Перепутье

      Небо Цин было обласкано лучами солнца. Сливочные облака наползали на берег из-за моря, отражались на волнах. Бриз был холоден и беспокоил птиц. Они только начали распеваться, ловя перьями утреннее тепло.       Это место было тихим и безлюдным. У берега уснувшим великаном стоял высокий утес. Его склоны были обрывисты и остры, а верхушка — ровной. На неё поднимался густой лес, через который на вершину вела неприметная дорога. Тропа петляла меж деревьев и упиралась в добротную усадьбу. Крыша главного дома распростерла свои скаты подобно парящей птице. Блестела на солнце новая черепица. Золотистые полосы света проникали через обклеенные свежей бумагой стены, бросая искры на дорогую, лакированную мебель. Лучики играли на гладкой поверхности кабинета, стульев, полок. Высвечивали в воздухе блестящие невесомые пылинки.       Еще только-только рассвело, но Гу Хян уже была за работой. Перед ней лежали бумаги, письма. На каждом из них стояла печать очередного важного господина. Китайские вельможи, торговцы, чосонские чиновники — на этом столе все их документы лежали в одной стопке и терпеливо ждали, когда девушка обратит на них внимание.       Гу Хян перевела взгляд на приоткрытые створки дверей. Через них просматривался широкий горизонт. Где-то вдали справа виднелся портовый город. Всего в двух часах пути пешком.       Обосноваться здесь было довольно просто. Сейчас у неё были и китайские документы, новое имя, эта усадьба и десяток других. А так же обширная торговая и агентурная сети.       Когда стало понятно, что роспуск Хоксы Чхорон неминуем, Гу Хян, признаться, не сразу озаботилась своим будущим. Шквал событий и переживаний, слежка за сильными чосонского мира занимали все её время. Да и думы были заняты другим. А потом всё так же резко и быстро полетело в тартарары. Узнав о смерти Небесного господина, офицеры и наёмники Хоксы в тихой панике собирали пожитки, с радостью принимали предложенные фальшивые документы, сдавали оружие. Расползлись по норам и затаились.       Гу Хян переложила очередную бумагу ближе к себе. Перечеркнула что-то кистью и отложила в сторону. Взяла следующую. На губах появилась улыбка.       Все-таки поразительно, какой слабой оказалась Хокса, потеряв лидера и покровителя. Особенно забавны были старшие офицеры, удирающие, сверкая пятками. Боялись получить нож в бок от бывших друзей и напарников, лишившихся надзора и ежовых рукавиц Небесного господина, или еще что — Гу Хян это не слишком волновало.       Высчитав компенсации работающим на Хоксу оружейникам, портным, лекарям, семьям, содержащим тайные убежища в городе. Отправив по приготовленным Небесным господином адресам письма, Гу Хян позволила себе горевать.       Не чувствуя ничего, кроме разрывающей сердце и душу боли, девушка несколько дней бродила по коридорам Хоксы, надеясь на чудо. Одно из писем Ё Уна было адресовано ей. Раскрыв увесистый конверт трясущимися руками, девушка обнаружила в конверте какие-то бумаги, коралловую заколку и короткое письмо с неуклюжим хокку:

«Холодным сердцем Я тепло цветка встречал. Свободна птица».

