Трудный путь

Питер старался занять свое время так, чтобы на глупые мысли просто-напросто не оставалось времени. Он вовсе не любил грустить. Но постоянно чувствовать себя несчастным и ненужным рохлей надоело. Жасмин все больше отдалялась. И неудивительно, кто интересней - веселый остроумный наследник или он? Ответ понятен заранее... Он не злился на подругу, все понимая. Но от обиды не мог избавиться. Еще и ужасно скучал. Все лето они с Жасмин переписывались. В Хогвартсе виделись почти каждый день в библиотеке. Но все это было не тем, о чем он мечтал. Везде был Поттер со своим взглядом убийцы. А Жасмин будто не замечала, какого монстра на самом деле дразнит. Джеймс не собирался ее отпускать, это было очевидно для всех, кроме нее. Подруга все так же хорошо и по-доброму относилась к нему, Питеру, но не больше. Питер надеялся, что он сможет чего-то добиться. Стать, наконец, достойным чего-то большего, чем ровное дружеское отношение. Но все усилия были напрасны. Он ненавидел родину матери, эти горы, леса и мрачные замки. Питер чувствовал себя чужим. Да и родня не уставала напоминать, что он всего лишь плод ошибки молодости Лукреции. В присутствии мамы ему такое, конечно, не говорили. Но не заметить презрения, окружавшего его в величественном родовом гнезде, сложно. Даже дядя, так любивший его мать, что старался хоть сколько-то привязаться к нему, Питеру, вскоре стал смотреть на него так же презрительно, как и все остальные. Ему не было места в этом мире родовой чести и гордыни. Единственным местом, где Питер чувствовал себя почти хорошо, была самая высокая и старая башня замка. За толстыми стенами разместилась лаборатория средневекового астронома и астролога из рода Батори. Миклош, его далекий предок, прожил даже для мага долгую жизнь и умер на сто тридцатом году, до конца сохранив ясность рассудка. Не каждый маг может похвастаться таким сейчас, не то что в 16 веке. Питер прочел его дневники, к счастью, написанные на латыни, и решил, что не все его предки по материнской линии были несносными забияками и гордецами. Миклош был настоящим ученым - умным и прозорливым. Он оставил после себя не только эти дневники, но и рабочие записи о своих наблюдениях в течение всей жизни, а также каталоги звезд и множество гороскопов, которые он делал для самых разных людей. Питер при любой возможности запирался в башне Миклоша, так ее называли, - и часами читал, изучал оставленное предком наследие. Тем более, что ему никто и не думал мешать. Друзей среди родни матери он так и не нашел, ибо считался последним слюнтяем. Может быть, и справедливо, но с такими магами, как Батори, могли близко сойтись только отъявленные безумцы - вроде тех же Блэков. Питер и не сомневался, что дядя и вся родня признала бы куда охотней полукровного сына Лукреции, будь он таким же уродом, как Джеймс Поттер. Мама, конечно, замечала, что ему не слишком-то и нравится проводить каникулы с ее семьей, но настаивала на этом. Он бы мог на нее злиться, если бы не понимал, что матушка не стала бы поступать так жестоко просто так. И Питер искренне радовался, нет, не за себя - за нее, видя, как сияют ее глаза, как она улыбается, скользя по старинным залам, где прошли ее детство и юность. Мама любила брата, любила такую неприветливую к нему землю и была счастлива. И те, кто презрительно смотрел на него, всегда с большой почтительностью относились к миледи Лукреции, единственной и любимой сестре Главы Рода. И все его неудобства меркли перед этим. Ради мамы стоило и не такое вытерпеть. Пусть боевым магом ему не стать - слишком слаб, слишком неуклюж, слишком робок. Но все же немилосердная муштра вбила в него правильную реакцию и научила выбирать себе соперника. Он же не больной, чтобы нападать на заведомо сильнейшего? Именно этого пренебрежения своей жизнью, которым так восхищаются и зовут отвагой, не мог понять Питер. Например, тогда в этом жутко дорогом и пафосном ресторане, где он опять чувствовал себя не на своем месте. Блэк и Поттер смотрелись так, словно рождены для этого блеска и подхалимства, которое их окружало. Жасмин была счастлива и совершенно естественна. Питер в открытую любовался подругой, которая стала еще краше, и стыдился своего лишнего веса, прошлогодней