Младшая Холмс

      Китти рыдала, сидя у кровати, и обнимала медведя, стоящего на ее чемодане. Энн расчесывала длинные рыжие волосы, а Одри не уставала обновлять страницу в Интернете. – Почему мы не можем узнать результаты экзаменов до отъезда домой? – Возмущалась она. – Это ведь так жестоко. Или это такой рождественский подарок от школы? – Да забудь ты уже об оценках, Холмс, – вздохнула Энн. – Они не главное в жизни. Поверь, родители уже купили тебе подарок и не оставят без него в Рождество, даже если по химии ты не перешагнула порог. – Да при чем тут это? Мама испекла пиццу, Шерлок отказался от интересного дела, дядю заставили улыбаться. Все ради того, чтобы я их разочаровала? Ну давайте же, пожалуйста, загрузите результаты! Одри снова обновила страницу, но тщетно. Расстроенная, он откинулась на спинку кровати. – Чего ты все ревешь, Китти? Все ты сдала. – Мы уезжаем почти на месяц! Месяц! – Не нагнетай. Каких-то 20 дней, – ответила Энн и закатила глаза. – Даже поменьше. Очухаться не успеешь, а уже обратно в школу. Кстати, обещаю привезти вам шоколад, девочки. – Я запомню, – ответила Одри. – Если дядя Майкрофт привез что-то вкусное из Европы, я поделюсь. – Я буду безумно скучать по девочкам. По Анне, по Амабель, по Кристине. По вам, – всхлипнула Китти. Подружек Китти считала главными людьми в своей жизни. После бабули, разумеется. Они плели друг другу браслеты и долго прощались перед каникулами. – Какая прелесть, – сказала Одри и снова обновила страницу. – Что же с тобой, Китти, будет, когда мы закончим школу? – Покачала головой Энн. – Холмс, ты еще даже чемодан не собрала. Когда за тобой приезжают? – После обеда, – Одри с ужасом посмотрела на вещи и раскрытую сумку. Над результатами она тряслась с прошлого утра и когда бралась за вещи, отвлекалась на все на свете. – Сиди, я соберу, Холмс. – Обожаю тебя, Кемпбелл. – Повторяй это почаще. «Питера Пена» брать?       Одри и Энн были не драматичны в расставаниях. Они обнимались и спокойно разъезжались по домам, переписывались вечерами. Энн жаловалась на чопорных гостей родителей и бубнящую бабушку. Одри рассказывала о новых делах отца, хотя это ей запрещалось, а еще они обсуждали Майкрофта и придумывали ему жену. В их дружбе не было драмы и клятвенных браслетов, в теории они были готовы постоять друг за друга перед обидчиками, но радовались, что им пока не пришлось проверять степень взаимной преданности.       Энн помогла Одри спустить вещи в холл, где их подхватил водитель, присланный Майкрофтом.. Кемпбелл и Холмс обнялись, пожелали друг другу хорошо провести время на каникулах и попрощались. Энн осталась ждать, когда приедут за ней, а Одри отправилась в машину – дорогой автомобиль немецкого бренда. В школе за всеми на таких приезжали, и дядя Майкрофт позаботился, чтобы племянница не чувствовала себя неловко. «Люди, Одри, странные. Им важно мнение окружающих, важно вешать ярлыки. Помни о впечатлении, которое ты производишь на людей, это даст тебе козырь», – учил Майкрофт.       Меньше, чем через час, Одри была в Лондоне. Она успела забыть, как много там людей и как утомляешься, стоя в пробке. Холмс вся извертелась, лежа на заднем сидении, водитель, натасканный Майкрофтом, предлагал включить музыку или угостить девочку шоколадом, включить аудиокнигу. Одри попросила заехать в «Макдоналдс», но водитель ответил, что в таком случае Майкрофт убьет его.       К дому Холмсов добрались еще через сорок минут. Машина оставила Одри у входной двери, куда девочка не решалась войти, стоя на ступеньках и смотря на фонарь, весящий над входом. Холмс забыла, какая тяжелая эта зеленая деревянная дверь с железной ручкой, какие высокие ступеньки и как долго, оказывается, подниматься на третий этаж, полностью принадлежавший ее семье. Одри тихо постучала, за дверью послышалось мамино глухое «иду».       