Все должно быть иначе

В доме Елены было почти так же пусто, как и в его собственном. Холодно. Даже многовековой вампир ощутил этот промозглый холод бесконечной печали и одиночества. Это чувство, что просто витало в воздухе, чувство бесконечной скорби и печали длинными, липкими щупальцами потянулось к Элайдже. Древний содрогнулся всем телом. «Что же такого могло случиться?» - размышлял он. «Что могло заставить, солнце, которое не просто светило, которое горело для всех, и в частности для каждого?» В этих тягостных раздумьях он остановился и пытался уловить связь. Осознание как всегда пришло с опозданием. - Их нет. Никого. Я одна. Они все меня покинули. Вернее Клаус их отнял. Джер, Бонни, Кэролайн, Стефан, Деймон… Они всегда защищали меня, и погибли тоже по моей вине, – кусочек маски равнодушия отвалился, позволяя слезам выходить из заточения. - Как это случилось, Елена? – Элайджа едва удерживал гнев, который отчаянно требовал мести. Николаус не сдержал своего обещания, нарушил клятву на крови. Для Элайджи это было самым откровенным вызовом. Девушка даже не пыталась бороться с вновь нахлынувшими чувствами, вместе со слезами из ее отравленного ядом печали сердца, уходила и часть боли. Но только ее малая часть. - Он жутко разозлился когда я умерла. У него закончилась кровь двойника… А нового уже не будет. – Елена вздохнула, - и начал мстить… Сначала Стефан, за ним Деймон, а самым последним он убил Джереми. Тем самым, твой любимый братец обрек меня на вечные муки совести и скорби. Они были бы живы! Все они… - девушка замолчала,, - знаешь, с тех пор я ни с кем не разговаривала. Ты единственный, кто пришел ко мне за два года. - Я должен ему отомстить? – Элайджа серьезно посмотрел на Елену. Та неожиданно расхохоталась. И смех этот, не был тем смехом, который раньше заставлял его оживать. В этом смехе не было никаких эмоций. Были только царствующие в этом доме Боль, Пустота, Холод, Печаль и Скорбь. - Смысл, Элайджа, Смысл? – Елена посмотрела на него – месть не вернет мертвых, тебе ли не знать. Безразличие ко всему окружающему снова вернулось к ней. Слезы больше не текли, на лице не было никаких эмоций. Да, Скорбь могла заставить вампира съехать с катушек. Ведь, если ты вампир, то ты чувствуешь все эмоции намного острее людей. Усиливаются и те чувства, которые были с тобой при человеческой жизни, будь то скорбь, ненависть, любовь или печаль. Когда вампир испытывает потрясение, он не сможет просто тихо, мирно и спокойно жить дальше. Конечно, если не найдет этот, казалось бы, очевидный выход. Просто избавиться от пережитков человечности в своей израненной бессмертной душе. Но вернуться обратно могут не все. Так и появляются бездушные, жестокие «мясники». Попытка достучаться до нее провалилась. Древнему было больно видеть ее погасшие от горя глаза. Тяжело было смотреть на то, как медленно боль съедает остатки ее человечности. Он был вампиром уже многие годы, и прекрасно знал, что такое «Чувства» в вампирском понятии. За долгие годы раздумий, Элайджа пришел к выводу, что чувствовать хорошо, но не всегда. Порой ему очень хотелось избавиться от гнетущего чувства вины за все совершенные его семьей деяния. Сейчас он ясно чувствовал, что не сможет покинуть Мистик – Фолс до тех пор, пока не вернет прежнюю Елену. Он не мог бросить ее, оставить наедине с алкоголем, которым она безрезультатно скрашивала свое одиночество. « Надо что- то делать» - вампир согласился с этой разумной мыслью. - Я знаю, прости, Елена, прости за то, что не остановил Николауса. – Он знал, как глупо это выглядит, но все же ничего не мог с собой поделать. Чувства, пробужденные в его душе, при совершенно разбитом виде этой девочки были сильнее его. - Тебе не за что себя винить Элайджа. – девушка отвернулась от него, чтобы открыть окно на кухне. Холодный осенний ветер всколыхнул темные занавески, пробираясь в просторную кухню. Шаловливо играя, он пробежался по комнате, словно счастливый щенок, оставляя после себя, прозрачную осеннюю свежесть. Елена закрыла окно. На улице темнело. – Останешься у меня? – Элайдже показалось , что в голосе ее звучала плохо завуалированная просьба. - Если, позволишь…. - Места, в доме много, а для гостей оно всегда найдется. – Она попыталась изобразить некое подобие улыбки. Элайджа увидел в этом хороший знак, и задал неожиданный, даже для себя вопрос : - Пройдемся завтра по городу? - Я не против, куда пойдем? – спросила Елена. - На Старую Аллею, - почему то ему хотелось пойти именно туда. - Договорились, можешь занять любую комнату, которая понравиться. До завтра Элайджа. – Елена пошла к лестнице, - Будет что – то нужно, обращайся. Она предоставила гостя самому себе, зная, что он не обидится. Они с Элайджей были хорошими друзьями. И теперь, у нее не было никого кроме него. Его сострадание, благородство, отзывчивость не могли оставить ее равнодушной. Именно поэтому, эмоции, похороненные вместе с потерянными близкими ей людьми и не совсем людьми, теперь так отчаянно боролись за право на существование. Одним своим появлением, он уже заставлял ее собраться с духом и вновь ожить. Завтра она впервые за два года выйдет на улицу, на любимую Старую Аллею, где они обожали гулять еще с самого раннего возраста. С друзьями… Теперь у нее остался один лишь друг. И она ни за что его не потеряет.