***
В глазах двоится. Люди в белых халатах, странный запах… —Где я? Где мои родители? —Детка, тебе нужно прийти в себя… Успокойся, я всё тебе объясню. Почему они разговаривают таким противным, приторным голосом? Я заснула. Когда проснулась, мне стало легче, и я уже могла здраво мыслить. Передо мной сидела моя тётя. —Послушай, Женечка. Мамы с папой больше нет. В один момент, весь мир перевернулся. Как я буду жить без родителей? Я не ответила ей, она увидела лишь слезу, капнувшую на её руку. —Всё будет хорошо, слышишь? У тебя будет новая семья, дом, новая жизнь. Перетерпи это. Время лечит. —Что с сестрой? —Она тоже погибла. Этого не может быть… Я потеряла всё. Всё, ради чего жила. Ради чего дышала. Может быть это всего лишь сон? Наше время. За эти два года я изменилась. К родителям на могилы я прихожу не часто, так как теперь живу в другом городе. Честно, я изменилась не в лучшую сторону. Новым родителям плевать на меня. На то, что я делаю. Они не интересуются моей жизнью. Я курю. Друзей не нашла. Изгой. Ношу только чёрные вещи. Это всё, что вам надо знать обо мне. Скоро «родители» уедут на месяц, оставляя меня одну, с каким-то моим двоюродным братом, которого я никогда не видела. Не в жизни, не на фотографии. Мне всё равно. Я больше не умею любить. Не умею чувствовать. Внутри пустота. Я будто бы умерла вместе с ними. Вместо сердца-камень. Грубый, чёрствый камень. Утро. Надо идти в эту тупую школу. Школа-цирк уродов. Самая жестокая пытка, которую только могли придумать. Я, куря очередную сигарету, захожу в помещение. Рядом со мной стоит компания подростков, они бурно беседуют о чём-то. —А как же ты, Евгения? Ты бы хотела себе мужа, семью, шикарную свадьбу, детей? Я без понятия, почему они спросили у меня это, но отвечать я не намерена. —Ответь! Имей уважение к одноклассникам. —Зачем мне это? Зачем вся эта показуха? Кому нужна твоя ни кому не нужная свадьба? Зачем вообще выходить замуж? Может быть ты вообще не любишь этого мужика, и что теперь, всю жизнь мучиться? Убить лучшие годы своей жизни? И ради чего? Ради отсосанной груди, и целлюлита на ногах и заднице? И потом ты уже ничего не сделаешь, ибо ты в таком виде никому нахер не нужна. И тебе придётся жить с нелюбимым мужем с пивным животиком и лысиной на голове, и парой спиногрызов, постоянно требующих от тебя что-то? И опять таки, ради чего? Всё равно мы придём к одному. Все мы сдохнем. И плевать мне, в одиночестве или кругу семьи. Они ошарашенно посмотрели на меня, и лишь один улыбнулся. Как то… По-доброму. Они проводили меня взглядом. Сегодня уезжают родители. Ну и пусть. Пусть проваливают! Урок, ещё один. Я иду в столовую. —О, смотрите-ка, кто пришёл! Чайлдфри! Не хочет семью, потому что своей нет! Мне уже плевать на их вечный стёб, поэтому я подхожу к девчонке, которой это сказала, и пускаю ей в лицо сигаретный дым. —Да что ты себе позволяешь? На дух не переношу сигаретный дым!-она толкнула меня со всей силы. Завязалась драка. Меня ударили, но я сдержалась, встала, и заорала: -Ну давайте, бейте меня, шлюхи! На меня посыпались всяческие оскорбления, мат, пинки, удары. Я схватила только что потушившуюся сигарету с пола, и прижгла руку этой стерве, от чего она резко отдёрнула руку и упала на пол. Я не спеша встала, и, произнося следующие слова, отпинала её как следует: —Не… вини… меня… за свою… грубость… Она лежала на полу, окровавленная, задыхаясь и кашляя от боли. Я шла прочь, оставляя их наедине с этой… не важно. Я просто взяла рюкзак, и поплелась домой. «Не вини меня за свою грубость…» зачем я это сказала? Фиг его знает. Я не чувствую совесть. Придя домой, я сразу же врубила музыку на полную громкость, и пыталась каким-то образом обработать окровавленную бровь и нос, а так же многочисленные царапины на щеках. Звонок в дверь. Родители уже уехали, кто