Колесо Фортуны

Находясь на спуске колеса человек, чувствует свою беспомощность, он как будто пешка в чужой игре.©

Они занавесили окна в моей спальне, чтобы вместо солнечного света я в темноте искусственной ночи наблюдал за танцующими отблесками пламени. Чтобы я помнил о своём предназначении. Чтобы смирился со своей участью. — Ты снова упал? Цепляясь за простыни, страдая от бессонницы и нестерпимого жара, я был вынужден в одиночестве коротать свои дни. Эмма говорила, что моя беспомощность — это плата за грехи отца и безрассудство матери. — Лотрик. Позволь мне тебе помочь. Не в силах даже забраться обратно на постель, я обессиленно рухнул в объятия своего старшего брата. Когда Эмма позволяла, он подолгу сидел со мной и читал вслух найденные в Архивах старые книги. Пересказывал мне легенды о богах и рыцарях минувших Эпох. Перебирая пальцами мои волосы, Лориан всегда знал, когда замолчать, а когда продолжать говорить, лишь бы заполнить давящую тишину. А потом задувал свечи и уходил. Ему нельзя было оставаться. — Хочешь пить? Осторожно подобрав с пола длинный шлейф моей мантии, Лориан уложил меня на кровать и стянул с головы капюшон, чтобы я мог видеть, что происходит вокруг. Я не знал солнечного света уже слишком долго, кожа моя побледнела и будто истончилась, похожая на рисовую бумагу, но брат всегда говорил, что это не так. Что я сильнее. Старше. Мудрее. Что я смогу преодолеть болезнь и выполнить своё предназначение. Отойдя к столу, на котором покоился кувшин и гнили остатки недоеденной пищи, Лориан налил в бокал пресной воды и поднёс мне. Помогая мне его держать, брат терпеливо дождался, пока я допью и посмотрел на меня с едва заметным оттенком жалости, от чего мне тут же стало дурно. — Не смей… жалеть меня. — Я не могу спокойно переносить твою боль. От выпитой воды больше не тошнит. Убрав спутанные волосы от моего лица, Лориан приподнял меня и подложил под голову одну из скомканных подушек. Тщетно пытаясь заснуть, я всегда с остервенением раскидывал их по всей комнате, разрывал дорогие ткани и многочисленные шёлковые покрывала. Эмма ругалась, а отец приказывал портным делать их прочнее, чтобы мне было сложнее всё портить. Только Лориану было плевать на королевскую отделку спальни. Единственной его мечтой, я знаю, было вывести меня отсюда и показать мне звёзды на ночном небосклоне. Он говорил, что они похожи на россыпь маленьких бусинок, просыпанных на мои чёрные одежды. — Я всё чаще вижу во сне Первое пламя… — сказал я, комкая одеяло. — Вижу, как оно гаснет. И знаешь, Лориан, это самое прекрасное, что мне когда-либо снилось. Постепенное погружение в вечную тьму, где не будет больше боли и страданий. — Скоро всё закончится. Всё будет хорошо, Лотрик. — Ты говоришь мне это каждый день. И каждый день я всё больше убеждаюсь в том, что ты сам себе не веришь, когда слышишь это. Лориан замолчал и осторожно взял меня за руку, как когда-то в детстве. Тогда всё было лучше, чем сейчас, нам даже позволяли засыпать и просыпаться вместе. Эмма часто водила меня вниз в тренировочные казармы, где я наблюдал, как мой старший брат постепенно превращается в доблестного воина, в несгибаемый клинок Королевства. Он был сильнее и крепче меня, и даже мог поднять двуручный меч, став постарше. А мне оставалось лишь постигать тайны магии и благословенных чудес. Как если бы они мне пригодились. Я ведь даже самого себя спасти не в силах. — Лотрик? Приоткрыв глаза, я посмотрел на Лориана и крепко сжал его ладонь. Так крепко, как только мог. — Давай сбежим? Подобная братская наивность вызвала у меня грустную улыбку. Я устал тешить себя иллюзиями. И устал врать. — Куда? — Туда, где нас не найдут. Тяжело осознавать, что единственное, чем брат смог бы помочь мне, способно погубить нас обоих. Глупое самопожертвование, поглощение чужой боли: разве этого я бы хотел для Лориана? — Нас найдут даже в далёких землях Карима. Мне не сбежать от своего предназначения, как тебе не сбежать от трона. Но я обещаю, что в каждом отблеске свечи ты будешь видеть Первое Пламя, которое поглотит меня без остатка. Он опустил голову. Стал наклоняться ниже, ниже, пока не прижался ухом к моей груди. При мне ему можно было не скрывать слёзы, ибо мы делили одну материнскую утробу на двоих. Мне оставалось только догадываться, какое решение примет Лориан, прощаясь со мной навсегда. Не будь я собственником, я бы, наверное, пожелал ему прекрасную королеву рядом и ораву здоровых крепких детишек. Но при одной мысли об этом меня снова начинало тошнить. — Я бы хотел забрать твою боль полностью. — Я знаю, Лориан. Эмма говорила мне, что подобное возможно. Сшить наши души, будто кусочки лоскутного одеяла. Тогда бы мы стали одним Повелителем Пепла с одним пылающим сердцем на двоих. Для нас бы перестало существовать понятие «я». И это место стало бы нашей могилой. — Поспишь со мной, пока кормилица не вернулась? — попросил я после возникшей между нами тяжёлой паузы. Лориан поднял голову, посмотрел на меня со слепой преданностью во взгляде и тихо ответил: — Конечно, мой возлюбленный брат. Когда Эра Огня подойдёт к концу, меня не станет. Но что если я откажусь возжигать Первое Пламя своей пылающей душой? Вдруг мы станем свободными? И даже в полной темноте, я знаю, я верю в это, Лориан будет так же обнимать меня, защищая от жестокой Фортуны. В таком случае… Не гоже мне пред нею пресмыкаться. Верно?