Crazy Russian girl

Второй сезон во «взрослой» сборной я начала гораздо успешнее предыдущего: перед «рождественскими каникулами» в моей копилке была парочка серебряных и одна бронзовая медали. Тренера не зря рассчитывали на «молодежь», и я постаралась их не подвести. Вечером я бродила по гостиничному коридору в ожидании моего норвежца. Тарьей, не смотря на некоторые болезни в летний сезон, сейчас выглядел бодрячком и вовсю доказывал, что звание «бронзовый мальчик» вполне готов передать кому-то другому: у спортсмена всё шло как по маслу уже которую гонку подряд, и приятный звон преимущественно золотых медалей всё чаще раздавался в его номере. Завтра днем нам предстояло покинуть «трассу» на «каникулы». Планов у меня не было совершенно, впрочем, строить их всё равно было бесполезно: Бё-старший не переставлял удивлять меня своими задумками. Из мыслей меня вывели крепкие объятия и приятная хрипотца: — Я вот подумал, а не сгонять ли нам на днях в горы? На лыжах покатаемся, глинтвейна вкусного попьем… — На лыжах в горы? — улыбнулась я, поворачиваясь к скандинаву. — Давно не катались… — Я имею ввиду не трассу, а скоростной спуск. Не захочешь лыжи, пожалуйста, в твоём распоряжении сноуборд, — тут же пояснил своё предложение спортсмен. — Милый, не обижайся. Я просто пошутила, — вздохнула я. — Ведь даже не ожидала такого приглашения… — Я и не обиделся, — хитро прищурился парень. — Всего лишь решил предупредить, что мечтаю увидеть, как ты будешь кубарем катиться с горы. — Ах, вот как! Не увидишь и не дождешься, — я не удержалась и показала язык любимому. — Я еще так скачусь, что смогу потом и во фристайле выступать. — Посмотрим-посмотрим, — Чемпион снова прищурился. — Ну так что, едем? — Едем, конечно! — взвизгнула я и повисла на шее атлета. Поездка проходила шикарно: нереальный высокогорный воздух, о котором я уже и забыла, пробивал легкие на сквозь, свежий ветер, мало народу, никаких свистков и трещоток, и только мы вдвоем, без косых взглядов, вспышек фотокамер и каверзных вопросов папарацци. Мы высыпались до полудня, потом уходили до позднего вечера кататься на лыжах и сноубордах, несколько раз кружились на коньках на небольшом катке. Часто падали в снег, смеялись, дурели, лепили снеговиков и причудливые фигуры. Ночами мы спокойно бродили по большой деревеньке, катались на занятных каруселях, пробовали настоящее фондю, а потом до самого утра делились впечатлениями, сидя на уютном диванчике и попивая безалкогольный глинтвейн. До Нового года оставалось около недели, а мы еще даже не решили, как будем праздновать, да и Таря стал вдруг серьезным, чем даже немного напугал меня. Еще больше я насторожилась тогда, когда вечером после наших очередных катаний с горы, Бё-старший ненадолго отпросился куда-то, а потом вернулся с рюкзаком, и мы вдруг пошли не по стандартному маршруту на ужин, а свернули к прокату крупного зимнего инвентаря. — Ой, а я ни разу не каталась на нем, — призналась я, увидев, что нам выкатили снегоход. — Да, я помню какими глазами ты смотрела на него на Этапах, — улыбнулся любимый и помог мне сесть на «снежного коня». — Поэтому и решил, что обязательно покатаемся. Главное, ничего не бойся и держись покрепче. — Хорошо, — согласилась я и обняла парня за талию, прижавшись к нему плотнее. Мы покатили в неизвестном направлении. Было немного непривычно, поскольку скорость разительно отличалась от тех, с какими мы обычно гоняли по «трассе» и даже спускались по склону. Вскоре я начала получать удовольствие от такой необычной прогулки. Небо сегодня было на удивление чистым. Весь почти черный небосклон