Остро-лиловое

Сначала Маки считает его опасным, заразным и просто придурком, затем говорит, что не любит искусственных красавчиков и хитрецов. Все это подстегивает и больно царапает по самолюбию, но Юта делает вид, что пропустил порцию свежих оскорблений мимо ушей. Юта улыбается, называет ее «Хонока-чан» с привычной растянутой гласной и зовет в кино. Маки смотрит на него как на душевнобольного и советует обратиться к врачу: у кого-то из них двоих очевидные проблемы со слухом, и этот «кто-то» абсолютно точно не она. Юта выдерживает паузу и профессионально улыбается. Улыбка эта способна растопить даже самое холодное сердце, но Маки качает головой и в случае охоты за льдом предлагает ему сходить к Сонозаки-сан. — Я же из тех, кому наплевать, — резко бросает она Тсугухито в лицо. Слова колкие и режущие почти протянутое им на красивой тарелочке собственное сердце, но в эту секунду в глазах Маки мелькает что-то аномальное. Что-то, отчетливо напоминающее боль. Юта готов пожертвовать сердцем, прекрасно зная, что у него не девять жизней, чтобы только докопаться до этой боли. Вычерпать ее всю. Держать Маки за руку и шептать, что это пройдет. Что незаживающие пятна, которые люди оставляют друг на друге, могут сойти. (и у него самого) Маки смеется — у нее лиловый акрил на линии скул и безумно красивая улыбка — и говорит, что коль Юта научился мечтать, научится и зализывать раны. Маки рисует лиловым. Высятся лиловые дома, шагают лиловые люди, светит лиловое солнце. Закрученный сюжет манги и абсолютно никакая лиловая рисовка. Когда Юта интересуется, почему именно лиловый, с губ Маки срывается тихое «Руру любила…», а в глазах искорками мелькает все та же застарелая, ржавая и отравляющая существование боль. Это длится всего секунду, но Юта ощущает, как становится на целый шаг ближе. Хонока смотрит на него. У нее большие глаза красивого металлического оттенка, спрятанные за стеклами очков. Очки — это то же стекло. Защита. Не патентованная задвижка от жуликов и воров, но за привратника души вполне себе сойдет. — Ты по-прежнему будешь любить меня, если я скажу, что убила кое-кого? Слова снова колкие и жгучие — Маки просто виртуоз по части таких. Юта хмыкает. Какая злая ирония: Маки любит колкие слова и лиловый цвет, а он сам любит Маки. В памяти неожиданно всплывает имя «Руру». Имя, чертящее между ними незримую границу, имя-проклятие, да, Юта, черт возьми, почти уверен в том, что это проклятие. Он подходит к границе со своей стороны и стучит о нее кулаками. — Да хоть сотню. Маки замирает, а после — улыбается. Подходит ближе и стирает руки в кровь, ломая границы. Юта сжимает в своих руках ее ладони. — Она любила лиловый, — выдыхает Маки. Юта кивает и пытается стереть с ее губ прошлое (и особенно — имя Руру). Маки говорит, что у нее под ребрами живут демоны. Юта смеется и отвечает, что это чушь. Как и то, что он любит Маки, а Маки любит колкие слова и лиловый цвет. Уже не актуально. Потому что Хонока может расстаться с осколками, оставить прошлое в прошлом и полюбить его. Хонока может. Хонока сильная. (всегда была)