Эрик Нортман/Кэтрин Пирс. TrueBlood/TVD.
13 июня 2016 г. в 11:09
Эрик Нортман — идеальный сукин сын.
Мертвец, которому Кэтрин готова отдать свое сердце.
Он могущественен и беспощаден, циничен и жесток, а еще дьявольски красив и ненасытен.
Ему всегда мало — власти, крови, секса.
Он всегда требует еще — и неизменно получает желаемое.
Он убил Никлауса Майклсона и стал королем Нового Орлеана.
Он спас Кэтрин от вечного бегства.
Он принял ее благодарность с едва уловимой усмешкой, в которой сквозило презрение.
— Почему мне все время кажется, будто ты снисходишь до меня? — капризно надувает пухлые губки Кэтрин.
— Потому что так оно и есть, глупая сука, — отвечает Эрик, отталкивая ее так, что Кэтрин ударяется о массивную спинку постели, к которой она прикована.
Кандалы, сковывающие ее запястья, позвякивают.
— Я люблю тебя, — улыбается вампирша.
— А мне на тебя похуй, — бросает Эрик через плечо.
Он шагает через комнату к встроенному в стену шкафу. и Кэтрин любуется им — вампир-викинг высок и статен, его тело сложено так безупречно, что захватывает дух.
Прочие мужчины в ее жизни, будучи перед нею нагими, выглядели уязвимыми, но Эрик…
Его нагота — его дополнительное оружие.
— Уже уходишь? — она не может скрыть сожаления в своем голосе.
— Да, но ты ведь останешься, — усмехается Нортман, намекая на то, что она прикована в его спальне, как последняя дешевка, и уйти сможет лишь тогда, когда он позволит ей, потому что цепи, которыми он сковал ее, наполнены магией.
— Пришлешь мне немного крови? — Кэтрин не обижается, ей даже нравится то, как он обращается с нею. Она всегда была главной в отношениях, и так забавно теперь оказаться на месте тех, кого она унижала и использовала.
— Ты не заслужила, Китти-Кэт, — отвечает Нортман. — Так что иди на хуй. Я лучше отдам твою порцию какому-нибудь уебищу вроде Джессики.
— Ты спишь с ней? — ревниво щурится Кэтрин.
— Мне нравится иметь много подстилок, — туманно отвечает Нортман. — Разве ты тоже не любительница разнообразия?
— Я не хочу делить тебя ни с кем, — Кэтрин хмурится. Ролевые игры — это одно, но быть вторым номером — совсем другое.
— Не будь наивной, у тебя нет здесь права голоса, — отрезает Эрик и уходит, одевшись в дорогие и пижонские шмотки.
Кэтрин плачет — впервые за долгие годы плачет.
Он должен любить ее, свою дикую кошечку, покорившуюся лишь ему.
Она готова отдать ему свое сердце.
Вот только проблема в том, что Эрику Нортману ее сердце нахуй не нужно.