Они не виделись чуть больше месяца, а из-за экзаменов толком и не общались, иногда только созванивались. Холмс казалось, что прошла целая вечность. – Одри! – Воскликнула Эдит, едва открыв дверь. – Ты почему не позвонила, когда вы подъезжали? Я бы тебе вещи помогла поднять. Забегай! – Привет, мам.       Квартиру совсем не украсили к Рождеству, а значит, как всегда поедут к бабушке и дедушке Холмс. Приедет Майкрофт, будет натянуто улыбаться и ни с кем не станет разговаривать, даже доктор Ватсон с женой могут приехать. Одри сняла пальто и прошла за мамой на кухню. – Ты не голодная? Совсем похудела, – Эдит засуетилась накрыть на стол. – Это все экзамены. Результаты пока только по английскому и географии есть, – Одри тяжело выдохнула и села за стол. – Они хорошие. – Забудь об экзаменах до Рождества. Потом посмотрим. – А папа что скажет? – Если ему не напоминать, он и не вспомнит. – Можно мне пиццу? Пахнет вкусно. И чай с молоком и мятой. – Конечно, двойную порцию, – Эдит достала еще теплую пиццу из духовки и отрезала большой кусок для Одри. Черный чай и мяту она заварила давно. – Значит, ждем папу и едем к бабушке с дедушкой? – Шерлок обещал не браться за дела во время Рождества, поэтому сейчас ему нужно работать. Он приедет сразу на место, завтра весь день только наш. Посмотришь подарки? Думаю, Майкрофт свой оценит.       Вечер прошел весело, Одри любила бывать с мамой. Следующий день был посвящен сборам и приготовлениям: Эдит везла целую гору печения к празднику, они пекли его вместе с Одри, и обе пропахли ванилью. Ближе к ужину за ними приехал автомобиль Майкрофта, без него самого, он и сам жил за городом и уже давно был в доме родителей.       Майкрофт, бабушка и дедушка Холмс – они жили там, где предпочтительнее жить для зажиточного слоя общества. За городом, в большом частном доме, с садом, в паре километров от супермаркетов и другой инфраструктуры. Эдит с детства мечтала о таком доме: с большой кухней, столовой с длинным столом из какого-нибудь дорогого дерева, с камином и доброй собакой. Но она без раздумий вышла за Шерлока, а его клиенты приходят на дом. Хорошо, если не надо для этого ехать к черту на рога.       Дом бабушки и дедушки был украшен замечательно, с гирляндами, лампочками на деревьях и елками. Раньше ограничивались венком на двери, но для Одри не жалко потратиться, бабушка даже целый день готовила любимую еду внучки; угощения для сыновей теперь шли по остаточному принципу, и Майкрофта это бесило. Рисовый пудинг Одри не любила, а он обожал. Пришлось смириться, что на него у миссис Холмс не оставалось сил. – Эдит! Одри! – приветствовали мистер и миссис Холмс, помогая отнести в дом все вещи. Майкрофт помахал родственникам из дверного проема. – Привет всем! – Эдит вытащила большую сумку и помогла дочке выйти. – У нас тонна печенья, – сказала Одри и показала два больших свертка. – Кокосовое и имбирное.       Эдит ушла помогать свекрови, Майкрофт работал за ноутбуком в дальней комнате, а дедушка слушал рассказы Одри о школе. Успехи внучки радовали его в независимости, связаны они с открытиями в химии или просто с удачным выступлением на уроке музыке. Почти также к ней относилась мама, но она все же возлагала на дочь большие надежды, а дедушка просто был рад, что Одри есть, а его сын не одинок.       Он был уже стар и быстро уставал, мама и бабушка говорили о своем на кухне, Энн не отвечала на сообщения и звонки. Дядя Майкрофт был лотереей: если настроение у него было ни к черту, он мог грубо прогнать племянницу, но скука вынуждала рисковать. – Тук-тук, – Одри тихо вошла в темную комнату, где только ноутбук освещал лицо ее дяди. – Я принесла печенье. – Проходи, Одри. По счастью, я не занят ничем важным. Одри поставила печенье перед Майкрофтом. – Тут имбирное, медовое и кокосовое. Я не люблю кокосовое, это ты его главный уничтожитель. Ты ведь себе все это принесла? Угощайся, не стесняйся. – Круто, что ты такой проницательный. Странно, что ты не женат, Майкрофт. – И какой ты видишь мою жену? – Мы с Энн все давно придумали. Она известный адвокат, чуть за тридцать, с кучей