школьной мантии, которую натянул по привычке и не захотел переодевать, как ни настаивала матушка. Обладая живым воображением, Питер мысленно видел, как выглядит это со стороны - два меча в золоченых ножнах, но от этого не менее смертоносные - Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Изящная чашка из бесценного фарфора - Жасмин. И он, неказистый глиняный горшок, каким-то чудом попавший туда, где ему вовсе не место. Но стыд и смущение от своего вида быстро вылетели из головы, когда он увидел... Темный Лорд был изыскано вежлив. Блэку хватило ума промолчать, а охранявшему его головорезу не напасть. А Джеймс Поттер вовсе показал себя прекрасно - пока он, Питер, потел от страха и старался слиться со стеной, говорил с этим жутким магом на равных, вовсе не замечая давления чужой силы, от которой колени дрожали, да еще прикрывая замершую, как лань перед удавом, Жасмин. Он мечтал слиться со стеной, как и большинство в этом зале. И молился, чтобы мраморно-белый от бешенства Блэк не психанул - иначе всем крышка. Как бы ни были сильны эти два отмороженных урода, против Воландеморта у них нет пока шанса. Позже Питер казнил себя за то, что спрятавшись сам, даже не попытался укрыть Жасмин. Она весь разговор простояла за плечом Поттера под этим жутким взором алых глаз. Ему было стыдно не за то, что сам спрятался, а за то что бросил Жасмин. Питер, конечно же, хорошо понимал, что ей бы что-то грозило только в том случае, если бы Поттер умер. В противном случае он бы ни за что не допустил, чтобы ей причинили вред. Матушка только похвалила за благоразумие и долго обнимала его. Но Питеру на мгновение показалось, что он увидел на ее лице тень разочарования. Мама могла легко сравнить своего трусишку сына с детьми своего брата - вполне естественно, сравнение не в пользу Питера. Он уже в школе извинился перед Жасмин. На что подруга лишь пожала плечами и постаралась убедить его, что он делал попытку утащить ее с эпицентра возможной схватки. Питер вздохнул. Как всегда, она постаралась его утешить. По доброте своей нашла оправдание трусости. А теперь она пропала... И с худшей из возможных компаний - поганец Поттер и непонятный Снейп. Питер волновался, злился, потому что узнать что-либо о поисках не представлялось возможным. Единственный, кто что-то знал, Сириус, пребывал в таком настроении, что спрашивать его было чистым самоубийством. Не сказать, что Питер не пытался, но непривычно серьезный Блэк удостоил его лишь сожалеющего взгляда. Лорд Поттер, серьезно обеспокоенный Дамблдор, авроры, невыразимцы, присоединившиеся Блэки перевернули Запретный Лес вверх дном - никаких следов. Как будто этих троих и не было там никогда. Мадам Спраут, когда не плакала, пыталась помочь. Она укоряла себя за то, что оставила учеников одних. Даже Слагхорн спал с лица. Неизвестность убивала... Питер крепился, но не мог себя не корить за то, что ничего ей не сказал. **** - Остается надеяться, что нас найдут раньше, чем мы умрем от голода, - произнес Снейп. Мы втроем осмотрели всю пещеру и не нашли ни малейшего намека на выход. Камень и еще камень. И такой толщины, что им не пробить себе выход. А если попытаться, то не факт, что их не погребет заживо обвал. - Мы можем съесть тебя, - пошутил на свой лад Поттер и протянул мне руку, предлагая устроиться под его боком для ночевки. - Жасмин, сядь, наконец, ты уже еле на ногах стоишь. Его правда... Масса использованных чар в попытках найти выход. А Темпус показал, что наверху уже пять утра. Я положила голову на плечо Джеймсу и попыталась отвлечься и немного отдохнуть. Наше положение было очень незавидным - домовые эльфы не отзывались, портал Джеймса не действовал, выход из этой огромной природной залы мы не нашли. И все, что у нас было, - это три волшебных палочки и наша магия. Кстати, о магии, почему мы должны сидеть на голом камне? - Джеймс, можешь трасфигурировать эти булыжники во что-то вроде матрасов? - Конечно, - лицо Поттера посветлело. - Не даю гарантии, что трансфигурация продержится целый день, но пару часов точно. Хоть поспим нормально, нам всем это нужно. Джеймс превратил три больших камня в толстые матрасы - даже расцветку сделал под цвета наших факультетов. Я зачаровала то