Never say never

      «Адриан». Прошло много времени с момента моего ухода из школы. Сколько я не пытался противоречить отцу, он каждый раз находил, чем мне пригрозить, дабы всё-таки заставить стать дизайнером и продолжить его карьерную лестницу. Однажды он так разозлился, что приказал заказать мне билет в Майами, приговаривая, что я больше никогда не увижу своих друзей. Пришлось подчиниться. — Мистер Агрест, к Вам пришла какая-то девушка. Она представилась, как Мари Джонс, — пролепетала секретарша около двери. — Спасибо, Анжела. Я уже спускаюсь. В городе не только я стал популярным. Эта девочка, по слухам, выйдя из школы, добилась огромного успеха за несколько недель. И все считали её нашей конкуренткой. Да и сейчас не перестали, только теперь она стала выше нас. Отца это взбесило и, оставив многочисленные попытки полить её грязью, которые все увенчались провалом, предложил ей сотрудничество. Её никто и никогда не видел. Имея большой спрос, она не открывала своего лица или вообще какой-либо информации о себе, кроме имени и фамилии. Спустившись по огромной винтовой лестнице, я увидел стоящую ко мне спиной миниатюрную девушку с короткими, тёмными волосами, отдающими синевой. Одета она была в белую рубашку, заправленную в узкие брюки, а обута в лаконичные туфли на каблуках. Рядом стоял человек в чёрном костюме. Верно охранник. — Мисс Джонс? Она обернулась, и я остолбенел. Это была моя одноклассница — Маринетт. Она похорошела, стала старше и по виду — уверенней. Глаза всё те же — цвета океанской впадины, а губы выкрашены в красный цвет, что невероятно подчёркивало яркий блеск её личности. — Маринетт? Засмеявшись, девушка протянула руку. — Привет, Адриан. Сколько лет, сколько зим? Засмотревшись на её улыбку, я не сразу среагировал, что нужно поприветствовать девушку, как подобает. Я поцеловал девушке запястье. — Невероятно. Не ожидал, что встречу тебя… тут и так. Значит, это ты — та невероятная Мари Джонс, перепрыгнувшая родословную Агрест? — А что, завидно? — съязвила она. — Ладно, думаю, лучше подняться в твой кабинет. — Ох, да, конечно. Прошу к лифту. Поднявшись на мой этаж, мы прошли в кабинет, а Мари дружелюбно попросила охранника остаться за дверью. — Ну, рассказывай, как ты живёшь, — начал я. — Думаю, это всё ты знаешь из газет. — А разве им можно верить? — Достойный ответ, — засмеялась она. — У меня всё так же. Только вот я сама из неуклюжей Маринетт превратилась в, по-моему мнению, смелую и достойную девушку Мари. А с тобой что? — Вот я действительно не изменился, да и окружающая среда осталась прежней. Поменять всё… мне попросту не позволили. — Снова твой отец? — Верно. Мы так и не наладили отношения. — Мне жаль. — Могу ли я сказать, что мы теперь партнеры, раз ты пришла сюда? — Кхм. Вообще-то, нет. Я пришла с недобрыми намерениями — бранить твоего отца. Ведь он сначала решил завалить меня грязными слухами, а после провалившихся попыток вдруг решил, что я ему одежду с эскизами поставлять стану? Ну уж нет! — Я и сам был не в восторге от его метода, но у него свои тараканы в голове. — Так же, как и у нас всех. Ладно, я лучше пойду. И передай отцу, что в гробу я видела наше сотрудничество, — сказала девушка, уже вставая с кресла. — Мари, это сейчас было, своего рода, оскорблением мне. — Почему? — Пусть я и не сам выбрал этот путь, но всё решаю здесь я. То, что мой чокнутый папаша решил потрепать тебе нервы, никак не относится к его соучастию в компании. Именно здесь я не стану ему уступать. Поэтому ты будешь работать не с ним, а со мной. — Хочешь сказать, что ты не подпустишь его к тому, что он сам же и создал? Не боишься, что он снова вытворит что-то неприемлемое? — И снова обидное высказывание. Я уже не маленький мальчик, чтобы действительно трястись от его приказов. В общем, решай сама. Повисло молчание. Маринетт встала, а я напрягся, боясь, что она всё-таки уйдёт, так и не дав точного ответа. — У меня ещё есть время подумать. До свидания, Адриан. — Да, — ответил я, а за мной хлопнула дверь. Почему я готов броситься за ней?

