Молодая кровь

Her eyes... she's on the dark side...

(с) Massive Attack - Angel

Китайские лампы-фонарики мерцали противным жёлтым светом, радио что-то болтало то ли на японском, то ли на китайском, престарелый повар-сушист в видавшем виды фартуке мерно нарезал колбаску роллов. - Ohayo, - поздоровался Томас. Колокольчик на входной двери звякнул в такт его приветствию. Взгляд чёрных угольков глаз, провалившихся под азиатскими веками, едва скользнул по вошедшему. - Юки здесь? - для наглядности Томас выпрямил ладонь и поднёс её к уровню своей груди. - Девчонка примерно вот такого роста. Юки. Вы понимаете меня? Повар не ответил, но принялся неистово, с невероятной скоростью шинковать роллы. «Похоже, один и тот же сэнсей учил Юки орудовать катаной, а этого парня – делать суши», - подумал Томас. На полке под часами горели ароматные палочки, клубящийся дым тут же исчезал в вытяжке. Пахло сырой рыбой, зелёным чаем и… кровью. Сушист резко отодвинул от себя разделочную доску, вытер руки, любовно сложил роллы полукругом на пластиковой тарелке и выразительно посмотрел на Томаса. - Это мне? – спросил вампир. - Hai, - ответил повар, стянул с себя фартук, повесил его на крючок у плиты и удалился в зал, хлопнув дверью. Томас покосился на часы. Казалось, что чем дольше он тут находится, тем громче становится тиканье, а стрелка движется всё быстрее и быстрее. Часы – прекрасное изобретение человека разумного, сумевшего даже такую ускользающую субстанцию, как время, подстроить под себя, словно намекали Томасу, что ему здесь не место, что пора уходить, и уходить немедля. Он сел за стол, разъединил китайские палочки и, вяло ковыряясь в совершенно бесполезном для него блюде, всем своим размеренно-медлительным видом показывал минутной стрелке, что торопиться не намерен. Он коснулся кончиком языка аппетитного на вид риса и ощутил лишь холодный вкус не то прутика арматуры, не то комка сырой земли. - Демон. Он не слышал, как она вошла. - И тебе добрый вечер, Юки. Она села напротив Томаса, смиренно сложив маленькие ладони на бледных коленях. Над скулой у неё белел толстый пластырь, лоб рассекала распухшая красноватая царапина с наложенными швами. Сейчас это выглядело абсолютно неопасно, но у Томаса надолго останется в памяти вид ярко-алой крови, заливающей её лицо. Вид и… запах. Запах, даже сейчас заставляющий зверя внутри него навязчиво трепетать. Он пододвинул к Юки тарелку с суши. - Это Шимицу-сан дал тебе? - Если ты о суровом японце с ножом, то да. - Шимицу-сан наполовину кореец. – Юки отодвинула тарелку на середину стола. – Я это не ем. Томас хмыкнул. - Я тоже. Часы показывали полночь. «Город засыпает, просыпается мафия». И действительно, сквозь жалюзи по ту сторону окна зажигались фонари и неоновые вывески, сновали туда-сюда размытые фигуры, слышались голоса – смесь китайского с английским. Если город и спал, то обратная его сторона, со своими жителями и законами, предпочитала бодрствовать. - Зачем ты здесь, демон? - Узнать, как ты зализываешь раны после нашего ночного приключения. - Шимицу-сан раньше был медбратом. Он помогает мне. - Неужели? Прямо мастер на все руки. И когда же он успел научиться накладывать швы? - Во время Корейской войны. В её миндалевидных карих глазах отражался свет ламп, как отражается луна в ночном озере. - Значит, всё в порядке? - Да. - Ну разумеется. Другого я от тебя, малышка, и не ожидал. Он уж было поднялся, но, как будто вдруг что-то вспомнив, сел на место и спросил продолжающую молчать Юки: - Только ответь мне на последний вопрос, и я уйду: откуда у тебя свежая рана на ладони? Доселе непроницаемая маска маленькой японки дала трещину; лицо Юки на мгновение изменилось, и Томас почти физически ощутил пронзивший её страх, но – только на мгновение. - Всё-таки нас разделяет огромная пропасть, верно? «Пропасть, лежащая между хищником и добычей», - подумал он, но вслух говорить не стал. Он поднялся и обошёл стол, остановившись перед ней. Юки следила за каждым его движением, её забинтованная рука почти незаметно соскользнула к бедру, где в импровизированных ножнах из ремешков покоилась катана. - Не нужно так смотреть на меня, малышка, - Томас присел перед ней. – Так смотрят друг на друга противники на дуэли, а мы ведь с тобой не враги. - Ты мне никто. Демон. Она выделила последнее слово; неужели хотела его обидеть? - Ну так откуда он у тебя? Томас медленно и почти невесомо – так держат бабочку, стараясь не повредить крылья, – коснулся её руки. Девушка не отстранилась, и Томас аккуратно расцепил её пальцы, сжимающие рукоять катаны. - Не бойся. Я тебя не укушу, - сказал он и едва удержался, чтобы не улыбнуться голливудской улыбкой. Юки не спускала с него глаз, была напряжена и спокойна, как удав, в любой момент готовый ответить на угрозу. - Я порезалась сегодня вечером во время ужина, - наконец отозвалась она, и голос её не дрогнул. Её ладонь была почти в два раза меньше его ладони. Томас развязал узелок бинта и посмотрел Юки в глаза, словно спрашивал разрешения. Решив, что молчание – знак согласия, он неспешно размотал бинт до вяло кровоточащего пореза, что наискось пересекал ладонь. - Такие обычно заживают нескоро. Я помогу. Это не больно. Запах дурманил и кружил голову. Вампир дотронулся холодными губами до её пальцев со сломанными ногтями. Юки чуть не отдёрнула руку, но Томас держал её крепко. Он провёл языком дорожку от безымянного пальца к центру ладони, к линии жизни, если верить хиромантам. С его языка к крови на её коже протянулась тонкая паутина слюны. По рукам у неё побежали мурашки. Одними губами он поцеловал рану, поднял на Юки взгляд. Побледневшее лицо с еле заметным румянцем смотрело в сторону. Томас коснулся ладони языком на манер французского поцелуя и – сделал жадный глоток. Не успел он опомниться, как Юки уже стояла у противоположного края стола, а ему в кадык упирался серебристый кончик катаны. Роллы рассыпались по полу, прилипнув к паркету. Щёки девушки пылали – от гнева или от чего другого. - Убирайся вон, демон. Томас рассмеялся, облизнул губы. - Не стоит благодарности. Через пару минут затянется, - кивнул он на её руку. Он улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, и вышел на улицу. Чайнатаун не спал. Да и разве может спать самая суетливая часть Города Ангелов в такую ночь, как эта? Вкус молодой крови всё ещё опьянял его. Что ни говори, а зализывание ран не всегда неприятный процесс...