усеяли миллиарды звезд, как маленькие лампочки. Луна тоже сегодня выглядела особенной и манила к себе. Через какое-то время мы остановились на небольшой полянке. Вид с неё открывался безупречный. Я слезла со снегохода и застыла, как завороженная. Наверное, смотрела бы так еще долго, если б меня не окликнул Чемпион. — Танюш, еще налюбуешься. Занимай места в зрительном зале, пока не расхватали билеты. Я обернулась и обалдела не меньше, чем несколько минут назад. Оказывается, на поляне был устроен импровизированный «кинотеатр»: из бревен была сделана лавочка со спинкой, ну, прям настоящий диванчик, под костёр было выделено отдельное местечко маленькими колышками, имелся даже столик из небольшого пенечка. — Никогда не была зимой на пикнике, — улыбнулась я, попивая вкусный горячий чай из термокружки и закусывая местной выпечкой. — Ты список желаний пополняй, а то я что-то слишком много исполняю, — засмеялся скандинав и приобнял меня. — Договорились? — Договорились, мой дедушка Мороз! — поцеловала я парня. — Ты делаешь меня самой счастливой. Как же я люблю тебя… — Поверь, ты тоже делаешь меня не менее счастливым. И я тоже люблю тебя! Надеюсь, что его поцелуи будут вечно сводить вот так меня с ума… — И кстати, сегодня я — не дед Мороз, а Санта-Клаус, — подмигнул атлет спустя несколько минут. — С католическим Рождеством, родная! — Ой! Точно! — воскликнула я, и мой голос эхом раздался по округе. — И тебя с Рождеством! — Носочки приготовила? — Э-э-э… Да у нас как-то не принято было его праздновать, — прошептала, смутившись, что забыла про один из главных праздников моего парня. — Ну ладно, тогда просто протяни ладошки, — подмигнул он без тени обиды. — Глазки только закрой. Создадим иллюзию сна. Я прикусила губу в предвкушении и послушно закрыла глаза. На руки опустилось что-то похожее на книгу. — Открывай! Я тут же распахнула ресницы и увидела, что подарком является небольшая папка: — Что это? — Почитай, поймешь, — улыбнулся биатлонист и встал с «диванчика». — Этим я объясняю свою вчерашнюю чрезмерную серьезность. Через минуту раздался дикий визг, на какой я была только способна, а затем Бё-старший оказался заваленным прямо в сугроб. — Танюш, ты меня так утопишь в снегу, я заболею, и мы никуда не… — начал было «возмущаться» любимый. — Я те дам «заболею»!!! — наигранно фыркнула я и попыталась встать с парня. Однако, забыла непредсказуемость норвежца и в момент оказалась уже под его весом. — Та-а-арь… — Привыкай! — принялся целовать всё мое лицо скандинав. — Завтра тебя будут так же атаковать милые голубоглазые пушистики. — У меня уже есть один такой, — подмигнула я. — Но от подобной атаки и помереть не жалко… — Но-но-но! Мы только жить начинаем, — погрозил мне пальцем атлет, а потом помог подняться. — Тебе, правда, понравилась идея? — И ты еще спрашиваешь? — сейчас я сияла, как начищенный медный таз. — Даже не могу передать, что сейчас чувствую. Спасибо, спасибо, родной мой! Только… Мне совершенно нечего тебе подарить. Я совсем забыла про праздник, прости, пожалуйста. — Ничего страшного, — улыбнулся спортсмен. — Уж один год я могу отказаться от стандартного поедания индейки в пользу нашей поездки. И потом, почему ты говоришь, что нечего подарить? Ты уже даришь. Свою любовь. Тарьей крепко и одновременно нежно обнял меня: — Хотя от поцелуя я бы сейчас совсем не отказался. — Хорошо, — улыбнулась я, смахивая слезинки с щек. — Тогда твоя очередь закрыть глаза. Когда парень зажмурился, я решила немного похулиганить, а потому просто чмокнула любимого в лоб и тут же отскочила. — Ну всё, сама напросилась, — «грозным» голосом