***

Прошло несколько дней. Я понемногу начал забывать о Мари, вливаясь в работу. Как вдруг… — Мистер Агрест, к Вам снова пришла Мисс Джонс. — Что?! Скорее отправьте её сюда, — воскликнул я, вскочив со стула, от чего бумаги развалились по полу. — Конечно-конечно! — побежала секретарша вниз. Выругавшись себе под нос, я начал собирать документы. — Помочь? — спросила вошедшая Мари, уже собирая листки с пола. Сегодня она была одета в узкую юбку и блузку с большим вырезом, отчего я чуть не пустил слюну. Снова нагнувшись, она открыла отличный доступ моим глазам к кружеву её лифчика. Помотав головой, я спросил: — Ты передумала? Опустив глаза, она ответила: — Думаю, да. И ты извини за то, что я тебе наговорила тогда. — Ничего. Подойдя к ней, я протянул руку. — Партнеры? Двинувшись вперёд, Мари, поскользнувшись на ручке, которую я не заметил, полетела прямо ко мне в руки. Хвала богам — я её не выронил! — Чёрт, — выругалась она. — Кажется, я так и осталась неуклюжей. Какой от неё исходит аромат! Подняв на меня глаза, она неловко улыбнулась. Не выдержав, я наклонился и попробовал на вкус её губы. Взяв девушку одной рукой за талию, а второй нежно придерживая за голову, я не мог оторваться. Неуверенно и лишь слегка она ответила на поцелуй. Я не хотел отпускать её, не сейчас. Местами, когда мой разум возвращался, я понимал, что Мари уже зажата между мной и стеной, а она сама вся горя от страсти, неистово кусает мои губы. — Адриан, чёрт побери! — воскликнула она, оттолкнув меня. — О мой Бог! — произнёс я то ли от невероятных чувств, которые дали мне только удовольствие, то ли от того, что она меня оттолкнула. — Вот чёрт, — повторилась она, опуская юбку и застёгивая пуговицы на блузке, которые я успел расстегнуть. — Мари, прости… я не знаю, что на меня нашло, — сказал я, схватившись за голову, понимая, что мы только что делали. — Не нужно, сама не лучше. Сев на диван, я закрыл лицо руками. — Адриан, думаю, тебе лучше знать, раз мы с тобой отныне вместе работаем, — сказала она, садясь рядом. — Что? — спросил я, нахмурившись. — Ты не думал, почему я Джонс, а не Дюпен-Ченг? — Ну, задумывался. Но у меня была мысль, что это просто псевдоним, чтобы не узнали о твоей семье. Ведь родословных с твоей настоящей фамилией мало, а вот парочку Джонс найти можно. — Мысль не глупая, но это лишь половина правды. — Ну-у. — Я взяла фамилию будущего мужа, — сказала она, помявшись, и протянула левую руку, дабы показать кольцо с шикарным бриллиантом. — Ты… ты выходишь замуж? — Думаю, ты даже знаешь, за кого. — Я его знаю? — Угу. Это наш Натан. — Что?! Натаниэль?! Тот художник? — Ну да. — Что ж. Я рад за вас. Когда свадьба? — спросил я, понимая, что внутри разрастается что-то похожее на боль от утраты. — На следующей неделе, придёшь? — Конечно. Но сейчас… думаю, нам нужно разойтись. У меня встреча через полчаса, — сказал я, отвернувшись. — Э-э, ну, я тогда пойду? — спросила Мари, понурив голову. — Да. — И снова захлопнувшаяся дверь. И снова боль.

***

      «Маринетт». — Натан? Я дома! — крикнула я в пустоту нашего дома. — Уже бегу, — послышалось в ответ. Подзаработав денег, я купила эту квартиру. Это было нескромное жилище, занимающее весь пятый этаж. Здесь проживали обычные богачи, а в соседнем доме, вроде, ещё какие-то знаменитости. Внизу есть ресторан, а около лифта, который ведёт прямо к квартирам, стоит стойка секьюрити и дюжина охранников. — Привет, милая. Как работа? — спросил Натаниэль, целуя меня в щёку. — Отлично. Теперь я работаю с Агрестами. — С Адрианом? — удивился он. — Ага. Думаю, у нас будет прогрессирующая компания. Всё-таки мы оба популярны. — Должен сказать, ещё немного времени, и ты бы затмила их полностью. — Я тоже об этом думала, но не нужно рассчитывать только на себя. Посмотрев на жениха, я засмеялась. — Как рисование? — Я снова весь в краске, да? — догадался он, уже вытирая лицо. — Вот чокнутый, — прокашляла я в руку. — Ах та-а-ак! Иди сюда, маленькая проныра. Засмеявшись, я ринулась по коридору, но он быстро поймал меня, зажав в объятиях. — Попалась. Он поцеловал меня сначала нежно, а потом страстно. Слава Богу, мы успели дойти до кровати.

