***
Суён, даже не приблизившись к его машине, могла понять, что Чимин снова был в ужасном настроении. В этот момент в голову пришла идея не садиться в черный автомобиль, но выхода не было, потому что парень уже сверлил её взглядом, пока она медленно подходила к заданному месту встречи. — Эээ, спасибо, что решился отвезти меня домой, — начала Суён, когда села в машину, чтобы немного развеять обстановку. — Я не думаю, что смогла бы добраться сама. — Ой да брось, Ючон обязательно бы тебе помог, — сладко проговорил Чимин, выезжая на проезжую часть. — Да что уж там, он тебя к себе домой даже отвез бы. Его плохо скрываемая агрессия насторожила Суён, и она неосознанно вжалась в сиденье — то ли от страха, то ли от недетской скорости, которую набрал Чимин. — Что с тобой? — удивилась она. — Я не понимаю при чем тут Ючон. — При том, что у меня новое желание, — процедил парень, легко управляя автомобилем даже на высокой скорости. — Ты больше не должна с ним общаться, понятно? — Ты шутишь? — Суён ошарашенно на него посмотрела, не совсем догадываясь, почему Ючон подвергся такой неприязни с его стороны. — Он что-то тебе сделал? — Родился. Чимин перевел озлобленный взгляд на переднее зеркало, чтобы встретиться с ее глазами. Неожиданное подозрение, закравшееся в ее голову, заставило Суён опешить от глупости собственных мыслей. Она попыталась не глазеть на парня округлившимися глазами, но не выдержала и воскликнула: — Ты… ты не можешь… — Что? Не могу запретить тебе встречаться с ним, — Чимин прищурился и резко крутанул руль на повороте. — Уж извини, но… — Ты не можешь ревновать меня. Произнесенные слова повисли в воздухе, и в машине воцарилась давящая тишина. Она мерзким холодом проникала под кожу, отчего Суён закусила губу, понимая, что никогда не исправится от своего не в меру длинного языка. — Я. Не. Ревную, — выплюнул Чимин и крепче сжал руль. — Разве ты не забыла моё желание о твоей улыбке? Когда ты с ним, ты всегда улыбаешься, не соблюдая наши правила. Мне это осточертело, ясно?! Суён быстро-быстро закивала головой, продолжая недоверчиво смотреть на Чимина. Прекращать общение с Ючоном она уж точно не собиралась, однако признаваться в этом совсем не хотела, потому что опасалась реакции Чимина, который, как она заметила, не любил, когда его не слушались. Проблемы с ним ей сейчас были совершенно не нужны. Когда они доехали до её дома и наконец смогли выбраться из машины, Суён почувствовала облегчение. Огромное такое, которое позволило нормально дышать и не вести себя скованно, хотя рядом с Чимином быть спокойной никогда не получалось. У Суён, по крайней мере. И если бы сейчас её нога не продолжала ныть, то она бы уже давно рванула домой, чтобы поскорее скрыться от недовольного взгляда хмурого парня и оказаться в своей безопасной комнате. Суён казалось, что стоило только Чимину посмотреть на её лицо, и он сразу бы понял, о чем она думала. Она ведь и не подозревала — или не хотела подозревать, что сама мысль о его ревности может вызвать в ней такой трепет и приятную дрожь. Пришлось даже пару раз помотать головой, чтобы нежеланное чувство восторга отпустило её. Не могла же она симпатизировать Чимину после всего, что произошло именно по его вине. «После того, как он спас тебя и заботился на протяжении нескольких дней», — неосознанно поправила себя Суён и чуть не застонала от запутавшихся мыслей. — «Разберешься со своими чувствами позже. Ему то они все равно не нужны». Она тяжело выдохнула — действие, ставшее для неё таким частым — и направилась в свою комнату, чувствуя зуд между лопаток — кто-то определенно не собирался оставлять её в покое, продолжая прожигать её спину взглядом. У всех её неприятелей это вошло в привычку? — Кстати, — резко остановилась Суён и развернулась. — Ты поговорил с Дохи? Она все поняла? Она перестанет мне угрожать или ей не так просто… — Я еще ей ничего не сказал, — грубо перебил её Чимин и плюхнулся на диван. — Не стоит смотреть на меня такими глазами. Я не успел — у меня своих дел полно. Я, в отличии от некоторых, не слоняюсь по кампусу в обществе каких-то бесталантных отбросов, незнающих, куда деть свои слишком длинные руки. Ох, прости, это же твой друг. Ох, прости дважды, вы, наверное, уже далеко не друзья. «Просто заткнись наконец, придурок», — кричал у него в голове собственный голос, и Чимин тут же принял его совет, стараясь дышать не так часто. — Разговор окончен, валяй в свою комнату. — Но ты же… — Иди. К черту. Пак Суён! Эти слова и сопровождающий их дикий взгляд заставили её захлопнуть свой