***
Когда на Автобусе наступает тишина, эта тишина не такая, как раньше — хотя он совсем не должен думать о подобном. У него было задание, он довольно успешно его выполнил. Рейна работает над лекарством для Джона. Все именно так, как и должно быть. И все же. Грант продолжает ворочаться и в конце концов швыряет подушку на пол. Убеждает себя, что никакой разницы нет, что он бы все равно не услышал, как Фитц допоздна работает в лаборатории или как Мэй занимается тай-чи. Он бы не услышал Скай, смеющуюся над очередным эпизодом сериала, который она смотрит. Он идиот и слабак, вечно подводит всех, кто ему небезразличен. Ощущаемая им тяга все также сильна, пусть эхо ее ударов и яд ее слов все еще причиняют боль. (Эта боль не пройдет никогда.) Он встает и тихо шагает к ее комнате. Ее каюта пуста, но ее вещи по-прежнему здесь: слегка смятое одеяло на кровати, лежащий поверх ноутбук, что она выиграла, а на полу книги, которые он ей порекомендовал. (Ты не обязана, но они интересные, и главный герой умен, и это… забавно?) Он не порывается поднять с пола потертые томики Терри Пратчетт (Джон никогда не видел их в его руках). Вместо этого он садится, прислонившись спиной к ее кровати, и старается не думать и не чувствовать (ведь он это умеет, не так ли?) Он пытается не возвращаться мыслями к Фитцу с Симмонс в медицинском отсеке (он спроектирован так, чтобы держаться на плаву, и им там гораздо безопаснее, чем на борту самолета). Но запах Скай преследует его так же, как и ее слова — предатель, лжец, убийца. И так как он идиот и слабак, он остается там, беззащитный перед звуком ее голоса.***
Ей не следовало навещать его. Вообще-то Скай даже уверена, что Коулсону это не понравится, и он бы отправил ее в свою комнату, если бы узнал, именно поэтому она и крадется тайно. Дверь в камеру она способна открыть без проблем. В своей руке она держала запрограммированную ей электронную карту, в другой руке была бутылка с водой. На самолете тихо. Она научилась скрытности на тренировках с Уордом на этом самом самолете, и когда она об этом думает, в ее животе завязывается тугой узел. Это уже не то чувство, с которым ей приходится бороться. Это острая боль, похожая на тоску, только с большей горечью. И не то чтобы она больше не злится на Уорда или все забыла (ничего она не забыла), просто… Она останавливается в паре шагов от двери. Он сильно рисковал, чтобы спасти винчестер, над которым она работала последнюю пару дней. Скай и не надеялась сохранить винчестер и совсем не рассчитывала, что Уорд преодолеет столько трудностей, чтобы вернуть ее программы и сфальсифицированные данные. (Погодите. Это ложь. Она знает, что это ложь.) Он пьет много воды. («Поддерживать достаточное количество воды в организме очень важно, Скай». Какая ирония, не так ли?) И она полагает, что он уже выпил всю воду, что у него была. Он проводит ночи взаперти, потому что на это согласился. Скай не сомневается, что выбраться ему труда не составит, если он решит сбежать. Поэтому Скай и отпирает дверь, затем медленно ее открывает, ожидая увидеть бодрствующего Уорда, прислонившего прямую спину к стене. Однако это не так. Он не сидит. Он спит. Спит с томиком «Ночной Стражи»*, лежащим на груди. Скай так и не дочитала эту историю о солдате, вернувшемся в прошлое, чтобы исправить будущее. Скай замирает посреди комнаты, завороженная открывшейся ей картиной, тем, как молодо он выглядит, расслабленный, невозмутимый и очаровательный. Она ставит бутылку рядом с койкой, борясь с желанием пригладить его волосы, и уходит.***
