I do love...

Слезы наворачивались на небесно-синие глаза. - Как он мог? Как он мог? – шептала Элизабет, выходя из палаты. Ей, конечно, было жаль Тома, но себя и ребенка - сильнее. Псевдомуж не может без обмана, не может без темной, преступной стороны жизни. Она это прекрасно знает и понимает. Она психолог. Составлять портреты на плохих парней было одной из обязанностей в бюро. Портрет человека, по глупой случайности, ставшего отцом её еще не родившегося ребенка, получался неприглядным. Том заигрался в семью. А семьи нет. Есть привычка выработанная годами, есть понимание и привязанность двух людей, занимавшихся сексом. Довольно неплохим и, судя по округлому результату, удачным. Вот за это криминальному актеру спасибо. Сама Лиз не скоро решилась бы на беременность, да и неизвестно, нашла бы она мужчину, которому смогла бы довериться, начать планировать детей. Но история не терпит сослагательного наклонения. А так получилось, как будто ребенок сам захотел появиться. Вселенная мудра и все решила за неё. Нужно присесть и подумать. Том обещал начать новую, нормальную жизнь без проблем с законом. Но, при первой же трудности, которую к слову сам себе придумал, он возвращается к тому, что умеет: лгать, стрелять, нарушать этот самый многострадальный закон. Как будто все 7 миллиардов людей на планете, сталкиваясь с проблемами, хватаются за пистолет. От возмущения несообразительностью и слабохарактерностью бывшего, агенту Кин нестерпимо захотелось съесть арахисовой пасты. Желательно, с вяленым беконом. Пришлось подниматься с лавочки в больничном коридоре и искать буфет. В буфете пасты не оказалось. Но это печалило женщину секунды три, взгляд уже приманивали салат с тунцом и сладкая булочка с какой-то начинкой, а еще нечто темно-зеленое и нарезанное лентами. Последнего, изголодавшаяся от раздумий, беременная взяла побольше. Устроилась за столиком у окна и вернулась к анализу последних событий. Том… а ведь это даже не его настоящее имя. Так звали фальшивого школьного учителя: милого, доброго, забавного человека в очках с кучей маленьких учеников, и одновременно домашнего шеф-повара. Он засиживался допоздна над тетрадками и рассказывал смешные истории, которые происходили в его классе. Лиз скучала по нему, скучала по той размеренной, счастливой жизни двух женатых собачников, поэтому и говорила «Том». Но мужчина в больничной палате был Джейкобом Фелпсом. И этого не изменить. Он разбирался не в любимых мультиках третьеклашек, а в видах оружия. Один из лучших шпионов-любовников - ей повезло, можно сказать. Чтобы начать новую жизнь, стать обычным, снова придется врать. Ведь у него даже нет педагогического образования. Теперь от мысли, что он занимался с детьми, по спине пробегают мурашки. Чему Том Кин мог их научить? Как сделать удавку из подручных средств? Или что лучше брать на задание: пистолет или нож? На подносе остался только пирожок и чай. Элизабет откинулась на спинку стула, разломила румяное творение пекаря пополам и стала любоваться причудливым танцем серых облаков в зимнем небе, поедая кисло-сладкий лимонный джем, укутанный в нежную белую сдобу. Мог ли Том позаботиться о ней и ребенке? Да. Может ли это Джейкоб? Нет. Могут ли на них напасть враги мистера Фелпса, которых он наверняка нажил за свою продолжительную карьеру? Да. Может ли Джейкоб защитить их? Нет. Это доказывали пули, несколько часов назад вынутые из спортивного тела доктором Ником. Рэд прав - проблемы с Томом из-за Тома. Конечно, она будет безмерно и вечно благодарна ему за Каракурта, но принимать снова в свою жизнь, только из чувства благодарности и общественного стереотипа «Ребенку нужен отец», не станет. Пусть видится с будущим мальчиком или девочкой, играет, отмечает с ними дни рождения или ходит на праздники в детский сад, но не живет с ними под одной крышей. К черту мечты о счастливой семье, гуляющей по парку, как в рекламных роликах. Это реальность, и интуиция на пару с фактами кричит: «Держись от Тома подальше!» Кстати, о Реддингтоне. Нужно извиниться перед ним, за эмоциональный и необоснованный наезд. Да, она беременна и в голове происходят временами невероятные кульбиты, но ведь он в этом не виноват. За те долгие месяцы, что они провели вместе в бегах , грозный и эксцентричный международный преступник стал ей родным. Ред всегда вызывал у неё странное чувство: ему хотелось верить, за ним хотелось идти. Появлялось легкое ощущение де жавю… И, после знакомства с Лютером Брэкстоном, стало ясно, почему. Реддингтон был личным ангелом-хранителем Лиззи Скотт Кин. Женщина улыбнулась, вспоминая, как этот серафим раскладывал вместе с ней диван в контейнере, где-то в атлантическом океане. Он ещё сказал тогда, что может заснуть где угодно и в какой угодно позе, лишь бы случай представился, но если есть выбор – кровать непременно должна быть широкой, поэтому спать на сложенном диване преступление. Хотя проводил он время в царстве Морфея от силы часа 4 в сутки. И еще одна странная особенность: он никогда не ходил при ней с голым торсом. Спал в футболке, переодевался в ванной и выходил уже в рубашке. Неужели комплексы? Лучше бы ими страдал незабвенный мистер Суповар. Вот кого ни при