Мертвый кот

Самодельные детские могилки больше походили на место игр, но так кажется только с первого взгляда. «Кот Смэки, он был послушным» — подобные записи можно было разглядеть на надгробиях, однако, не на всех: уж очень долго они здесь стоят. Кладбище находилось ближе к лесу, чем к жилой улице, но дойти до него можно было за несколько минут. Ночью это место покрывается туманом. Словно трава, он обволакивает ноги. Правда, травы здесь уже давно нет. Свежий воздух колышек верхушки голых, почерневших и прогнивших деревьев, где-то вдалеке то ли кричит, то ли плачет ворона или другая неизвестная птица, отчаянно старающаяся быть похожей именно на ворону. А может и не птица вовсе. Вечный сумрак даже не отступает днем, когда вовсю светит солнце. Темное место — и в прямом смысле, и в переносном. Давно уже здесь никто не появлялся. Случайных людей здесь тоже никогда не было. Если и приходили, то максимум — пара человек, да и было это десятки лет назад. Забредали сюда не по своему желанию. Воля эта было чья-то чужая. Древних духов, а, может, и призраков. Тут дело в том, во что вы верите. Если не верите вообще, то вам же и лучше. Правда, в конечном счете, ни то, ни другое не помогает. Перед смертью бессильна любая вера. Ваши пальцы буквально ощущают мягкость воздуха: ветер проходит сквозь них спокойно и терпеливо, будто сам он был мертвым. Несмотря на это, напряжение царит в каждом кустике. Как будто что-то да ждет, когда ты сделаешь хоть один шаг, чтобы наброситься, разорвать в клочья и унести в свою могилу. Что за глупости такие? Ты быстро выбрасываешь эти мысли из головы и идешь дальше, ощущая пятками туман. Ноша за твоей спиной кажется слишком тяжелой, хоть ты и прошел не так уж и много; но что в мешке — неизвестно. Что-то, что было раньше теплым, но теперь мертвенно холодное; что-то неподвижное. Ты идешь дальше, пробираешься через царапающиеся ветки кустов и деревьев, как будто они пытаются схватить тебя: «Не ходи туда! Что ты делаешь, одумайся!». Но ты упорно вышагиваешь по тропе, почти заросшей, но все еще существующей. Перебраться через валежник, сначала, казалось задачей невыполнимой, но, буквально пропарив над ним, ты оказываешься на месте. Трава здесь растет еле-еле, но она есть, значит, можно копать. Откуда-то в руке у тебя появляется кирка и лопатка. Раз за разом у тебя выходит неплохая яма, которая сгодилась бы сначала для кота или собаки, а сейчас уже и для худого и не коренастого мужчины. Осматривая плод своих трудов, ты не сразу понимаешь, что произошло. Кто-то столкнул тебя прямо вниз. Падать неглубоко, но яма показалась тебе бездной, в которую ты продолжаешь проваливаться с каждой секундой твоего пребывания внутри. На грудь тебе сыпется земля: все больше и больше, будто кто-то яростно пытается не дать тебе вздохнуть. Противные клочья попадают в рот, уши и глаза. В панике ты пытаешься вылезти, но встать не получается, а руки не находят никакой опоры, чтобы можно было подняться. Ты все глубже и глубже погружаешься в землю: одинаково несправедливую и для мертвых, и для живых.

***

Ты просыпаешься от чувства, что что-то сдавило тебе грудь. Часто дыша, стирая пот со лба, убирая с лица мокрые волосы, ты открываешь глаза и видишь перед собой морду кота. Твоего, домашнего. Он был таким же тяжелым и неподвижным, а главное — безжизненно холодным. Его мутные, ничего не выражающие глаза смотрят на тебя, спрашивая, зачем ты это натворил, зачем?! От него дурно пахнет. Нет, от него ВОНЯЕТ грязной старой землей и гнилью. Ты спихиваешь его на пол, чувствуя поднимающуюся к горлу рвоту. Ужас охватывает тебя, ты сдергиваешь с себя одеяло и обнаруживаешь грязные стопы. О них несет получше, чем от кота, но и они приводят тебя в ужас и заставляют кровь стынуть в жилах. Тебе хочется смыть с себя это все: ночные похождения, пот, вонь, грязь и понимание того, что ты похоронил своего кота этой ночью, а сейчас он сидел на твоей груди и спрашивал: «зачем?».