место, где мы собирались спать, так, чтобы нам не было холодно. И, наконец, раскинула тонкую сеть чар почти по всей пещере, если кто-то или что-то двинется, я почувствую сразу. - У меня флакон укрепляющего, - Снейп, с опаской севший на свой матрас, выглядел сущим воробышком, взъерошенным и одиноким. - Выпьем, когда немного отдохнем, это укрепит силы. И если расходовать экономно, то нам хватит на два приема по глотку. Он отодвинулся как можно дальше от нас. Это притом, что Джеймс положил свое спальное место впритык к моему. Я взглянула в карие глаза Поттера и кивнула ему на нашего собрата по несчастью. - Снейп, тебе лучше подвинуть матрас ближе, - по-доброму произнес Поттер. - Кто знает, что может обитать в этой пещере. Нам лучше держаться ближе. - И кроме того, я наложила чары тепла, и дотуда, где ты собрался обосноваться, они не достанут, - сказала я со всей убедительностью, на которую была способна. - Дежурить нет смысла, по всему периметру сеть чар, если будет движение, я почувствую. Джеймс погасил яркое освещение, которое создал, и огромная пещера погрузилась в почти непроглядный мрак, не считая маленьких желтых светлячков, которые я повесила над местом нашей ночевки. Несмотря на то, что сейчас я отдыхала в тепле и в относительной безопасности, расслабиться не могла. Сна не было ни в одном глазу. Пусть и усталость была сильной, но тревожные мысли были сильнее - вот так глупо погибнуть после всего пережитого... Джеймс лежал рядом, наши лица разделяло каких-то жалких десять сантиметров - он тоже не спал. Просто смотрел на меня. Мы лежали, взявшись за руки, и думали, казалось, об одном и том же - суждено ли нам выбраться отсюда. Или это конец? - Я что-нибудь придумаю, я обещаю тебе, сокровище, - горячо произнес Джеймс и поцеловал мои холодные пальцы. - Пройдет время, и мы сами будем хвастаться таким приключением. Я уверен, нас ищут и найдут... Мы не должны сдаваться и терять надежду. Отец обязательно найдет нас, - вдруг усмехнулся, а потом вовсе засмеялся. - Бродяга ни за что не простит такое приключение и без него. Я хорошо знала Джеймса Поттера, чтобы понять, ему тоже не по себе, ему тоже страшно, как и мне, как и Снейпу. Но он держится. Пытается развлечь и отвлечь меня. Словно его больше пугает не эта ловушка, а мои слезы. Как будто я буду реветь. Слезами здесь точно не поможешь. Я всегда знала, что он храбр. Отвага была такой же частью его натуры, как и упрямство, наглость, самоуверенность и верность. Джеймс мог быть скотиной, но было и то, за что я его уважала. Он был Поттером от макушки до пят. А эти ребята просто так не сдаются. - Радует, что его здесь нет, - тихо сказала я и улыбнулась. - Представь нашу компанию в замкнутом пространстве. Вы бы здесь поубивали друг друга... Кто кого уточнять не стоило. Сириус умел быть совершенно невыносимым. Но с другой стороны, они с Джеймсом прекрасно работали в паре. И в критические моменты действовали с потрясающей слаженностью - имела случай убедиться. Другими словами, будь здесь Сириус, мне стало бы гораздо спокойней. Очень эгоистично, но все же. В основном, я боялась не неизвестных врагов, которые так тревожили Поттера, а того, что нас не найдут, и того, что мы сами не выберемся. По моему выводу, пещера была давно необитаема, и живых существ, кроме нас, в ней не было. Джеймса сильно тревожил кельтский знак, который нас и закинул в эту жопу. Меня, если честно, тоже, ведь я почувствовала крохи магии, которых бы не хватило, чтобы насильно утащить неизвестно куда троих. Но тем не менее, это произошло. О кельтах было известно мало, в основном, из римских источников. Их обряды богам зачастую отличались жестокостью, и нередкими были жертвоприношения. Друиды, хранители магических знаний и традиций этого народа, не открывались посторонним. А на территории их общин не действовали декреты министерства. Имели силу лишь самые древние законы. Но друиды были столь малочисленны и замкнуты, что это никого не тревожило. Друидам не было дела до политических интриг, больших и малых войн. - Джеймс, были известны случаи, когда друиды вмешивались в жизнь магического общества? Поттер потер макушку а потом, задумчиво улыбнувшись, кивнул. - Друиды были не только жрецами, судьями, но