Вся в отца!

— Вся в отца! — глядя на крохотную девочку, которая только что появилась на свет, проговорила женщина, не сдерживая слёз. Слёз радости и боли. Вся в отца, который не дожил до рождения своей дочери каких-то нескольких часов. В отца, который так сильно хотел быть рядом с женой в этот ответственный и важный момент, что сорвал концерт и помчался в другой город, чтобы успеть. В отца, который разбился в ужасной автокатастрофе, случившейся по вине нерадивого водителя, выскочившего на встречную полосу. Вины Билла в этом не было — он всегда водил аккуратно, хоть и любил скорость. — Вся в отца, — глядя в невероятно красивые карие глаза, вновь повторяла женщина, и заплетала в косички темно-русые волосы дочери. — Вся в отца! — качая головой, с улыбкой повторяла фрау Каулитц, когда её малышка требовала молочную рисовую кашу на завтрак. Совсем как Билл… — Вся в отца! — добавила женщина, рассказывая доктору о том, что у Катрин аллергия на укусы ос. Она сидела в кабинете врача, вполуха слушая его, а сама вспоминала, как однажды её мужа раздуло от одного только укуса этого, казалось бы, неопасного насекомого, и как его еле удалось спасти. — Вся в отца! — услышав, как тихонько поёт восьмилетняя девочка песню собственного сочинения, умилилась она. Билл рассказывал ей, что тоже начал писать свои первые песни примерно в этом же возрасте, что и их дочь сейчас. — Вся в отца! — тяжело вздыхая, проговорила женщина, подписывая заявление о переводе дочери на домашнее обучение, сидя в кабинете директора школы после того как Катрин заявила, что её достают одноклассники и другие ученики. Да, нелегко быть Каулитц. Нелегко быть дочерью знаменитости. Урсула — мама Катрин — всё ещё помнила, как им приходилось порой убегать от папарацци, как в буквальном смысле преследовали мужа особо фанатичные поклонники, и как часто он менял номер телефона, потому что вездесущие Aliens — как назывались поклонники их группы — умудрялись довольно быстро узнавать заветные цифры. Кстати, Катрин тоже часто меняла номер, доводя этим свою маму до белого каления. Прямо как её отец. — Вся в отца! — восхищённо произнесла женщина, когда дочь протянула ей тетрадь с сочинением, написанным красивым, практически идеальным почерком. Катрин, кстати, была правша — как и её папа, в отличие от самой Урсулы, которая делала всё исключительно левой рукой. — Вся в отца! — с удовлетворением отмечала про себя женщина каждый раз, когда затевала уборку — в комнате дочери всегда было идеально чисто, одежда сложена, постель заправлена. Билл всегда был очень аккуратным и чистоплотным, и вечно гонял жену за то, что та раскидывала свои вещи где попало. Порой — да что там порой — постоянно, ей так не хватало мужа, его наставлений, молчаливого, но сурового взгляда, от которого мгновенно пробегали мурашки по телу, и титанического спокойствия — вместо того, чтобы повысить голос или сказать что-то, Билл просто приподнимал в немом вопросе правую бровь, украшенную пирсингом, и это всегда так сильно пугало Урсулу. Катрин, кстати, тоже проколола себе правую бровь и иногда, ругаясь с кем-то, приподнимала её в немом вопросе, ставя окружающих в тупик своим спокойным видом. Прямо как её отец. — Вся в отца! — отчитывала Урсула дочь, когда заметила на шее девушки татуировку. Точь-в-точь такую же, как и у Билла. Она никогда не видела папу вживую — только семейных фотографиях, и знать о татуировке отца, конечно же, не могла. — Вся в отца! — качала головой женщина, слыша «Boulevard broken dreams» из комнаты дочери. Его любимая песня. — Вся в отца! — ругалась фрау Каулитц, застукав дочку поздно ночью с сигаретой в руке. Marlboro. Билл курил такие же. Ну