Скай уже почти уснула, но вот она слышит какой-то шум за дверью. База была построена во времена Второй мировой, и хотя стены массивные и толстые, они отнюдь не звуконепроницаемы. Мгновение спустя раздается стук, такой резкий, что она вскакивает с кровати, подумав, что что-то случилось. Она открывает дверь и видит там Уорда с занесенным для стука кулаком. – Скай! – Восклицает он со слишком ярким блеском в глазах. – Быстрее, спрячь меня, – говорит он, и прежде чем она успевает спросить, что происходит, он вваливается внутрь. Затем он закрывает дверь и подпирает ее спиной, будто он укрывается от отряда берсерков Гидры или что похуже. Скай уже намеревается спросить, какого черта происходит и стоит ли ей позвать кого-нибудь, как он прижимает палец к своим губам: – Тихо. Она смотрит на него, прищурив глаза: – Какого черта Уорд? – Тихо, иначе он меня обнаружит, – говорит он. Скай склоняется ближе. – Кто тебя обнаружит? – Интересуется она. Что-то с ним определенно не так. – Фитц, – отвечает Уорд. Выражение его лица так стремительно меняется с взволнованного на предельно серьезное, что это даже забавно. Внезапно ее осеняет, что именно с ним не так. Она склоняется еще ближе и втягивает носом воздух. – Фитц? Уорд, ты что, пьян? – Немножко? – На смену его серьезности приходит умоляющий взгляд. Из-за двери доносится шум, затем кто-то зовет Уорда по имени. – Спрячь меня! – Просит он. Скай закатывает глаза, так как она не в настроении терпеть их выходки. Фитц начинает долбиться в дверь, и Скай открывает ее, одаривая его отнюдь не веселым взглядом. – Он здесь, не так ли? – Спрашивает Фитц, по которому, в отличие от Уорда, ясно видно, что он пьян. – Вау, Фитц, – хмурится Скай. – Ты пахнешь как ликеро-водочный завод. Что случилось? – Н-нет, даже не думай уклониться от ответа, – грозит он ей пальцем. – Уорд. Отдай его. – Я же не владею Уордом, Фитц, – говорит Скай. – Неа, вот тут ты ошибаешься, очень ошибаешься, – он начинает хихикать над своим «остроумием». Скай вздыхает, потому что она не собирается обсуждать это с Фитцем, с собой или с кем-либо еще. – Ага, не интересуюсь, Фитц, – говорит она. – Иди спать, или я позову Симмонс. Фитц слегка покачивается из стороны в сторону. Скай задается вопросом, сколько он выпил (и чего именно, раз на то пошло), чтобы настолько опьянеть. – Пустые угрозы, – заявляет Фитц. – Не испытывай меня, – грозится Скай. Фитц шутливо отдает ей честь и удаляется, бормоча что-то про реки в Египте. Скай захлопывает дверь чересчур громко и возвращается к кровати, чтобы найти в ней Уорда, распластавшегося там лицом вниз. «Нет, ты не посмеешь», – подумала она. Она не позволяла своим парням пускать слюни на ее простыни. – Уорд, – тычет она его в бок. Тот дергается, сворачивается в клубок и стонет. – Нет, нет, – жалуется он, уткнувшись в матрац. – Щекотно. Скай закрыла глаза. Сейчас ей меньше всего хотелось вспоминать о его очаровательных чертах. – Мне наплевать, – говорит она. – Выметайся из моей постели. – Нет, – стонет он. – Устал. – У тебя своя кровать есть, – старается она его урезонить и тянет за руку, пытаясь поднять. Это бы сработало, если бы он ей поспособствовал, но он выше нее, значительно тяжелее и пьян в табуретку. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и таким она его не видела никогда. – Одиноко, – хмурясь, жалуется ей он. От чего у нее начинает щемить в груди, и какая-то предательская часть нее хочет уложить его голову к себе на колени и приласкать его, потому что да, он одинок. Он был очень одиноким и замкнутым несколько месяцев, и это, должно быть, было не очень приятно для него. (И он далеко не такой злой, каким он себя считал, просто… бесконечно растерянный и печальный, а она лишь притворяется, что не замечает этого в нем в те моменты, когда он думает, что никто не смотрит.) Он сворачивается в клубок, как ребенок, что выглядит просто нелепо, ведь он такой огромный, и это очень