Сны, поглощающие разум

      Я так и застыла на месте. Откуда она могла знать?       - Ищу, тёть Зин, правда, пока сама не знаю, что именно.       - Подожди немного, я его в другой комнате храню, - старушка медленно удалилась.       В душе творилось нечто невообразимое, все мыслимые и немыслимые чувства смешались воедино: страх, радость, восторг, сомнения… Я не знала, чего ждать дальше.       Соседка вернулась с ключом в руках: «Вот, она просила тебе передать, когда придёт время. Сказала, что на чердаке ты найдёшь ответы на многие вопросы, и завещала, чтобы этот ключ ты всюду с собой носила – ни на миг с ним не расставалась, даже во сне».       Разряд тока прокатился по всему телу.       - И ещё просила напомнить: «Ищи и найдёшь. Цветок подарит ей жизнь. А главное запомни, Он твоё спасение и твоя погибель». Что уж она этим сказать хотела, я не знаю, но передала все как есть, ничего не тая, ну, а коли чего запамятовала – прости, старая уж стала, всего не упомню.       Я радостно подскочила с места и, поцеловав тётю Зину в щёку, бросилась бежать в дом, где было наше спасение.       Вбежав на второй этаж, я замерла перед узкой лестницей, ведущей на чердак. Я должна узнать все возможное! Но что нового я найду среди гор ненужного хлама? Восемь лет назад я обыскала весь дом, заглядывала в каждую щель, но все тщетно. С бешено бьющимся сердцем, я встала на первую ступень. Обратного пути нет. Сейчас или никогда. Я должна найти ключ к спасению.       Приоткрыв старую дверь, я вошла в обитель пыли и гор мусора. Где-то здесь покоится цветок, дарующий моей сестре право на спокойную жизнь.       Прошло уже два часа, но мои поиски не принесли никаких результатов. Я неустанно перебирала всё, что хранилось на чердаке, рассматривала каждую вещь в надежде найти в ней скрытый смысл.       В какой-то момент моё внимание привлек кусок старой холщёвки на стене. Им была обернута картина, которую бабуле подарил один немец через год после окончания войны. Его спас мой дед, за что и был отправлен в штрафбат. К сожалению, после этого его больше никогда не видели, да и где искать место его захоронения, не знали.       Я осторожно сняла кусок материи и стала вглядываться в эту серую картину. Она казалась мрачной, но почему-то всегда меня успокаивала – дедушка на ней казался добрым и очень счастливым, хоть его губы почти не улыбались. Среди всей серости выделялся лишь небольшой кусок за дедом, словно луч солнца посреди тёмной мглы тумана. И глаза. Да, его глаза. Они были ясными и спокойными, будто ты стоишь в лодке посреди Байкала и наблюдаешь за тем, что происходит на его дне. Мне всегда говорили, что дедушка был добрейшей души человек с чистым сердцем, и я любила его за это, пусть никогда и не видела. Вот и сейчас я с улыбкой всматривалась в его голубые глаза.       Лишь спустя пятнадцать минут, я заметила, что левый верхний край картины выбился из рамы, и за ним виднелось нечто необычное. На свой страх и риск, я потянула портрет деда на себя. Моему взору предстало нечто неожиданное.       Девушка в красном была, как две капли воды похожа на меня. Она загадочно улыбалась, маня к себе, а на груди у неё красовалась золотая брошь в виде розы.