произнес спортсмен, в одно мгновение настиг меня, снова повалил на снег и, забравшись под куртку, принялся щекотать холодными руками. Кажется, я никогда еще в своей жизни так не визжала… Недаром я являюсь девушкой неугомонного норвежца: рано утром я подскочила с кровати и принялась шуршать по номеру и собираться в поездку. Потом всё же решила пожалеть любимого, еще сладко дремавшего, и уселась на диванчик изучать брошюры и справочники, которые умудрилась поздно ночью отыскать в отеле. Два потрясающих дня с дорогим сердцу человеком в окружении десятков самых моих любимых псинок. Это сказка, это нереальность… После завтрака мы с Тарей отправились на знакомство с инструкторами и на какое-то мгновение почувствовали себя снова школьниками: нам прочитали технику безопасности, рассказали интересные и познавательные факты о наших пушистых спутниках, объяснили схему и общее устройство упряжи, ну и конечно же, познакомили с верными псинами и научили их запрягать, а также подавать основные команды. Кажется, Бё-старший был доволен подобным не меньше меня: сразу нашел общий язык с хасками, даже строгим вожаком всей стаи — Нордом, черно-белым красавцем с глазами цвета неба. Именно он и достался мне в качестве ведущей собаки моей упряжи, поскольку был самым опытным. Всего у нас было четверо саней, каждые из которых тянули «команды» из семи собак. Уже перед самым выездом я подошла к любимому и обернула вокруг его шеи шарф, который связала еще прошлой весной, но стеснялась подарить, считая его не очень удачным первым творением, поэтому просто возила с собой в чемодане. — Это мой запоздалый подарок, — улыбнулась я. — Немного корявый… — Танюш, ну ты чего? Замечательный шарф и очень теплый. Думаю, при таком ветре он мне пригодится, — поцеловал меня скандинав, искренне обрадовавшись подарку. — Не перестаю удивляться твоим талантам. Когда всё было собрано, еще раз проверено и объяснено, наша процессия, наконец, двинулась… Семейная пара: Элиза и Михаэль — были собаководами всю жизнь. Именно они и стали нашими инструкторами и коллегами на два дня поездки. Проносясь на санях мимо замерзших озер, застывших горных речек, невиданных ранее северных лесов, я ощущала неземные чувства. Когда собаки немного ускорялись, хотелось постоянно визжать. Это был полёт… Не на аэроплане или прочих летательных аппаратах, это был полет, который хоть раз испытывали все лыжники, скользя по крутым склонам или заворачивая на поворотах. Сани не скользили по снегу и льду, они буквально парили над ними. Хаски вели себя как профессионалы: очень помогали нам. Высунув языки и наклонив умные мордочки с глазами небесной лазури, они тянули свою упряжь, неслись вскачь как гнедые кони. Это была их стихия. И наша с Тарьеем тоже… — У нас есть один лыжник, который вот в подобные моменты кричит одну фразу, — успела я окликнуть любимого, когда он проносился рядом со мной и пытался хоть чуток обогнать. — И как же? — прищурился парень. — Вот она, Жизнь! Вот она, Кайф! — произнесла я по-русски, зная, что Бё-старший меня отлично поймет.  — О, да-а-а! Эге-ге-гей! — поддержал меня норвежец и принялся отталкиваться ногами от снега, чтобы помочь мохнатым товарищам на подъеме. Через час началась небольшая метель — первый признак, что нам скоро будет нужно сделать привал. Элиза сообщила, что здесь недалеко есть две небольших пещеры. Пара как раз строила маршрут так, чтоб мы могли добраться до них и передохнуть, а завтра утром продолжить своё путешествие, но уже в обратную сторону. Когда мы нашли наши места для ночлега, буран разыгрался нешуточный. Но мы все же успели вовремя и даже смогли распрячь упряжи, пока было еще хоть что-то видно. Пещеры были связаны небольшим «коридорчиком». Они были серыми, с множеством сталактитов и сталагмитов, казались таинственными и всё равно уютными. Инструкторы расположились в «комнате» побольше, так как сани были «припаркованы» у них, да и псины пока оставались со своими хозяевами. Мужчины разводили костры и устраивали место для ночлега, а мы с Элизой кормили наших четвероногих друзей. Женщина рассказывала об участии их команды на соревнованиях. Оказалось, что Норд был когда-то даже чемпионом, но потом немного приболел и теперь был вынужден просто катать туристов, детишек, доставлять удовольствие при общении с ним. Всё это время голубоглазый красавец внимательно посматривал на нас, хоть и лопал еду из своей миски активнее других. Пришло время подкрепиться и нам: в котелках как раз подогрелись запасы продовольствия. Поужинав и поболтав еще немного с инструкторами, мы с Тарей отправились в нашу пещеру. Она тоже была довольно уютной, хоть и поменьше. Следом за нами протопало несколько псинок, которых за собой утянул Норд. В «спальне» он занял наблюдательный пункт на небольшом выступе, находившемся почти у «потолка». Приведя своё «гнездышко» в надлежащий вид, мы уселись на спальные мешки, разложенные поверх искусственных шкур и пледов, и стали делиться впечатлениями от поездки. Полумрак, фигуры из сосулек невероятных размеров, подсвеченные костром и аккумуляторными светильниками в виде старинных фонарей, создавали невообразимые скальные образы. Создавалось впечатление, что мы попали в волшебный мир, таинственное царство, где нас ждало нечто волнующее, будоражащее. Приятно потрескивал огонь, в котелке подогревался чай. Довольные и сытые псины лежали по всему периметру «спальни» и изредка приподнимали мордочки, чтобы что-то унюхать. Когда напиток был готов, Бё-старший вынул из рюкзака небольшую сумку-холодильник и достал оттуда мои любимые пирожные. — Где ты их нашел? — обалдела я. — Из Ростова вез, — подмигнул парень. — Шучу, кто ищет, тот всегда найдет. — Ты не перестаешь меня удивлять… — смутилась я. — Я же обещал, — нежно поцеловал меня атлет, а потом достал из рюкзака небольшой пакетик. — А это чтоб не было обидно нашим пушистым друзьям. Сладенького ведь всем хочется. Псины дружно гавкнули и стали спускаться к биатлонисту за сахарными косточками. — Это будет наш секрет, — прошептал спортсмен. Я залюбовалась тем, как Тарьей кормил, играл и гладил голубо- и кареглазых хасок. Норд в это время посматривал с осторожностью на скандинава, а потом вдруг покинул свой «пост», подошел ко мне и принялся ластиться, как маленький щеночек. Такого восторга я не испытывала давно. Жесткая шерсть лоснилась под моими руками, переливалась множеством огоньков от того, что еще не вся высохла. — Э-э-эй, товарищ Норд! Вы чего это пристаете к моей девушке? — поинтересовался норвежец полушутливым тоном, когда раздал последние лакомства. — Хотите, чтоб я приревновал и перестал забавляться с вашими подопечными? Сами же не захотели пожаловать к нам на огонек. Пёс одобрительно гавкнул и лизнул меня прямо в нос. — Ай-яй-яй! Танюша-Танюша! (рус.) И как тебе не стыдно, — покачал головой любимый. — Прямо на моих глазах… Я засмеялась, увидев, какую возмущённую моську состроил спортсмен. Эхо тут же разнесло мой смех на всю пещеру и зазвенело так, что на время заложило уши. — Я больше не буду, — театрально потупила я взгляд в пол. — Посмотрим-посмотрим, — подмигнул норвежец и вдруг куда-то направился. — Что-то случилось? — забеспокоилась