грустно. Но она не должна поддаваться. Он может быть сколь угодно милым, но она все еще не простила его. – Уорд, ты же большой мальчик, – говорит она и снова тянет его за руку. Спустя мгновение он тоже начинает тянуть, и даже в таком состоянии он очень силен. – Нет, – говорит он. – Плохие сны. А потом я просыпаюсь один, и никому нет дела… Ну, Фитцу есть, – добавляет он. Скай закрывает глаза и прикусывает губу. Нет, она не должна позволять ему это. Но он не отпускает. – Мне жаль, что я… ранил тебя, – говорит он. И смотрит на нее. Он пьян, но честен, или кажется честным, насколько вообще может казаться таковым. – Лучше бы больно было только мне. Хотел бы я все изменить. Но не могу. Черт, – ругается он и начинает подниматься. Он хватается за края кровати, прекращая покачиваться из стороны в сторону. С тяжелым вздохом он поднимает на нее глаза: – Я лучше останусь одиноким, чем снова причиню тебе боль, Скай. То, как он произнес ее имя. Именно это ее сломало. Надрывный звук сожаления в голосе и тоска в его глазах, что отражается и в ее взгляде, потому что, черт подери, она тоже скучает по нему. Скучает по дружбе с ним. Она хочет простить его, просто чтобы иметь возможность дразнить его по утрам, разговаривать с ним, спрашивать его мнение или его совета. Но она должна быть уверена, что он усвоил урок, что он серьезен, что он действительно раскаивается и сожалеет… и он одинок. А Скай не понаслышке знает, что такое одиночество. Он смотрит на пол, готовясь встать. Она садится рядом с ним и накрывает его руки своими. Он замирает на мгновение, затем поднимает на нее глаза. Этот взгляд так напоминает ей тот, которым он смотрел на нее перед тем, как поцеловать. Как хорошо она помнит этот взгляд. Словно она для него — целый мир, словно он не может поверить, что кто-то желает его выслушать или просто проявить к нему доброту, пусть и ненадолго. – Ты не должна… – начинает он, но она качает головой. – Но я хочу, – тихо отвечает она. Зачем она тянет его обратно на кровать и вытягивается рядом. Это непривычно и неловко. Она напряжена и полна противоречивых эмоций. Это страшно. Она так легко может поддаться. Она уже поддается чему-то. Уорд улыбается, будто не верит, что она существует. Широкой, глуповатой, ослепительной улыбкой. Скай неуверенно улыбается в ответ. (Она об этом пожалеет.) Он выглядит таким счастливым, когда закрывает глаза. Видимо, ему этого достаточно.***
Часы тикают. Минуты проходят, а звонка все нет. С каждой минутой, с каждой секундой вероятность снова увидеть его уменьшается. Скай направляется к Коулсону, который так и не позволяет ей отправиться туда, и она хочет накричать на него. Неужели он не понимает? Она должна быть там, пусть и лететь туда десять часов, ибо они наблюдали за операцией через спутники. Она должна пойти, ей нужно пойти, она должна лично убедиться, что они осмотрели все, что они все обыскали и проверили все возможные места. Иначе она никогда не сможет смириться… Скай сбегает в надежде найти укрытие в его комнате. Только в окружении его запаха, его вещей, эха его существования, неизменного, педантичного и спокойного, она дает волю чувствам. И только сейчас, когда она его потеряла (нет, этого не может быть, он заслуживает второго шанса, он не может умереть вот так, из-за того, что план эвакуации не сработал должным образом). Только сейчас она понимает, как сильно хочет его вернуть.***