      Интересно, как давно он предвидел, что всё закончится именно так. Или только последние дни он смел думать, что всё могло быть по-другому? Тогда на губах убийцы, стоило ему задуматься, появлялась робкая улыбка, а тяжелый взгляд смягчался. Гу Хян нравилось наблюдать за ним таким. Но в то же время женское сердце чуяло беду.       Когда пришло время уйти, шпионка, переодетая простолюдинкой, надеясь, что огонь сожжет и её горькие воспоминания, подожгла строение. Уходила она, не оборачиваясь.       Пробежав глазами по тексту документа ещё раз, девушка взяла чистый лист. Обмакнула кисть, вывела несколько строк. На столе стояла тяжёлая деревянная шкатулка. Под откинутой крышкой, в драпированной богатым алым шёлком глубине, лежала печать из красного камня. По полированным граням осторожно переползали солнечные зайчики. Один из них, особо смелый, нагло поселился на спине лисы, венчавшей собой печать. У плутовки было две головы и девять хвостов. Выражение лисьих морд отличались. Левая была мудра и задумчива, а правая прижала уши к голове и ощерила острые клыки. Если присмотреться, то под лисьими лапами можно было разглядеть миниатюрные домики, деревья, и, возможно, чей-то дворец.       Шпионка размешала пасту в фарфоровой ёмкости и вынула печать из шкатулки. Мгновение полюбовалась искусной работой мастера, тронула основанием киноварь. Печать, явно сделанная под мужскую руку, была тяжела, тонкие девичьи пальцы смотрелись на ней совсем хрупкими. Вот, ступня коснулась бумаги, чуть качнулась — и оставила на бумаге четкий, яркий оттиск.       Эта печать была особенной. Лиса с девятью хвостами, украшающая навершие, была также выгравирована и на её ступне. Если обычные оттиски представляли собой имена, чины, псевдонимы, то с этого на чтеца двумя парами глаз смотрело могущественное чудовище.       Гу Хян посмотрела на дело своих рук и вздохнула. Китай, Чосон, Япония, Индия, и эти западные варвары… они все были одинаковы. Любят деньги, роскошь, трясутся за свои душонки. Если ты слаб и беден — ты никто, если силён, состоятелен, опасен — с тобой считаются. О! Эта чёртова лиса заставила считаться многих! И сколько их ещё будет, трепещущих от одного вида девяти киноварных хвостов на клочке бумаги!       Покачав неодобрительно головой, девушка отложила работу и снова обратила взгляд к горизонту. Вскоре ей нужно будет собираться в город. Конечно, она могла доверить все дела доверенным лицам. Но живая натура не позволяла сидеть на месте. К тому же, ей нравился этот город. Его улочки и таверны. И, конечно же, лавочки с диковинками. Она могла гулять здесь без охраны. Каждый, хоть чем-то значимый человек города, знал Гу Хян в лицо. Лавочники считали за честь побаловать её свежими лакомствами, ткачихи предлагали божественной красоты ткани. Простой рабочий люд любил её за скромный и справедливый нрав и почитал её за вдову богатого торговца. Бывали и случаи, когда к ней откровенно сватались.       Но вот крупные дельцы, подпольные воротилы и контрабандисты знали Гу Хян совсем другой. Они знали, что у неё, в придачу к деньгам, связям и прочему, есть гибкий и цепкий ум, изворотливость и коварство, а деловая хватка подобна мёртвой хватке тигра. К тому же, она была красивой молодой женщиной, что делало её ещё более опасной.       На террасе послышался шум шагов. Слишком лёгких для обычного человека, но и слишком тяжёлых для её подчинённых. Зная, что никого опасного охрана не пропустит, девушка лишь размяла чуть затёкшие плечи и стала ждать посетителя. Впрочем, если охрана допустила ошибку, у неё всегда имелась пара неприятных сюрпризов для нападающих. Хотя бы этот нож в рукаве.       Шаги приближались. Их сопровождала неясная в утреннем свете тень, которую кто-то очень невысокий отбрасывал снаружи на стену. Гость остановился у дверей и теперь неуверенно перекатывался с носков на пятки. От этих движений тень становилась то совсем приземистой, то чуть вытягивалась вверх, как тесто. Наконец, решившись, посетитель прочистил горло и тихо стукнул два раза по деревянной раме: — Госпожа Ки, Вам послание от хозяина порта! — голос был детский, громкий и взволнованный. Было понятно, что его обладатель очень спешил, добираясь сюда, на вершину утеса. К поместью нельзя было подняться верхом. Бдительная стража спешивала всех желающих аудиенцию, и последний отрезок пути путник должен был проделать пешком. Впрочем, желающих добровольно повидаться с жителями поместья было немного. — Вы можете войти, — ответила Гу Хян, убрав бумаги. Никто из посторонних не должен знать, что за документы попадают к ней на стол и кто их составлял.       