как курил — так, баловался иногда, оправдывая это тяжёлым днём или просто нервами. — Вся в отца! — вздыхала она, когда Катрин выпивала уже четвёртую баночку «Red bull» а, искренне недоумевая, почему маме так не нравятся энергетики. — Катрин, ты прямо вылитый отец! — устав будить девушку утром, бубнила под нос женщина, понимая, что этот совёнок и не думает просыпаться, а значит, что все планы на эти выходные вновь полетят в тартарары. — Вся в отца! — говорила она, когда её единственная дочка отказывалась есть, потому что уже успела перекусить в «Макдональдс» по пути домой. Билл любил фаст-фуды больше всего, но никогда не отказывался от ужина, приготовленного супругой, даже если был сыт по горло — слишком сильно он любил Урсулу. Правда, съедал он всего пару ложек, но сути это не меняло. А ей так не хватало его тёплого смеха по вечерам за семейным ужином! — Вся в отца! — обижалась женщина, когда Катрин, вместо того, чтобы поделиться секретами девичьего сердца с мамой, звонила Тому, брату Билла, и долго разговаривала с ним по телефону, закрывшись в своей комнате. — Вся в отца! — недоумённо воскликнула Урсула, когда дочка, вместо привычного чёрного, вдруг перекрасила волосы в белый цвет. — «Чтобы быть, как папа», — парировала Катрин. Ей не хватало отца, и Урсула это понимала. Даже никогда в жизни не видя, не зная его, девушка любила Билла так, словно они всю жизнь были вместе, с самого начала. Урсуле и самой так сильно не хватало Билла. Его нежных рук, которым, кстати, он так много придавал значения (и даже это Катрин умудрилась каким-то образом перенять), крепких объятий, тёплого взгляда и его «Я тебя люблю» каждый миг, проведённый вместе… — Вся в отца! — наблюдая за тем, как крутится девушка вокруг зеркала, примеряя очередную дизайнерскую вещь, поражалась мать. — Вся в отца! — недовольно ворчала Урсула, когда, вместо чихуахуа, которую так давно хотела себе женщина, Катрин притащила домой таксу, объяснив свой поступок тем, что ей не нравятся маленькие собачки. — «Мама, это же не собака, а гибрид какой-то!», — воскликнула она. И матери не оставалось ничего другого, как вздохнуть и согласиться. — Вся в отца! — устроила скандал она, когда в день своего шестнадцатилетия девушка заявила Тому, что предпочитает мотоциклам машины — Том, фанатевший от байков, пригнал для племянницы новый скоростной байк, и стоял сейчас с весьма довольным видом. — Да ладно тебе, — обнимая женщину за плечи, примирительно произнёс Том, — всё-таки, она моя единственная племянница. Купим мы ей машину. На восемнадцатилетие, — и он дружески подмигнул вмиг повеселевшей девушке, на что Урсуле оставалось лишь смириться. *** Она помнила, как они познакомились — Урсула и сама была не прочь погонять на байках в молодости. Билл, отдававший предпочтение машинам, в тот вечер согласился приехать с Томом. Он сразу привлёк внимание первой красавицы мотокросса. Сама же девушка, заметив симпатичного парня, удобно устроившегося на капоте своей машины и с некоторым безразличием наблюдавшего за происходящим, скрестив руки на груди, решила взять инициативу в свои руки. Разузнав, что этот незнакомец — брат Тома (что было, впрочем неудивительно, ведь парни были чертовски похожи — не считая, разве что, стиля в одежде и некоторых мелочей), она двинулась своей изящной походкой в его сторону. — Скучаем? — с явным интересом глядя на него, спросила Урсула. — Есть немного, — не поворачиваясь, отозвался он, и девушка отметила про себя, что, хоть его голос и похож на голос Тома, всё же в нём присутствуют нотки, не свойственные его брату. Такой приятный, сладковатый голос, который прямо хотелось попробовать на вкус. — Не нравятся