***

      «Адриан». Мы сидели с Мари у меня в кабинете, обговаривая, как мы пронесем прессе, что отныне сотрудничаем. — А может просто пустить слух? Пресса всё сделает сама? — Ага, а параллельно наговорит ещё кучу гадостей про нас обоих, — нахмурился я. — Тогда я могу собрать пресс-конференцию. Поставим подставное лицо, он задаст вопрос, который мы ему скажем, — и готово! Все всё знают! — Хорошая идея? Кого попросим? — Алья с Нино на Мальдивах до завтрашнего дня, а конференция, если и состоится, то сегодня. Не родителей же посылать. — И то верно. — Ну, может тогда Натаниэля попросить? — А он не будет против? — Не думаю. Я уже хотел ответить нет, но разум взял верх. — Хорошо. Сможешь узнать прямо сейчас? Мари хотела ответить, но у неё зазвонил мобильник. — Извини. — Да, Нат, — ответила она уже в трубку. — Я на работе. Думаю, это отличная идея, а за платьем я поеду с Альей, которая приедет завтра. Кстати, у меня к тебе просьба: можешь ради меня поработать один день журналистом? Пресса должна из наших уст узнать о слиянии компаний, а ничего лучше подставного лица мы не придумали. Отлично! Подъезжай к офису Агреста. Хорошо. Люблю тебя. От последней фразы я напрягся. — Ну, как? — Он уже едет. — Подожди, но как ты придёшь, если никто не знает о том, что именно ты Мари Джонс? — Ой, да ладно. Пожертвую альтер-эго. — Уверена? А то я могу один пойти. — Всё хорошо. Через несколько минут в кабинет вошёл Натаниэль. Он нисколько не изменился, только подстригся и подкачался. Не удивлён, что она его выбрала. Он ещё со школы был влюблён в Маринетт. — Адриан, — кивнул он. — Привет, милая, — сказал Натаниэль, поцеловав её в щёку. — Так-с, — начала Мари. — Ты принёс мою косметичку? — Да, только зачем она тебе? Ты шикарно выглядишь. — А она и не для меня. — Не понял. — Это первый раз, когда я выйду в люди, открывая личность, а следом папарацци узнают о нашей с тобой помолвке. Нужно, чтобы никто не узнал тебя сегодня. — И ты собираешься намазать меня этим всем?! — воскликнул он. — Да не пищи ты, — сказал я. — Ты согласился нам помочь. — И правда, — поддержала Мари. — Это только на один раз. — Я пожалею об этом, — снова заныл Натан, садясь в кресло. Маринетт замазала его лицо светлым тональником, подрисовала заметные синяки под глазами, сделала, что-то похожее на шрам, над бровью, собрала часть волос в небрежный мальчишеский хвост и одела парню линзы, которые из-за концентрации изменили цвет его глаз в зеленый. — Идеально, — усмехнулся я. — Спасибо. Так. Теперь отправляйся по этому адресу, — она вложила ему в руки бумажку. — И где-нибудь в середине конференции задай подчёркнутый вопрос из этой папки. — А остальные зачем? — Для виду. Чтобы если кто-то сюда заглянет, понял, что ты не ради одного вопроса припёрся. — Усёк. Ну всё, я побежал. Люблю тебя, — он чмокнул невесту в губы и ушёл. — Думаю, нам тоже можно выдвигаться, — сказал я. — Каждый на своей машине? — Поехали на моей. Когда я ещё тебя подвезу? — Замётано. Спустившись, я увидел феррари ярко-синего цвета. — Обалдеть! — Нравится? — Конечно! Где взяла? — — Специально каталась за этой красавицей в Майами. — — Нехило. Может быть, там есть ещё что-то стоящее? — Боюсь, я всё скупила. Мы оба засмеялись и сели в машину. Ехали мы спокойно, как вдруг на светофоре последнего поворота Мари произнесла: — Выжмем все лошадиные силы? — Ты серьёзно? — А то! Как только загорелся зелёный, мы рванули с места что есть силы, как вдруг полицейская машина обломала наши планы. — Дерьмо, — сказала Мари, останавливаясь. За те двадцать секунд, что полицейский шёл к нам, она успела заделать высокий хвост, а из коротких волос сделать чёлку, вытащить пару чёрных очков на пол лица и достать права. Открыв окно офицеру, она, не дав ему сказать и слова, протянула удостоверение. — Нам некогда. Отпустите с помилованием? Увидев имя и фамилию на правах, он округлил глаза, после чего посмотрел на меня. Я взглянул на него поверх очков, и тот, узнав нас обоих, трясущейся рукой отдал документ и ринулся к своей машине. Как только мы тронулись с места, оба засмеялись. — Ты просто мастер перевоплощений. У тебя даже голос другой был. — Долгие тренировки, — ответила Мари, снова распуская волосы. Идеальная девушка, только вот не моя и никогда ей не станет. Но ведь, никогда не говори никогда, верно?