и первыми учителями. Многие из знаний навсегда утеряны, потому что передавались исключительно в устной форме. Кельты были одним из самых воинственных народов в Европе. Для устрашения противника перед битвой кельты издавали оглушительные вопли и трубили в боевые трубы — карниксы, раструбы которых были сделаны в виде голов животных. Но они вовсе не были невежественными варварами. Мой предок, великий Годрик Гриффиндор, и его друзья основали Хогвартс. Было принято считать, что это первая школа чародейства и волшебства, но это не так. Иносс Мон существовал задолго до того, как в основание Хогвартса заложили первый камень. Друиды были очень разборчивы в выборе учеников, точно так же, как сейчас, - Джеймс слегка пренебрежительно фыркнул. - Из двух сотен одаренных магически детей они выбирали одного, редко двух. Годрик же настаивал, что все достойны того, чтобы научиться управлять своей силой. Он не видел разницы между сыном знатного лорда и девочкой-бродяжкой. Гриффиндор не ставил себя выше Магии, чтобы судить, кто достоин быть одарен ею, а кто нет. Как ты думаешь, Жасмин, каково пришлось таинственным друидам, когда они поняли, что в Хогвартсе учат намного больше детей? И их жутко древний центр знаний и культуры скоро окончательно умрет. - Им это не понравилось? - здраво предположила я. - Правильно, сокровище, - Джеймс прикрыл глаза со знакомой мне тьмой на дне. - У Гриффиндора и Основателей были некоторые проблемы с друидами, и не сказать, что они решились мирно. То время было очень опасным - набеги постоянно враждующих шотландских кланов, которые не прочь пограбить. Война с гоблинами, усмирение диких вейл и вишенка на торте - кровососы со своими амбициями править миром. А магов превратить в ценных рабов. Так вот, давным-давно два тогда еще лучших друга Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин решили объяснить зарвавшимся друидам, насколько они неправы, насылая мор на их школу. Поскольку эти двое знали, с какого конца браться за волшебную палочку и меч, убедили. Правда, пришлось сжечь несколько поселений и взять заложников, чтобы в будущем великим мудрецам и хранителям тайных знаний неповадно было. На то время самая обычная практика. Годрик был прежде всего воином, а потом всем остальным. - Я видела ваш гобелен, но там нет одного имени... Джеймс сжал мою руку и подвинулся ближе. Он выглядел довольным собой и рассказанной мне историей. - Супруга основателя нашего рода? Годрик был необычайно могущественным магом, великолепным воином и полководцем. Но он был смертным мужчиной, а вот та, кто подарила ему сына, относилась к народу Холмов. Ее имени нет нигде ни на гобелене, ни в записях предков. Практически ничего не известно о ней. Гриффиндор до конца своих дней называл эту леди своей женой. Все Поттеры верят, что мы несем в своих жилах частицу крови бессмертной девы. И эта кровь может нас спасти... - Как? - я даже привстала всматриваясь в лицо Джеймса, ища ответ. - Я могу позвать на помощь, - медленно произнес Поттер. - Для них время идет совсем иначе. И они всегда слышат зов тех, в ком течет кровь сидхе. Я имею право попросить, я все-таки его потомок. Для жителей Холмов неважно, сколько веков прошло за их вечным пределом. - Не вздумай, Поттер! - Снейп подскочил, как ужаленный, и уставился на нас квадратными глазами. - Это почему же? - вспыхнул Джеймс, судя по всему, собственный план казался ему безупречным. - Откуда ты знаешь, кто придет на зов, и как они будут настроены? - ядовито прошипел Снейп. - Если себя не жалко, пожалей Блад. Гости из Холма не церемонятся с низшими, пусть и магами. Может, та, с которой твой величайший предок нагулял ребенка, давно мертва? Откуда ты знаешь, что нас просто-напросто не сожрут?! - Так в том, что у меня получится, ты не сомневаешься? - кивнул довольный Поттер. - Ты больной ублюдок, Поттер... Но я, как и все, знаю, кем был твой предок. А уж в словах такого мага сомневаться не приходится, - Снейп посмотрел на меня почти умоляюще. Мол, образумь его, иначе нам здесь плохо придется. - Тебе разве родители не говорили остерегаться детей Хаоса? Им будет плевать на твой древний род и титул... Они просто-напросто убьют нас, и сильно повезет, если быстро, - его голос упал.