baek loves yeon

      Все могло быть хорошо. Если только бы не огромная светящая голова, парящая в воздухе и утверждающая, что мы умрем через семь часов. Людям не было выставлено никаких прав или заданий. Поставлены перед фактом — еще чуть-чуть и тебя сотрут с лица земли, как ошибку в тетради стирают ластиком.       Дети, ничего не понимающие, но чувствующие — плакали. Взрослые не знали куда себя деть, по всему миру прошла ударная волна самоубийств. Кто-то хотел уйти из жизни по особенному, не покоряясь светящей голове, так напоминающей археологам голову бога Ра. Египтяне были правы. Но кому уже какое дело.       Люди повыходили из квартир, звонили родственникам. Всего лишь нужен толчок в объятия смерти, чтобы вспомнить, что у тебя есть семья. Если бы не конец света, то все бы и дальше продолжали просиживать свои задницы, сидя дома и не думая о звонках матери.       Бэкхён видел как мимо него бегут люди, торопятся, не зная куда. Все в страхе осознали, что еще не пожили, им не хватило того момента, чтобы влюбиться, некоторым даже просто лишиться невинности. А Бён все успел, и секс у него был в старшей школе. И страшно было наблюдать за массой людей, давящих детей и животных своими ногами. Шок закрыл им глаза и рыдания под гул целой страны не слышны вовсе.       И все же, куда они бегут? Нет конца у нашей планеты. Минутная стрелка равномерно двигалась вперед каждые шестьдесят секунд. Правительство в панике, церкви переполнены. Жить осталось шесть с половиной часов.       Бекхён познакомился с ней спустя два часа после появления внеземной формы жизни. Бён разглядел ее сквозь морево людей. Она была такая же как он. Спокойная, чему-то презрительно улыбающаяся. На ее лице не было беспокойства или страха, обычное выражение, словно никто и не парит в небе. И жить ей еще очень-очень много. Ее выбеленные волосы развевались на прохладе, она прятала нижнюю часть лица за приподнятым воротником черного длинного пальто. Бён не видел ее губ.       Они встретились взглядами. Карий впился в карий. Небо падает, но кажется у Бэкхёна еще есть шанс залезть кому-нибудь под юбку. Он думал, что и незнакомка рассуждает также. Растолкать толпу невозможно, можно лишь самому умереть под ногами.       Блондинку толкали слепые прохожие, но каждый удар она стойко выносила, оставаясь крепко стоять на ногах. Бэкхёну самому не сладко, народ напирает и на него. Он безумно хочет к ней подойти. И она к нему тоже.       Он словно стоит на правом берегу перед глубоко вырытым рвом, а она на левом. Она кричит, зовет его, но он не способен переплыть, только прыгнуть и переломать себе ноги. Она тоже может прыгнуть к нему. Но в чем смысл их встречи? Рыдать от боли или в наслаждении? И в заключении блондинка двигается наперекор толпе, ее сносит вперед. И Бэкхёну ничего не остается, как смотреть на нее. Ее будто волной уносит, а Бён не умеет плавать, но тоже прыгает в пучину.       От гула в эпицентре тревоги голову дробит на двое. Бэкхён протягивает руку в надежде поймать девушку за ярко бирюзовый шарф. Но он касается лишь воздуха или случайного человека. В итоге это она ловит его. Со словами «попался!»       Ее глаза вблизи еще притягательнее, чем на расстоянии одиннадцати метров. Бэкхён мысленно говорит себе держаться, когда и себя и ее вытаскивает на импровизированную сушу. Они забегают, держась за руки в опустевший первый этаж торгового центра. Бэкхён уверен, что на этажах повыше подростки во всю резвятся. Потому что боятся умереть, так и не попробовав на своих губах пропаганду всего человечества – блуд. Бён считает, что секс переоценен, но блондинку целует страстно, как никогда никого не целовал. Его руки на ее тонкой талии. Ее шарф затерялся еще в толпе.       И имена уже не важны, Бэкхёну более волнующе целовать незнакомку, чем девушку под именем. Кому нужны имена, когда конец света через считанные часы? Они потратят их на более интересные и интенсивные вещи. Бэкхёну двадцать пять, его спутнице скорее всего меньше. Их руки блуждают по телу друг друга, но не для того, чтобы изучить, а для – собственного насыщения. Под пальто ее худое тело горячее, словно раскаленный метал. Ее ноги подкашиваются он напора Бэкхёна, и тот ведет ее на красные мини-диванчики – любимое место всех приходящих сюда. Уютный уголок и есть куда поставить сумки после шоппинга.       