рот, и Суён поспешила спрятаться от Чимина у себя в комнате, совсем забывая про урчащий от голода живот. Она тихо села на кровать и начала прислушиваться к шуму за дверью. Эта перепалка не оставила её спокойной и, может, если бы Суён была хоть чуточку храбрее, она бы прямо сейчас спросила у Чимина, почему его отношение к ней такое противоречивое. Если бы в тот раз она настояла на том, чтобы он наконец назвал причину своей неоправданной ненависти к ней, она бы наконец поняла смысл его поступков и не строила бы свои глупые догадки. Пока же ей приходилось довольствоваться лишь его кислой миной и непонятными, сбивающими с толку желаниями. Суён сменила сидячее положение на лежачее и уставилась в окно. Она в очередной раз воспроизвела в голове образ Чимина, вновь отмечая тот факт, что он до жути ей кого-то напоминал. Вот только Суён никак не могла понять кого именно, потому что, стоило ей только подойти к разгадке, как это «кто-то» тут же исчезал, будто совершенно не хотел ей показываться. И в погоне за неизвестным ей образом Суён даже не заметила, как просидела в своей комнате чуть больше часа. В себя её привело несчастное пение живота, который буйствовал против своей хозяйки, желая, чтобы она хоть что-то положила в рот. За пределами комнаты кто-то зашумел, а через секунду в дверь спальни неуверенно постучали. Суён даже среагировать не успела, как стук повторился. — Бестолковая, ты спишь? — как-то тихо поинтересовался голос за дверью. — Эй, глухая, хватит молчать! Выходи уже! Чимин снова громко постучался, произнося какие-то ругательства и заставляя Суён вздрогнуть. Как бы смешно это не звучало, но она боялась открывать ему дверь, хоть и знала, что она была не заперта и что Чимин мог нагло ввалиться в её комнату без какого-либо разрешения. Но он этого не делал. — Эй, слушай, — опять начал он уже более спокойно. — Выходи давай. Я там яичницу для те… себе сделал и понял, что она получилась так себе, поэтому ешь её ты. Не хочу выкидывать свою стряпню в мусорку, ясно? Её молчание вывело его из себя. — Ай, плевать, умирай с голоду! Чимин резко замолчал и вокруг снова воцарилась тишина. Суён замешкалась, а потом медленно встала с кровати и прошаркала к двери, долго не решаясь её открыть. Но как только она это сделала, то чуть было не столкнулась с Чимином, который, к её удивлению, все это время продолжал стоять около двери, грозно сложив свои мускулистые руки на груди. Пискнув, Суён уже хотела забежать обратно в свое убежище, но ей это сделать не позволили. — Стоять! — рявкнул парень, останавливая ее своим недовольным голосом. — Я даже в гостиной слышал, как бурчал твой живот. Это раздражает, а я не люблю, когда меня выводят из себя, поэтому тебе лучше послушаться моего совета и пойти поесть, пока я окончательно не разозлился. Всё понятно? — Да. — Отлично. Они с минуту постояли друг напротив друга, не зная, что им дальше делать и как себя вести. — И да, я уеду на время, — наконец нарушил молчание Чимин, неловко переминаясь с ноги на ногу. Суён неожиданно посмотрела ему прямо в глаза, в которых он ясно увидел мелькнувший на мгновение страх. Она быстро спохватилась и взяла себя в руки, но Чимин понял, что она не хотела оставаться одна, когда на улице стемнеет. Огромное желание никуда не ехать и остаться с ней захватило его, и он всеми силами сопротивлялся этому безумному чувству. Однако Чимин не смог сдержать рвущихся наружу слов, которые должны были успокоить Суён. — Я постараюсь не задерживаться, — стиснув зубы, пробурчал он, и она еле заметно выдохнула. — Постараюсь приехать раньше, чем стемнеет. — Спасибо.***
Когда Чимин догадался, для чего его позвал отец, он понял, что приехать пораньше у него вряд ли получится. Когда Мистер Пак снова начал торжественно обговаривать с Чимином его планы насчет своего сына, он твердо убедился, что точно не окажется дома Суён вовремя. Уже в сотый раз слыша, как отец восторгается своей обширной сетью ресторанов и как желает, чтобы его наследство передалось сыну, Чимин попытался не сильно сжимать челюсть. Он никогда не видел себя в бизнесе, потому что уже с раннего возраста четко знал, кем будет в своей жизни. И его отец это знал, однако не желал бросать свои попытки переубедить сына. Обычно такие разговоры всегда заканчивались бурной ссорой — слишком одинаковые характеры были у них двоих, но сегодня Чимин старался вести себя максимально мирно, чтобы встреча поскорее закончилась. Его мысли то и дело возвращались к Суён, поэтому он пару раз выпадал из разговора. — Слушай, пап, — устало