Дверь нешироко отодвинулась, и в кабинет прошмыгнул мальчишка. Неуклюжий на вид, но на диву шустрый посетитель был небольшого роста. Будь дело в Чосоне, шпионка бы заручилась, что гость ещё не встретил свою 13 весну. Он был одет в простую, но добротную, сделанную точно по размеру рабочую одежду. Через плечо была перекинута сумка из тёмного вощёного холста. Глядя на него и зная, что он точно не видит её лица, Гу Хян улыбнулась. Она считала интересным решение Хозяина порта использовать как курьера именно Вэй Чана. С одной стороны, не было необычным, что такой шустрый малый зарабатывает на хлеб посыльным, но с другой, мальчишка был необычен сам по себе. При совершенно обычном росте и сложении, мальчик являлся обладателем невероятных раскосых серо-голубых глаз и каштановых волос. Когда его волосы выгорали на солнце, солнечные блики делали их почти рыжими. Поэтому он старался прятать их под повязкой.       Войдя, мальчик тут же согнулся в поклоне. — Здравствуй, Вэй Чан. Что же произошло в порту, что ты здесь, в такой ранний час? — девушка была удивлена, но не обеспокоена. Случись что серьёзное и срочное, стража утёса не позволила бы мальчишке пройти весь путь пешком. Охрана хорошо знала маленького курьера грозного Хозяина порта. Вэй Чан был сообразителен, находчив и ловок. И главное — никогда не болтал лишнего. Редкое качество, тем более для ребёнка. — Не могу знать, госпожа! Хозяин приказал передать лишь это, — сделав несколько шагов к Гу Хян, маленький курьер снова вежливо склонился, протянув вперёд руки, и замер, ожидая, когда она заберет письмо. Взяв конверт, шпионка заметила, что, выпрямившись, мальчишка неосознанно прикрыл одну кисть руки другой. Эта была его старая привычка. Ещё до того, как мальчик попал в этот город, жизнь успела проверить его на прочность, и в напоминание оставила уже блеклые, но когда-то страшные шрамы на руке.       К конверту прилагалась краткая записка. Витиеватый, каллиграфически совершенный почерк, всего пара строк: «Лисе с утеса. Письмо, принесённое утренними птицами».       Свёрток с письмом был тощим. В противоположность записке иероглифы на нём были торопливыми, прижимались к правой стороне листа, а к низу становились чуть меньше. Манера письма говорила, что человек, написавший его, торопился или был не уверен в себе. А возможно — и то, и другое вместе. Повертев в руках свёрток и убедившись в полном отсутствии опознавательных знаков и печатей, Гу Хян пробежала глазами текст, надеясь, что адресант хотя бы подписался.       Письмо было написано грамотно, но мысль в тексте была несколько сбивчива. Девушка старалась не вникать в послание. Все деловые документы проходили через её руки, но это, очевидно, было чем-то личным. Оставалось выяснить, для кого оно было написано, но в тексте не упоминалось ни имён, ни чинов. Свёрток был несколько потрёпан: видимо, письму пришлось пройти долгий путь, прежде чем оно попало в руки Хозяина порта.       На Небесную лису работали курьеры, которые были строго проинструктированы относительно перевозимой ими корреспонденции, и главным правилом было то, что она не должна была попасть в чужие руки ни при каких обстоятельствах. Как и то, что никто не должен знать, что они перевозят, кому, и что они вообще что-то перевозят. Идеальный курьер тот, в котором не заподозришь курьера. Бывало, что некоторые бумаги из Чосона приходили с торговцами. Такое случалось редко и чаще всего означало то, что какой-то человек или компания нуждается в услугах Небесной лисы, но не нашёл на них прямого выхода. Эти торговцы предлагали свои услуги посредников, надеясь на наживу. После чего жили весьма не долго.       Торговые караваны в это неспокойное время были лёгкой добычей. Количество разбойничьих банд росло, а вместе с ними и их аппетиты. Сейчас даже наличие хорошо вооружённой охраны не гарантировало безопасность. Такая обстановка на дорогах часто заставляла курьеров пользоваться водным транспортом. Только так это письмо могло попасть в руки к Хозяину порта. А это значит, что курьеры Небесной лисы погибли в дороге. Вернее в море. — Сколько кораблей потеряли Багряные воды? — спросила Гу Хян, не отводя взгляда от бумаги. — Один, госпожа, и ещё один удалось отбить. «Старый журавль» пришлось сжечь вместе с захватчиками, — мальчишка удивлённо поднял взгляд на госпожу. В городе ещё не знали об этом событии. Вести пришли в полночь и не успели расползтись по городу, а спасённый корабль вошёл в дальние доки ещё до рассвета.       