Прошло уже два дня, и в этот раз Скай уже даже не пытается скрытничать. Честно говоря, ей все равно. Уорда нашли под обломками здания, в котором он скрывался в ожидании эвакуации. Симмонс сказала ей, что он бормотал: «Я знал, что ты придешь». Два дня спустя он мирно спит в лазарете. Она приносит с собой кофе, нормальную еду и музыку. Уорд спит так крепко, что даже не шевелится, когда она ложится рядом с ним, располагает свое относительно небольшое тело так, чтобы их соприкосновение было постоянным и наиболее полным. (Ей это необходимо, и она не собирается объяснять это кому-либо, включая себя.) Она включает музыку (виолончели, милый дуэт, потому что ей кажется, что ему бы понравилось, хотя она до сих пор не знает, какая музыка ему нравится. Она все еще многого не знает, но очень хочет узнать. И теперь, слава Богу и всем остальным, кто ее слышит, у нее есть время.) Он равномерно дышит, она читает «Ночную Стражу», стараясь не смеяться громко в некоторых местах, и замирает, рассуждая над иронией того, что он посоветовал ей книгу про солдата, вернувшегося в прошлое, чтобы все исправить и спасти жизни. Час спустя, когда ее плейлист уже звучит по второму кругу, он просыпается. – Скай? – Произносит он и пытается пошевелиться. – Соня, – говорит она, чувствуя на душе такую легкость, что ей больше не хочется притворяться. – Что… что ты здесь делаешь? – Недоумевает он. – А, просто читаю, – заявляет она, демонстрируя ему обложку книги. – Вот эта очень даже неплоха, знаешь ли. Тебе стоит почитать как-нибудь. Он усмехается. – Как ты себя чувствуешь? – У него множество ушибов и синяков, но, к счастью, никаких серьезных повреждений, но он был обезвожен и истощен, поэтому они лишь дали ему поспать под чутким наблюдением Джеммы. – Почти по-человечески, – отвечает он. – Неужели я чую кофе? – Ага, – подтверждает она. – Здесь еще и еда. – А мне светит что-нибудь из этого в ближайшее время? Скай нехотя отстраняется от него и передает ему кофе и сделанные ею сэндвичи. Она сидит рядом, потягивая собственное кофе, в ожидании пока он покончит с едой, затем убирает поднос. Снаружи раздается гром, и дождь начинает бить в стекла высоких окон. Скай склоняется к кровати и встречается с ним взглядом. Она не может его прочитать, потому что не решается — в этом взгляде заключается слишком многое, слишком многое находит отражение в ее душе. Она прикусывает губу и снова забирается на узкую медицинскую койку. Он двигается, чтобы предоставить ей побольше места. Когда она располагается рядом, он приподнимает одеяло, и она не раздумывает. Раздается очередной раскат грома, и Скай вспоминает, как боялась грозы в детстве. Вспоминает, каково это, когда тебя некому обнять. Руки Уорда притягивают ее к нему, пока она не прижимается к его груди, и его пальцы зарываются в ее волосы. Она обнимает его, очерчивая пальцами его ребра и линии спины, когда они оказываются лицом к лицу. Она прячет лицо под его подбородок и чувствует, как он целует ее в макушку. Она поднимает на него глаза, и он целует ее в лоб, а когда протеста не последовало, и в губы. Скай целует его в ответ, мягко, потому что ни один из них не готов торопить события. Когда она снова прижимается к его груди, а он заключает ее в объятия, она чувствует, что она наконец нашла свой дом. – Как приятно, – говорит он. – Ага. Не смей больше так делать, – отвечает она. – Делать что? – Умирать, – поясняет она. – Ладно, – соглашается он с нотками веселья в голосе. Когда она поднимает на него взгляд, ее глаза пощипывает. Он улыбается, точь-в-точь как улыбался ее НО. Она помогала Джемме сбрить его бороду два дня назад, и несмотря на тени, залегшие под его скулами, его окружает так много света. – Будто ты можешь обещать подобное, – говорит она, прижимаясь ближе. – У меня много причин оставаться в живых, – заявляет он. Эти слова, что он пробормотал ей в волосы, согрели ее с головы до пят. Час спустя навестить Уорда приходит Фитц и обнаруживает его и Скай спящими. – Так и знал, что она его прячет, – проворчал он, удаляясь. *«Ночная Стража» Терри Пратчетт.