Но влечет Бэкхёна и незнакомку точно не аккуратные столики, а мягкость больших и упругих подушек. С постелью это не сравнится, но им все равно, где погибать. Бэкхён возвышается над ней, нежно устраивая незнакомку на подушках. — Меня зовут Ким Тэён. И я умираю, — шепчет девушка ему в губы. От нее пахнет дорогими духами, Бэкхён наслаждается ее кожей, вдыхая через рот аромат роскоши. Она встревоженно вскрикивает, когда Бён резко раздвигает ее ноги и устраивается между ними. — Меня зовут Бён Бэкхён. Аналогично, — она снимает с него кожаную куртку, а потом черную футболку без рисунка. Ее ладони ласкают выступающий рельеф его мышц на груди. У Тэён на секунды перехватывает дыхание, потому что тело у Бэкхёна правда красивое. Но он умирает.       Тэён опускается к пряжке его ремня и впопыхах старается расстегнуть. Ей хочется побыстрее расправиться с глупой и ненужной одеждой. Но руки предательски дрожат, и парень помогает ей, а потом приступает к джинсам девушки. Верх полностью оставался на ней. Кроме пальто, давно оставленного на полу торгового центра.       Весь мир Бэкхёна сузился до одной девушки под ним. Ее раскрасневшиеся щеки и сексуально приоткрытый рот, ее бледная кожа соблазнительно контрастировала с красной обивкой мебели, у самого парня временами подрагивали руки, потому что у него никогда такой прекрасной девушки не было. И не будет больше. Она стесняется своего обнаженного тела, но с удовольствием рассматривает тело Бёна.       Их нижнее белье скидывается на рядом стоящий столик. Она обвивает его бедра ногами и закрывает глаза, щурясь от неприятного ощущения, будто ее разрывает на части. Как оказалось, Тэён была девственницей. А первый раз всегда болезненный. Ее ногти впиваются в плечи Бэкхёна, она соскальзывает с дивана и цепляется за парня, прижимается грудью к его груди и ускоренно дышит в шею. Бэкхёну неудобно. Мега-неудобно. Он делает еще один толчок, на этот раз не такой резкий как первый и следит за реакцией тела девушки. Ту изредка бросает в дрожь, ее ноги скрещиваются на пояснице еще крепче. Тэён обвила его тело, как ленивец обвивает любимую ветвь. — Тебе хорошо? — шепчет Бэкхён, чувствуя как его руки подрагивают, он держит на них весь свой вес, дабы не придавить собой такую крохотную девушку. Тэён и правда теперь казалось ему Дюймовочкой, сбежавшей из сказки. На ее лице больше не было такой бесстрастности, которую она показывала на улице. Сейчас в уголках ее глаз виднелись капли слез, она хватает ртом воздух, потому что между ног мучительно саднит и пульсирует. — Продолжай, — в ответ говорит блондинка, нежно целуя парня в губы.       Бекхён двигается еще и еще, он не ускоряется, пока Тэён сама не начинает подмахивать ему бедрами. Первый сорвавшийся с ее губ стон прозвучал для Бэкхёна как музыка. Удовольствие частично должно приносить боль. Сегодня Тэён в этом убедилась. Сейчас ей не хочется смотреть на кровь между собственных ног, понимая, что все, чего она так желала, наконец-то свершилось. Ее первый и последний раз.       Кульминация настигла их быстро, Бэкхён ускорился и Тэён почувствовала как внутри нее все сжимается в один плотный ком, а потом все разрывает, посылая импульс по каждой клеточки ее существа. Он целует ее в лоб, нос и напоследок в губы. Тэён почти не чувствует своих ног.       Они оба мокрые и липкие от пота, Тэён боится смотреть на свои недавно уложенные волосы. Ну, а если подумать, в общем-то, уже все равно. Бэкхён слезает с нее, передвигаясь на свободный мини диван, он натягивает боксеры. А Тэён стыдливо отворачивается и тянет майку вниз, пытаясь прикрыться от его взгляда (верх он так с нее и не снял). Перед этим она подмечает капли крови на внутренней стороне бедра и на многострадальном диване. Хоть мебель и красная, но пятна все равно заметны. Тэён краснеет.       Ким тянется за своим нижним бельем под внимательным взглядом любовника. Тот мило улыбается, словно ничего не произошло. — Сколько тебе лет? — спрашивает Бэкхён, когда они уже полностью оделись. И Тэён больше не мучает смущение и неловкость. — Восемнадцать, — от такого ответа Бэкхён давится слюной и удивленно смотрит на девушку. — Чего? — Ким лукаво улыбается, — ты разве не мой ровесник? — Мне двадцать пять, — на его слова Тэён лишь звонко смеется, — и я совратил почти что школьницу! — Не почти что, а школьницу. Но кому уже какое дело?       За окном пекло. Миллионы молящихся, просящих о помиловании, о еще одном шансе под лозунгом «мы исправимся». Все пытаются выжить после; Бэкхён и Тэён же отсчитывали последние часы жизни на земле. Ждали не зная чего. Взрыва солнца, землетрясения, наводнения.       Ким сидела у него на коленях, гладила его лицо и говорила о многом. Бён внимательно слушал и тоже говорил, наслаждаясь лаской ее тонких пальцев.       До конца света не больше пяти минут, Бэкхён крепко обнимал Тэён, уткнувшуюся ему в шею лицом. И перед смертью он чувствовал тепло ее тела и запах роскоши.