поклонников, но без времени на личную жизнь. Она защищает государственного преступника, а ты пытаешься ей помешать. В конце концов ты сдаешься чувствам, она выигрывает дело, ты признаешь поражение и… – И получаю выговор от Ее Величества? – И зовешь ее на чашку кофе. – Что за Энн? – Герцогиня Арглай из дома Кемпбелл. – Арглаи. Слухи ходят самые разные. Не соглашайся провести уикенд в их поместье. – У нее как раз есть двоюродная тетя. Ей тридцать один, у нее галерея, две собаки и ни одного брака. Одри села в кресло напротив Майкрофта и взяла печенье. Медовое, разумеется, и Майкрофт схватил несколько имбирных, пока племянница не съела все вкусные. – Спасибо, что так беспокоишься о моей личной жизни, дорогая, но я не спешу с браком. – Почему? Ты уже старый. – Я нахожу других людей удручающе скучными. Брак моего брата – случайность, одна на миллион. Я знаю, как мыслит Шерлок, и на что он способен, представляю, как ему утомительно бывало с твоей мамой, но он почему-то ее полюбил. Случайность на миллион не повторяется дважды. Ты вырастешь, будешь встречаться с друзьями в пабе по пятницам, следить за сериальными новинками, выйдешь замуж за мужчину, который будет раздражать Шерлока. А я продолжу держать за веревочку все, что происходит в этой стране, как и мой брат расследовать преступления, за тем лишь исключением, что дома его будет ждать Эдит. – Мои папа и дядя – гении. Это случается реже, чем любовь, я думаю.       Майкрофт улыбнулся. Одри и Эдит вместе – это как идеальный аквариум для декоративных грызунов, слушать племянницу – это как наблюдать за котенком, который сообразил, как открывать дверь лапкой. Ему было почти жаль, что младшую Холмс ждет такая заурядная жизнь. – Так мне познакомить тебя с тетей Энн? Она красивая. – Вот ты где, Одри, – в комнату вошла Эдит. – Нужно было догадаться, что ты с Майкрофтом. Папа приехал. Пойдем встречать.       Одри выскочила и вслед за мамой побежала в холл. От Шерлока веяло холодом, а его шарф немного намок от растаявших снежинок. Его вышли встречать все, только Майкрофт наблюдал за семьей из-за угла, он оставался верен себе и не проявлял любезности в отношении семейных ритуалов. Детектив обнял Одри и вручил ей большую плитку шоколада (разумеется, горького – молочный Эдит называла «сахарной бомбой» и запрещала проносить в дом).       Когда Шерлок и Эдит оставались одни, случалось невероятное: детектив брал жену за руки, целовал ее пальцы и обнимал так крепко, что еще немного, и пара станет единым целым. Они стояли так мгновение, а потом детектив отточенным движением снимал шарф, выскальзывал из пальто и становился собой – машиной по разгадке чужих тайн. Но от взора Правительства ничто не может ускользнуть.       Все ушли накрывать предпраздничный стол, что Шерлока не интересовало совершенно. Ему еще нужно было поговорить с Майкрофтом. Будь его воля, он свел бы общение со старшим братом до сборов у родителей на торжествах. Если бы он сказал о своем решении, Эдит не стала бы возражать и не настаивала на приглашении Майкрофта на воскресные ужины, но оставались дела, которые заставляли их видеться чаще. – Могу я сообщить начальству о благоприятном исходе? – Спросил Майкрофт, когда Шерлок появился в его импровизированном кабинете (оккупированной библиотеке). – Можешь звонить прямо сейчас. Скажи, что это мой рождественский подарок. И пожалуйста, больше никаких дел за пределами Лондона в преддверье праздников. – Разумеется. Передам всем преступным синдикатам и маньякам, чтобы сверялись с твоим расписанием. Я бы радовался, что нашелся повод провести Рождество где-то не здесь. – Я обещал Эдит. – Ты многое обещал и Джону. Где он, кстати? – Это несопоставимые вещи. Джон и Эдит, серьезно? – Шерлок засмеялся. – Я напишу ему смс, – детектив достал телефон и быстро набрал доктору возмущенное сообщение. – Ты немного подкаблучник, да? – Майкрофт оторвался от ноутбука и посмотрел на брата. Шерлок его слова проигнорировал. – Джон едет.