И «Старый журавль», и «Флотоводец» — крупные грузовые суда. Они являются собственностью Хозяина порта, а значит, были хорошо укомплектованы и охраняемы. Те, кто пытались захватить их, очевидно, были достаточно сильны, чтобы вынудить команду поджечь корабль вместе с грузом. А значит, подготовлены. — Похоже, в порту завелась крыса, — голос Гу Хян был нежен, но выражение лица оставалось нечитаемым для её юного посетителя, — если Хозяин порта нуждается в наших услугах, пусть даст знать обычным способом. — Конечно, госпожа, я передам ваши слова, — мальчик ещё раз учтиво поклонился. Шпионка же вновь вернулась к тексту. Послание явно из Чосона. И точнее сказать, из самой столицы. Бумага была замечательного качества. Чиновники из провинций часто сами посещали столицу, чтобы закупиться ею в лучших мастерских. А, следовательно, довольно дорогая, но и наиболее крепкая. Отправителю явно было жизненно важно, чтобы письмо в целости дошло до нужного человека.       Уже подумав отложить бумагу, Гу Хян наткнулась на несколько слов, давших ей подсказку, и отгадка шокировала девушку. «Другу и брату… был молод и неопытен… без него никакой надежды… чтобы я ни делал… не справлюсь… прошу и надеюсь, куда бы ни занесли тебя пять ветров…»       Рука Гу Хян дрогнула в первом порыве смять и сжечь это чёртово письмо. Как только он посмел, этот мальчишка?! После всего, что было, он смеет просить о помощи?! И это — сторонники наследного принца! Они хоть что-нибудь могут сделать самостоятельно? Слабые, как сопливые дети, не способные ступить и шага без поддержки сердобольной нянечки. На что он надеется? Внутри Гу Хян кипело огненное море гнева, возмущения и обиды. Не за себя.       Закрыв глаза, девушка усилием заставила себя дышать глубже, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце. И через несколько минут едва ли не рассмеялась над собой: прошло уже столько времени, а она ещё способна так резко реагировать на одно упоминание об этих людях. Но времени и правда прошло уже достаточно, и ничего не будет, как прежде. Они все изменились. Сделав ещё пару глубоких вдохов, девушка открыла глаза и, совладав с собой, тепло улыбнулась. — Я думаю, ты спешил в Дом на холме не только ради этого конверта. Хочешь увидеться с мастером Хэпином? — сказала шпионка, разворачиваясь к дверям, выходящим к саду над обрывом. Ответная, детская и по-настоящему радостная улыбка озарила лицо мальчика, который почти вытянулся на цыпочках от восторга. — Иди за мной.       Гу Хян открыла створки дверей и скользнула в цветущий утренний сад. Радость природы от наступившего нового дня чувствовалась здесь в каждой цветущей веточке, распустившемся бутоне. Птицы стайками сновали между веток. Сад был прекрасен и ухожен. От усадьбы к его центру вела мощёная цветным камнем дорожка, по краям которой росли нежные белые и жёлтые цветы.       Следуя за неспешно идущей к центру сада Гу Хян, маленький курьер крутил головой, любуясь красотой сада, давя детское желание с гиканьем пробежаться по зелёной траве. Портовый город Багряных вод был ухоженным и красивым, но такое волшебство можно было встретить только здесь. Внезапный резкий звон металла о металл заставил мальчика отвлечься.       Гу Хян тоже остановилась на краю большой, почти идеально круглой поляны. Выглянув из-за её спины, Вэй Чан увидел двух сражающихся мужчин. Один из них был одет в серые простые одежды странствующего монаха — это был мастер Хэпин, тот самый, с которым мальчик так хотел встретиться. Он стоял в центре поляны, держа в левой руке длинный односторонний меч и тяжело дыша. Правую руку он держал напротив груди, замысловато сложив пальцы. Он был старше среднего возраста, но необычайно силён и подвижен. Его ясный взгляд с азартом следил за оппонентом — молодым мужчиной с хищными тягучими движеньями. Тот обходил его слева, довольно прищурившись, с явно шкодливой улыбкой. Один миг — и его силуэт превратился в смазанную тень. Взгляд мальчика еле успел разглядеть фигуру бойца, по-тигриному одновременно мягко и страшно бросившегося на монаха в атаку, и два его меча, сверкнувших в прозрачном утреннем воздухе.