мотоциклы? — Я больше люблю машины, — ответил он и наконец-то соизволил повернуться к собеседнице. Пара карамельных глаз изучающе уставилась на неё, и Урсула подумала в тот момент, что с удовольствием утонула бы в этом сладком омуте. — Билл. — Урсула. Рада знакомству. — Она протянула руку, а он, как истинный мужчина и джентльмен, аккуратно взял её в свою ладонь, задержав на ней свой взгляд на пару секунд, а затем поднёс к губам и едва ощутимо поцеловал, вновь подняв свой взгляд на неё. Они ещё немного поговорили ни о чём. Скоро должен был начаться заезд, и девушку позвали готовиться. — Может быть, встретимся как-нибудь? — боясь услышать отказ, всё же осмелилась предложить Урсула. — Возможно, — усмехнулся Билл. Неприступный. — Может быть, дашь мне свой номер? — ещё раз попробовала она. — Телефон в кармане. Что это? Насмешка? Проверка на храбрость? Но и Урсула была не из робкого десятка. Подойдя вплотную к нему, она заглянула в эти до невозможности красивые глаза, и запустила пальчики в карман его джинсов, не прерывая зрительного контакта. Она вдруг почувствовала напряжение, возникшее между ними, но останавливаться не стала. Билл смотрел на неё не отрывая глаз, но в какой-то момент его верхняя губа слегка дрогнула, что не ускользнуло от цепкого глаза Урсулы, которая продолжала своё дело. Медленно, словно сапёр, ступающий по минному полю, она запускала руку всё глубже в его карман, пока, наконец, её пальчики не наткнулись на нужный предмет. Точно так же, не спеша, она вытащила телефон и лишь тогда оторвала от него взгляд. — «Даже не потрудился поставить блокировку», — мелькнуло в её голове, пока девушка записывала и сохраняла свой номер в его сотовом. — До встречи? — Созвонимся, — снова этот безразличный тон. К удивлению Урсулы, Билл позвонил в тот же вечер, предложив встретиться. *** — Вся в отца! — продолжала фрау Каулитц уже который год, на что Катрин лишь улыбалась, привыкнув к этим словам мамы. На этот раз речь, как и всегда о девушке и её разговоре о том, что Йен (жених Катрин) начал распускать руки и хотел затащить её в постель, на что получил удар по лицу, гипс на руку и две недели больничного режима. — Я не хочу заниматься этим до свадьбы, мама! — девушка была категорична. Прямо как Билл, который, если упрётся во что-нибудь, то его не сдвинуть с места даже под прицелом танка. Да и в вопросах постели он был непреклонен: дальше поцелуев и скромных ласк у них никогда не заходило. Его губы пьянили, сводили с ума, заставляя забыть обо всём на свете, ласковые руки доставляли тонну удовольствия, а тихий шёпот окончательно доводил до грани, которую он никогда не позволял себе переступить до их свадьбы. Навёрстывая упущенное уже потом, в законном браке, Билл жаркими ночами дарил своей любимой такое непередаваемое наслаждение, что Урсуле казалось порой, что она не доживёт до утра, умрёт, сгорит в пожаре его внеземной страсти и любви. — Вся в отца! — уже порядком устав от выходок своей дочери, произнесла женщина, когда Катрин заявила, что на свою свадьбу она хочет быть в красно-черном платье в стиле готика — как мама. Про обручальное кольцо женщина спросить уже не решилась. — Вся в отца! — вытирая слёзы, шептала женщина, глядя на то, как её красавица дочь вышагивает под руку с Томом к алтарю, одетая в то самое черно-красное платье. Упрямица, настояла-таки на своём. Что поделать, у неё росла дочь, так сильно похожая на своего отца — везде и во всём. — Я всегда буду рядом, — однажды пообещал ей Билл, и его слова воплотились в их единственной дочери, которая своим видом, жестом, взглядом, поступком и даже интонацией так сильно напоминала ей о любимом. Вся в отца… Разве это плохо?