***

      Шерлок сидел в своем кресле, обнимая колени. Из халата он не вылезал пару дней, а Джон исправно приносил ему еду. Ватсону приходилось выпроваживать клиентов, которых прибавилось в последние несколько месяцев. Доктор знал, что Шерлок бывает меланхоличен, эти состояния иногда сменяли периоды крайней активности, но тут все было по-другому. Шерлок искал отговорки от встречи со своей девушкой, с охотой говорил с Джоном, просто бывал задумчив и не хотел выходить. – Шерлок, а у тебя не депрессия? – Спросил Ватсон, ставя перед Холмсом тарелку с сэндвичами. – Нет, Джон. Вообще нет. Я… в норме, – ответил детектив и нехотя взял еду. – Спасибо. – Ну так чего ты уже пятый день сидишь, ешь булки? Сводил бы Эдит в кафе. Или вообще купили бы продукты и приготовили у нас на кухне. Я до сих пор вспоминаю ее мясной рулет. – Мы разберемся. Спасибо за беспокойство, Джон, правда. – Вы поссорились или что? – Доктор сел напротив, это становилось интереснее. – Это началось после того, как ты пропал у нее на три дня. Что она сделала? – Ничего. – Тогда… Может, начнешь отвечать на ее сообщения и звонки? Шерлок, ей всего двадцать, придумает себе всякое. Вы не расстались? – Хорошо, Джон, я отвечу. Спасибо тебе. Сэндвичи замечательные. Я посплю пойду, ладно? – Детектив вскочил и направился к себе. – Сейчас половина третьего дня. – Устал что-то, – крикнул Шерлок уже из спальни.

***

      Джон постучал в дверь студенческой квартирки. Адрес он выведал у Майкрофта, который посоветовал доктору оставить все как есть, если Шерлок наконец-то устал от своей забавы. Дверь доктору никто не открыл и похоже, что дома никого не было, он оставил записку под дверью, чтобы Эдит перезвонила.        Перезванивать она не собиралась, даже Шерлоку писать перестала. Холмс поначалу выдохнул, даже вышел из дома в супермаркет, выслушал пару клиентов, но распутал их проблемы, пожертвовав одним обедом. Прошло два дня, и Холмс снова стих, потом перестал выходить из квартиры, потом из комнаты, а после отказался от еды. – Шерлок, открой дверь, – Джон только вернулся и обнаружил, что друг все еще у себя. – Я принес ужин. Шерлок, – не уставал стучать Джон, – давай. Что происходит? – Уйди, Джон. – Шерлок, ты мой друг. Я не могу смотреть, как ты там с ума сходишь. Давай, открой и расскажи, что с тобой случилось. Шерлок, – продолжал стучать доктор. Детектив внезапно открыл дверь прямо перед его носом. – Она мне не пишет, Джон. Больше не пишет. И не звонит. Джон закатил глаза и вручил Шерлоку пакет с едой. – Ясно. Тогда разбирайся сам.       Джон смотрел какое-то ток-шоу, Шерлок тихо вышел из комнаты и сел рядом. – Я… я влюблен, кажется. – Я понял.

***

      Шерлок оставил Майкрофта наедине с ноутбуком. Приехали Джон и Мэри, Одри лежала в огромном кресле и переписывалась с подругой, дом был полон суеты, но где-то далеко, в темной комнате без единого окна было спокойно совсем не в духе Рождества.       Майкрофта устраивало это состояние. Стоило ему оказаться с «оппонентом» один на один, он выигрывал, но, когда в доме целая толпа, и даже единственный человек, способный с ним сравниться, был на их стороне – Майкрофт чувствовал себя поверженным. Как чувствует себя деревенская сумасшедшая, которую все считают ведьмой, и которую наконец вынуждают сидеть дома. Немного поразмыслив, он посчитал себя пророком, идей которого обезумившая толпа не способна оценить. А после разозлился – с чего бы так много об этом думать? – Тук-тук, можно к вам? – Эдит тихо вошла в темную комнату, где только ноутбук освещал лицо Майкрофта. – Что вам, Эдит? – Спросил Холмс, не отрываясь от работы. – Я думаю, вас там не хватает. Мы заскучали. – Шерлок с Джоном, вы с Мэри, отец с матерью, а Одри с телефоном. – А вы с ноутбуком, – Эдит села в кресло напротив Майкрофта. – Может, отвлечете друг друга от гаджетов? Одри с вами интересно. Или разбавьте компанию Шерлока и доктора Ватсона. Они там о каком-то убийстве спорят. – Вы не умеете убеждать, Эдит. – Ну, если хотите, можете посидеть со мной и с Мэри, мы как раз обсуждали ужасные цены за аренду и то, какие мерзкие в Лондоне авокадо. Вообще, нас не сильно устраивает качество здешних продуктов. Дадите объяснение, как представитель правительства? – Почему вы, моя милая Эдит, тратите драгоценное время праздника на общение со мной, угрюмым Гринчем? – Я пытаюсь быть другом, – Эдит встала из кресла, потрепала Холмса по плечу и направилась к выходу. – Хватит грустить, – сказала она, уже готовясь открыть дверь, – пойдемте, я приготовлю ваш любимый рисовый пудинг. Из ужа-а-сных лондонских продуктов.