Наизнанку

У Чондэ глаза слаще сладкой патоки. Симин вязнет в его липком взгляде и не может выбраться. Густой мёд желания разливается по всему телу, кровь густеет от мучительного томления. А Чондэ всё смотрит, смотрит, смотрит. Словно смакует каждую секунду ожидания. У Чондэ голос тёрпкий, как выдержанное вино. Симин пьёт его большими глотками и никак не может утолить жажду. Алкогольная нега расслабляет все мышцы, нервы заостряются от каждого произнесённого слова. А Чондэ всё шепчет, шепчет, шепчет. Словно читает молитву о спасении их душ. У Чондэ кожа мягче восточного шёлка. Симин кутается в этой прохладе, которая с каждой секундой распаляется сильнее. Эйфория прикосновений сводит с ума, миллиметр за миллиметром овладевая всем телом. А Чондэ всё тянет, тянет, тянет. Словно боится переступить запретную черту. У Чондэ дыхание горячее, как расплавленная лава. Симин медленно тлеет изнутри, без шанса на спасение. Каждый вдох отдаётся в рваном ритме сердца, каждый выдох заставляет кожу покрыться мурашками. А Чондэ дышит, дышит, дышит. Словно это последний день его жизни. Его приторный запах будоражит воображение. Хочется уткнуться носом в изгиб его шеи, провести влажным языком по ключицам, рисуя треугольник, оставляя печать собственности. Чондэ принадлежит Симин. Она думает так, когда он прижимается к ней всем телом, а бусинки пота лениво начинают ползти по вискам. Симин задыхается в этот момент, воздух сдавливает лёгкие. Чондэ словно кузнец, который мехами раздувает раскалённые угли где-то в низу живота. Всё это неправильно, слишком мучительно, непозволительно. Они оба это знают. Только полночь всё решает за них. Внутренние демоны просыпаются, достают из тайных уголков все постыдные желания. Чондэ испортит Симин. Окончательно. Сегодня она уже никуда не сбежит. Чондэ пробрался, поглотил и разорвал на куски её сердце, упиваясь её тревожными стонами. Никакой нежности, не сейчас. Лишь безболезненная пытка, доводящая до дрожи. Его ладони очерчивают женский силуэт. Уголки губ опасно приподнимаются. Симин льнёт к нему, с мольбой в глазах. Нетерпеливые пальцы расстёгивают мелкие пуговицы, расстегивают молнию. Стать единым целым – всё, что им нужно. У Чондэ губы – проводники в рай. Он сжимает их на устах Симин. Требовательно, тягуче, страстно. Между ними всё напрягается, буквально искрит. Поцелуи слишком опасны - они ведут к неизбежному. Но им уже всё равно. Чондэ уже нет. Он – монстр, наслаждающийся добычей. Симин рассыпается в его объятьях. Ненужные клочья одежды безвольно падают на пол. Кого это волнует? Они лишь преграда на пути к наслаждению, на пути к греху. Чондэ выворачивает Симин наизнанку. Она принадлежит ему. Единственная, кому позволено касаться, кому позволено дышать с ним одним воздухом. Единственная, кому он позволяет получить удовольствие. У Чондэ нет правил и нет границ. Симин переступила черту, за которой уже не скрыться. Эта ночь наполнена таинственным ароматом от слияния двух тел, а Луна лишь случайный свидетель её погибели. А Чондэ движется, движется, движется. Словно…