произнес Чимин, видя, как удивился отец на его непривычный в такой ситуации тихий голос. — Давай так, если у меня ничего не получится с карьерой певца, то я приму твою сторону, ладно? Просто пойми, я не брошу все свои старания и усилия, только потому, что ты этого хочешь. Мы договорились? Мистер Пак уселся обратно в свое кресло и ущипнул себя за переносицу. Вся эта ситуация и его уже давно раздражала и обессиливала. — Хорошо, — так же тихо согласился он. — Хорошо, пусть будет так. Я даже рад, что теперь ты не хочешь становиться владельцем моей сети только из-за желания стать певцом. Надеюсь, теперь мои рестораны не заставляют тебя вспоминать маму? Чимин дернулся от последних слов и тело его натянулось, как струна. Разговаривать о ней с отцом было не приятно. — Я до сих пор ненавижу её. — Чимин, ты уже взрослый парень, пора бы расстаться с обидами маленького мальчика. Я понимаю, Мари поступила с нами двоими далеко не хорошо, но если ты всегда будешь держать в себе эту ненависть, то останешься несчастлив. — Ты же держишь, — надувшись, как маленький ребенок, бросил Чимин и посмотрел на нахмурившего отца. — То, что я держу, далеко не ненависть, сынок, — неохотно произнес Мистер Пак и еле заметно вздрогнул, стоило сыну тут же произнести пришедшую к нему истину. — Ты ещё любишь ее? — Чимин удивился, смотря на растерявшегося отца, и сказал уже более уверенно, — ты ее любишь. Мистер Пак кивнул. — Твою мать не так-то легко разлюбить, уж прости, — он ухмыльнулся, походя на сына еще сильнее. — Поэтому, Чимин, отпусти её. Я не прошу простить её, но и ненавидеть уже не стоит. — Я постараюсь, пап, но ничего обещать не могу. Их затянувшийся разговор закончился — обоим мужчинам было неловко затрагивать подобную тему — и они попрощались. На миг позабыв о Суён из-за неожиданного откровения отца, Чимин тут же о ней вспомнил, стоило ему выйти на улицу и увидеть, как поздно он задержался в родительском доме. Радуясь тому, что на дороге было не так много автомобилей, он набрал максимально позволительную скорость, стараясь не сильно переживать за Суён. Однако волнение не переставало съедать его изнутри, а неприятное предчувствие медленно сковывало все тело. Костяшки пальцев побелели от напряжения, и Чимин пару раз пролетал на красный свет, слыша недовольные выкрики водителей. Когда его автомобиль остановился напротив дома Суён, он пулей рванул в её квартиру, на ходу доставая ключи из кармана брюк. Повозившись с замком намного дольше обычного, Чимин удивился стоявшей в доме тишине. Он медленно последовал в глубь квартиры, приводя сбившееся от волнения дыхание в норму, и увидел пробивающийся из-под двери, ведущей в спальню Суён, едва заметный свет — она опять включила светильник на ночь. Напряжение спало. Чимин тяжело выдохнул и тут же выпрямился. По ту сторону двери кто-то застонал, а затем послышался вскрик. Парень, не задумываясь, ввалился в комнату и замер. Суён лежала на кровати, закрывая глаза ладонями и плакала. Она отвела руки в сторону, услышав подозрительные и пугающие звуки, но, встретившись с глазами Чимина, заплакала еще сильнее. — Ты в-вернулся, — дрожащим голосом прошептала она. — Я… мне при-при… сон. Суён сильно зажмурила глаза, пытаясь успокоиться, но у неё ничего не выходило, и плечи продолжали сотрясаться от охватившего ее страха. Она снова вспомнила грязные пальцы на своей кожи, и будто вновь ощутила грубую пощёчину от надвигающегося на неё темного силуэта, безумную ухмылку которого Суён могла видеть даже в темноте. Она была жутко напугана приснившимся ей кошмаром, поэтому только сильнее прижалась к Чимину, когда он лег рядом с ней и крепко обнял её за талию, будто делал это всю свою жизнь. — Тихо, — шептал он. — Я вернулся. Все хорошо, теперь я рядом и тебя никто не обидит. Суён кивала, чувствуя себя в безопасности в колыбели его теплых, надежных рук. Мерзкие ощущения от мрачного сна стали медленно отступать и в конце концов исчезли, уступая место новым ощущениям, которые тут же нахлынули на Суён, заставляя ее покраснеть. Она постаралась дышать размеренно и ровно, чтобы не показать Чимину, как сильно хочет вновь почувствовать привычный ему запах горячего шоколада. Суён даже не двигалась, потому что боялась разрушить этот странный и непонятный для них обоих момент. — Спи, — хрипло пробормотал Чимин, невольно погладив ее по спине и пуская миллионы мурашек бегать по ее телу. Догадывался ли он, что уснуть Суён смогла только к утру, когда румянец сошел с ее лица, а мысли о его крепком теле медленно утонули в сонной голове?