бы это мог быть? Я посмотрела в глазок, и увидела высокого парня в безразмерной футболке. Он стоял с чемоданом. Скорее всего это тот самый брат. Я открыла дверь, и он, посмотрев на меня, сказал: —Ну что, сестричка, принимай гостей! —Ага… Входи. —Меня зовут Глеб, а тебя как? Мне про тебя тут такое наплели, мол ты мрачная девочка-подросток, трудный подросток. Но, как я вижу, всё не так уж и плохо. Честно, когда мне рассказали про тебя, я сразу вспомнил себя. И, так как у меня есть пара свободных месяцев, я не откажусь провести время с роднёй. —Я… Я Женя. —Я смотрю, ты не больно общительная. А почему так пахнет дымом? —Очевидно же. Я курю. —Ахахах, да ладно, тебе лет-то сколько?-усмехнулся Глеб —Ну 16, и что с того? —Молодец, моя школа. Дашь закурить? —Ну… Бери. —Ладно, я пойду разбирать вещи. Блин, странный он какой-то. На Курта Кобейна похож. Кто нынче из парней носит длинные блондинистые волосы? —Эй, послушай. Ты же понимаешь, что я в любой момент могу уехать? Я личность занятая, ну… Туры, концерты, студия. —Эмм… Какая студия, какие туры? —Аа, так ты ещё не знаешь кто я? —Нет. —Я рэпер. Рэпер Фараон. —Фараон… Ну до чего же дуратский псевдоним. —Спасибо. А что у тебя с лицом?-удивлённо посмотрел Глеб. —Упала. —Да ладно тебе… Парень или девушка? —Стерва одна. Не обращай внимания. Всё бы хорошо, если бы не телефонный звонок. —Я отвечу!***
—Алло? —Алло, Женя, это Мария Егоровна, директор. Есть кто-нибудь из взрослых? —Подождите, я сейчас вам перезвоню… Я бросила трубку. —Твою мать… -Что случилось? —Директор звонила. Просила дать трубку взрослым. —Эй, ты чего? Не грусти. Хочешь я с ней поговорю? —Будь так любезен… —Хех, окей. POW Глеб. —Алло, это Мария Егоровна? —Да… А вы собственно кто? —Я брат Жени, которой вы только что позвонили. Я Глеб. —Здравствуйте, Глеб… Понимайте в чём дело... Ваша сестра, Женя, сегодня до полусмерти избила невинную девушку. И мне придётся вызвать вас завтра к себе, на 12.00, пойдёт? —Я уверен, есть за что… Хорошо, я приду. -Вот и отлично. До встречи. Я бросил трубку —Я надеюсь, ты по делу избила эту девушку? —Они задираются ко мне… Каждый день. Они меня унижают, бьют. Я не выдержала, прости, что из-за меня тебя отчитали. —Я всё улажу. Будь спокойна. —Спасибо… —Спокойной ночи! —И тебе! POW Женя. А этот Глеб, оказывается, не плохой парень.***
Утро. Я собралась и пошла в школу. Да, я осмелилась. Не важно, что теперь обо мне думают. Я показала себя во всей красе. Ближе к 12 часам в дверях я увидела Глеба. Когда он вошёл, все разинули рты от изумления. Он знал, как поступать в таких ситуациях. Быстро, ловко и почти не заметно он вошёл в кабинет директора. POW Глеб. —Здравствуйте! —Здравствуйте… Вы Глеб? —Да. Мы созванивались вчера. Что там моя сестра натворила? —Понимайте, то, что она совершила, это чудовищно. Такой поступок не соответствует ребёнку с нормальной психикой. Та несчастная девушка в реанимации, поэтому я вынуждена… —Постойте-ка.-перебив её, я присел на её письменный стол. —Что? —Может мы договоримся? Я вытащил из кармана две стодоллоровые купюры, и помахал ими. —Ну знайте… Я даже не знаю… —Соглашайтесь.-вынул я третью, и положил на стол. —Я согласна.-кротко сказала она, и, улыбнувшись, сунула купюры за пазуху. —А с вами приятно иметь дело… —Взаимно. До новых встреч! Я вышел из кабинета, который был окружён школьниками и школьницами, разных возрастов и размеров. Они держали наготове свои телефоны, для того, чтобы сфотографироваться. Я медленно и осторожно протиснулся через толпу к Жене, которая, в очередной раз, курила. —Хэй, я же говорил, что всё исправлю! Тебя больше не побеспокоят. POW Женя. Я встала, потушила сигарету и обняла Глеба. —Спасибо тебе…-прошептала я. —Да не за что. Обращайся. Тем временем вся школа смотрела на меня изумлёнными глазами. —Пойдём домой? —Пошли…