каких условиях не хотелось бы видеть голышом. Но куда уж нам такое везение! И в костюме Адама пощеголял, и попытать успел. Мистеру Грею из «50 оттенков» до такого далеко. Как же давно была эта наполненная ужасом хижина в лесу… Сейчас даже отшучиваться можно, а тогда существовали лишь боль и страх. И Реймонд. Возникший из ниоткуда. Сильный, расчетливый и беспощадный. Тогда он спас её от смерти. ФБР успели бы как раз забрать из купели с химическим раствором недоразложившиеся зубы горе-агента. Да, нужно срочно найти Реддингтона и извиниться! *** Запыхавшаяся Лиз шла по улице к дому, в котором Ред решал какие-то свои дела. Оставаться быстрой и подвижной уже было проблематично: живот потихоньку превращал её в неуклюжего пингвинчика. До места оставалось несколько метров, когда из дверей серого здания вышли Реддингтон и Дэмбе. Как только мужчина в шляпе повернул голову и увидел её, Элизабет крикнула: - Он в больнице. В него стреляли. - Не на улице, сядь в машину, - Ред покачал головой и нахмурился. - Он ввязался в ограбление, и его будут допрашивать, - женщина проигнорировала просьбу. Вместо этого, подошла к ближе. - Не так громко, Лиззи. - Ты был прав, – эти слова Кин сказала почти шепотом, тяжело дыша от долгой быстрой ходьбы. - Что? – глаза Реймонда округлились – А вот это можно и погромче. - Ты был прав насчет него. Всегда. - Давай все-таки сядем в машину, - он аккуратно взял Лиз за локоток и повел к своему черному мерседесу. Устроившись на задних сидениях, они продолжили разговор: - Так значит я прав, - Реддингтон улыбнулся. – Получается, зря разузнал все об ограблении? - А что там? – Элизабет не удержала ответную улыбку. Хотя что тут веселого? Ведь речь идет о преступлении близкого человека. - Том Кин со своей бывшей любовницей Джиной Занетакос напал на ювелирный магазин и украл бриллиантов, на сотню миллионов долларов, – он проследил за реакцией от своих слов. Лиззи выглядела растерянной и обиженной. – А затем сообщница его подстрелила. - Снова Джина, - наверное, если бы Том сам все провернул, было бы не так противно. Но он связался с экс-пассией, и от этого появилось на душе грязное, липкое ощущение. – Подожди, почему ты уверен, что в него стреляла сообщница, а не охранники ювелирного или полицейские? - Во-первых, пулями такого калибра из пистолетов не стреляют. Во-вторых, я уже переговорил с хозяином ограбленного заведения. Кстати, дружба с известным и почти всемогущим криминальным авторитетом позволила ему забыть, как выглядел грабитель, представившийся агентом ФБР. Предугадывая ещё один твой вопрос, скажу, что сообщил мне о Томе Ник. После покушения Заговора, он стал работать на меня постоянно, - Ред кивал в такт своих слов. Он вздохнул, прикусил уголок нижней губы с внутренней стороны и продолжил. – Я знаю, что ты любишь Кина. И, несмотря на всю мою неприязнь к нему, на все что о нем говорю, ты будешь стремиться обжечься сама. - Спасибо, - Лиз взяла его за руку. За последнее время Реддингтон стал для неё открытой книгой, и заметить, как трудно ему даются последние слова, было просто. – Почему-то я чувствую себя виноватой в этой ситуации с ограблением, и, если Тома посадили бы, не смогла быть спокойной. Так что действительно благодарна. - Я знаю, что часто тебе говорю об опасностях, которые нас ждут, - он собирался с мыслями, сжимая её кисть, и следил взглядом, как его большой палец поглаживает тыльную сторону бледной женской ладони. - Раздражаю тем, что говорю про Тома. Но если я заставил тебя думать, что ты с этим не справишься, что у тебя и твоего ребенка не будет той жизни, о которой ты мечтаешь, прости. Потому что она у тебя будет, Лиззи. Наконец он поднял на собеседницу глаза. Может быть во всем виноваты гормоны, но она поняла, что Реймонд Реддингтон на самом деле любит её, а самое главное – это чувство взаимно. Поддавшись порыву, Лиз отпустила руку мужчины, а затем, опираясь на его правое плечо, поцеловала в щеку. Реддингтон не ожидал этого, удивленный вздох слетел с его губ. Он сам несколько раз чмокнул (если так можно выразиться) её в лоб и макушку, стараясь тем утешить и подбодрить в сложной ситуации. Но это был первый раз, когда она коснулась его своими губами. Обняла она его впервые тоже в машине. Тогда она очень испугалась, прижималась к нему крепко-крепко и не хотела отстраняться. Теперь она волнуется за Кина и ребенка. Но какие же бездонные у неё глаза… Все-таки заднее сидение автомобиля не самое удобное место для неповоротливой беременной женщины на 7 месяце. Особенно, если эта женщина в пальто и объемном шарфе. Элизабет собиралась с силами. Наша жизнь – это моменты. Моменты с Реддингтоном были наполнены опасностью, но они того стоили. Ей захотелось, чтобы их было больше, чтобы он был рядом. Ей захотелось… - Реймонд, - она впервые произнесла его имя. Восторг волной прокатился по телу мужчины. Губы приоткрылись. Он ждал. Ждал, что она скажет, чтобы тут же исполнить. Все, что угодно. Он бы отдал все свои деньги, свою жизнь, лишь бы она называла его по имени всегда. - Я, действительно, люблю… тебя. Элизабет Скотт Кин поцеловала своего ангела-хранителя в тонкие губы. И пусть небеса негодуют, теперь она будет его щитом.