Никуда.

Просто как-то раз он вышел в магазин и больше не вернулся. Звучит банально, но все попытки найти его проваливались с громким хрустом между ребер и солеными щеками. А потом, столкнувшись с тем, что его больше нет, научившись ходить и дышать заново, я вдруг увидел его профиль. Он мимолетно пронесся на другой стороне пешехода, и мне ничего не оставалось, кроме как, затаив дыхание, бежать, спотыкаясь, не разбирая дороги, за ссутулившейся спиной, неизменно в черном и прижиматься потом, ломая кости. Биться в истерике и опять топить. Топить всего с головой и обветренными губами, а потом бить. Сначала легко, кулачками прямиком туда, где должно быть сердце и все сильнее, сильнее, потому что больно, потому что, неужели, правда? И просыпаться снова на холодных простынях и мокрых подушках и блевать пустотою, и бить стены, потому что ни разу не правда, потому что в груди все еще болит и тихонько, так, что бы не слышать самому, кричать в пустоту оглушающее, подожди. Подожди еще немного и я снова не смогу дальше жить.

***

Он увидел его профиль мельком. И потом еще долго думал, осталось ли что-то глубоко в груди, но продолжал идти своей дорогой. Домой, где никто не ждет. Никуда, где непременно любимый чай и теплые руки. Книги, музыка, сигареты и все на двоих. Никуда, где ты никто, но с кем-то.