Родной запах

      Прошло несколько месяцев, а Татьяне становилось только хуже. Почти всегда, когда он приходил к ней, она либо спала (судя по всему под снотворным), либо сидела, тупо уставившись в одну точку. Ее волосы полностью пропитались запахом таблеток и антибиотиков, напрочь заглушая все остальные запахи. Она вяло реагировала (или вообще не реагировала) на попытки заговорить с ней, постоянно плакала. — Доктор, что с ней? Что вы ей колете? Ей становится только хуже. — однажды спросил он, когда ему окончательно надоело это состояние возлюбленной. — Мы делаем все возможное, чтобы ей стало лучше. — ответил доктор. — Но ей становится только хуже! — упрямо повторял он. — Мы стараемся её вылечить. — Вы лжете.- для того, чтобы определить это, было достаточно пары секунд. *** Возвращаясь домой после этого страшного дня в подземном (подводном?) Бункере, ему хотелось лишь одного: залезть под одеяло, и там провести остаток дня. Но, как оказалось, в любой момент может случиться то, что изменит не только вечер, но и всю оставшуюся жизнь. Подъехав к дому и выйдя из машины, он увидел ЕЁ. такую маленькую, беззащитную и одинокую, сиротливо сидящую в уголке автостоянки, закутанная в розовый плед. Нюхач не поверил своим глазам, он просто не мог им проверить. Вот, вот она, сидит в нескольких метров от него, она не убегает и не плачет, она его ждет, именно его. Вот она сидит, такая любимая, такая дорогая и желанная. Он тихо подошел к ней, словно боясь спугнуть, приобнял и поцеловал. — Я скучала. — одними губами прошептала Таня, все сильнее прижимаясь к нему. — прости меня. — Успокойся, ты не виновата. Все хорошо. — успокоил он ее. — пошли в квартиру. Он взял ее на руки и внес в квартиру, аккуратно посадив на диван. Он больше не мог терпеть, сидеть вот так вот просто в этой звенящей тишине, в конце концов сидеть и просто так на нее смотреть. В следующую секунду он уже был готов впиться в её губы жадным поцелуем, но Таня резко отдалилась, не желая ответить взаимностью.  — Я. я не могу — пролепетала она — прости.  — Но почему?! Что же тебе мешает?! Ты же любишь меня, и я, и ты, мы оба это прекрасно знаем! — разозлился он.  — Ты не понимаешь! — казалось, что она вот вот вновь заплачет, а он не мог на это просто так смотреть.  — Неужели ты думаешь, что я не знаю о том, что у тебя есть муж? — спросил он — ты понимаешь, что я тебя никому не отдам? Никогда.  — Он. он меня просто так никогда не отпустит. Он сидит из-за меня. Неужели я нужна тебе такая? — из ее глаз потекли бусинки — слезинки.  — Дурочка ты. Ду-ро-чка — повторил он теперь уже по слогам, аккуратно вытирая слезы с любимого лица, а в следующую секунду вновь предпринял попытку поцелуя, на этот раз уже удачную. Они вложили в этот поцелуй все, что нельзя было описать словами: и горечь разлуки, и тревогу воспоминаний, и мучительное ожидание, и, наконец, радость, трепечущую в сердце, когда они наконец увидели друг друга.  — Танечка, я тебя больше ни за что никуда не отпущу, прости меня, я должен был забрать тебя намного раньше. — сказал он, когда они наконец смогли оторваться друг от друга. Ее ответ был прост: она снова припала к его губам, словно боясь, что Нюхач не выполнит свое обещание. — Может, сделаешь мне чая? — через несколько минут спросила она. — Неужели единственное, что ты сейчас хочешь от меня — это чай? — лукаво улыбнулся он, отправляясь ставить чайник на плиту.  — Сначала чай, потом… — неопределенно ответила она. — Ну что же, держи, раз хочешь. — он заварил ее любимый чай, по пути захватя шоколадные конфеты. Те самые, кстати. Татьяна пила чай маленькими глотками, словно старалась замедлить время, заставить его мучаться в ожиданиях, но она не предусмотрела того, что он не собирался долго ждать, пока она почаевничает, он и так уже слишком долго ждал.  — Прости, Таня. — он ловко взял ее на руки, подкинув в воздухе, по пути опрокинул недопитую чашку с чаем на пол, но кого это в тот момент интересовало, скажите мне? Он целовал ее вновь и вновь, пока нес до спальни, а потом бережно опустил на кровать. Розовый халатик они потеряли еще где-то в коридоре, так что на женщине сейчас был только легкая летняя рубашка и короткая юбка. Татьяна вновь поцеловала его, обхватив за шею, а потом принялась расстегивать его рубашку, чуть ли не вырывая пуговицы. Он же не отставал, поэтому спустя несколько минут Татьяна предстала перед ним в одном кружевном белье, которое, кстати, тоже не долго оставалось на теле своей обладательницы. Их тела слились воедино, никто и ничто ни за что не смогли бы остановить этих двух влюбленных, так долго ждавших своего часа.