я, забыв, что у нас есть отдельный «вход». — Просто хочу узнать, прекратился ли буран, — ответил биатлонист. — Вдруг луна видна будет. Говорят, здесь такие виды, что со вчерашними и не сравнятся. Пока парень ходил на проверку, я поправила наше спальное место, почесала за ухом Норда и толкнула его в сторону «поста»: время уже близилось к полуночи, настала пора спать, поскольку завтра предстоял не менее насыщенный на эмоции и тяжелый трудовой день. — Ну что там? — спросила я, когда блондин снова появился в «комнате». — Прекратился снег? — Неа, — покачал головой атлет. — Ничегошеньки не видно. — И луны? — прищурилась я. — Её особенно, — кивнул спортсмен и начал медленно подходить ко мне. — Знаешь, может и хорошо, что не видно. Я удивленно, но молча уставилась на парня. — Потому, как я всё равно не смогу для тебя её достать, — продолжил меж тем скандинав. — Даже обещать этого не буду. Зачем ложные надежды подавать, ведь так? И я надеюсь, что ты мне простишь это. Тем более сама не раз говорила, что я делаю тебя счастливой и без всяких звезд, луны и прочих небесных светил. Но знаешь, есть все же кое-что, чем я всегда смогу тебя порадовать, что смогу подарить. Тарьей начал медленно разжимать руки, которые, оказывается, были у него до этого сомкнуты. В мужских ладонях оказался снег. Но что это? Это был не шарик, не просто маленькая груда снежинок, нет. В руках Чемпиона было вылеплено аккуратное сердечко. Улыбка тронула мои губы. — Да, это снег, — ответил за меня Бё. — Но он лежит в моих руках сейчас не просто так. Если ты заметила, это — сердечко, которое начало таять. Оно тает в моих ладонях от тепла так же, как мое настоящее сердце тает от любви к тебе. И это не просто красивые слова, я говорю искренне и могу их подтвердить. Пускай, мы не так уж и долго знакомы, но я уверен, что для познания истинных чувств много времени и не нужно. И насколько помню, ты придерживаешься такого же мнения. Да, возможно, мы еще многого не знаем друг о друге, и нас даже можно назвать «темными лошадками». Биатлонист на секунду замолк, а затем подмигнул: — Но ведь на них и срывают самый большой куш. И я готов поставить на кон всё, что у меня есть. Поэтому в присутствии наших пушистых друзей хочу задать тебе всего лишь один вопрос. Тарьей медленно опустился на одно колено, не сводя с меня глаз: — Ты выйдешь за меня замуж? В этот момент снежное сердечко окончательно растаяло, и на ладонях атлета осталось прекрасное колечко, внешне напоминающее кулон, который я не снимала с того самого утра после нашей первой ночи. Мое дыхание перехватило еще в начале пламенной речи спортсмена, но я даже подумать не могла, что это будет не просто красивое объяснение в любви, а предложение руки и сердца. Слегка вспотевшими ладонями я прикрыла рот и едва не ойкнула, по спине стандартным табуном тут же побежали мурашки, а сердце замедлило свой ритм. Я мельком оглянулась: дюжина пар голубых и карих глаз и одна цвета небесной лазури, — все они были устремлены сейчас только на меня. Мысли одна за одной заметались в моей голове: Боже мой, он хочет, чтоб я стала его женой, чтоб мы всегда были вместе, Таречка мой, любимый, родной… По щекам полились слезинки, губы задрожали, я посмотрела парню в глаза, потом убрала руки от лица и прошептала: — Да. Руки тут же коснулась теплая ладонь скандинава, на безымянный палец наделось прохладное после снега кольцо, а затем мягкие губы накрыли мои в нежном поцелуе. — Я люблю тебя, — улыбнулся Бё-старший, немного отстранившись от меня, а затем негромко воскликнул. — Она сказала: да! Дружный вой хасок подхватил этот клич…