Garbage – Night Drive Loneliness Nickelback - What Are You Waiting For?
— Да пошёл ты! Самому-то не стыдно, что баба вытаскивает тебя из дерьма!? — я кричала на пределе своих голосовых связок и нервов, вышвыривала вещи Джона в подъезд, даже не задумываясь об их сохранности. Он же пытался перехватить мои руки. Не на ту напал! — Убрал свои клешни от меня! — я толкнула его в грудь да так, что он отлетел на добрых три фута. — Ты же ничего не стоишь, просто шлюха! — слюна из его рта летела во все стороны. Мне стало мерзко. Когда в очередной раз он повернулся за своими манатками, просто заломила за спину обе руки этому дрищу, с силой пнув под зад. Джон вылетел в коридор отеля, провожаемый взглядом прохожих. Некоторые из них, слишком любопытные, сбежались на ор, а другие обходили стороной. Даже странно, что еще никто не вызвал охрану, хотя в таком отеле... Но оно и к лучшему. Джон кричал что-то и с рёвом бросился в дверной проём, но я феерично захлопнула перед его носом деревянную дверь, закрыв на два предоставленных засова. В коридоре послышался грохот и коллективный топот: — Ты еще об этом пожалеешь, сука! — Блять... — выругалась я, медленно сползая по стене на пол, потёрла глаза, размазав косметику еще больше. В носу засвербело. — Теперь-то мне можно плакать? — я скорчила рожу, — Думаю, да. —истерично расхохотавшись, скинула туфли на высоких каблуках, просто потрясся ступнёй. Охуенно отпраздновала День Рождения! Ну просто обосраться! Но хотя бы избавилась от Джона, что уже хорошо. Не то чтобы он мне мешал... Да он был самой настоящей занозой в заднице! Только зря потратила два года своей и без того никчемной жизни. Я с трудом поднялась на ноги и прошагала из коридора в убогую комнатушку мотеля. Табло часов на прикроватной тумбочке показывало 21:32. Ну вот, уже почти ночь, а я Рождество так и не отпраздновала, только День Рождения... Не порядок. Но первая моя миссия — переодеться. Подрубив радио хлопком ладони по нему, подошла к чемодану со скудным набором вещей. Из динамика лился восхитительный голос Чеда Крюгера, я даже застыла на мгновение, задумавшись над смыслом и текстом песни. Ну нет, не время вдаваться в сантименты. Я с яростью рылась в чемодане и костерила матом своего начальника и всю его родню за то, что не дал мне нормальный выходной. А ведь предупреждала, что уеду из города, даже заявление написала! На самом деле, изначально ехать я собиралась одна, но Джон репейником увязался за мной. Ну конечно, на новом месте толкать кому-то траву проще, да еще и проживание за мой счет. Взгляд зацепился за использованный презерватив, валяющийся на кровати. Вот же сукин сын! Завтра же, когда вернусь в Шотландию, выкину все его вещи к чёртовой матери! Наконец, на дне показался яркий клочок ткани. Моё любимой красное платье, приталенное, с большим треугольным вырезом и пышной юбкой. Я задумалась: стоит его надевать или нет."Разве ты не хочешь расправить крылья и насладиться полётом? Разве ты не хочешь жить по-настоящему?"
Ладно, Чед, уговорил — надену это платье. Под такую красоту нужно соответствующее бельё. Гаденько улыбнувшись, расстегнула большой карман чемодана, где находилось бельё и прочие средства гигиены. Всё сводилось к тому, что просто пойду и подцеплю мужика на одну ночь. — Шлюха, — пропела я, застёгивая лифчик с кружевной чёрной отделкой. Плотные черные чулки я надевала с сомнением, все-таки не март. Почувствовав себя бабулей, отбросила сомнения. Черное драповое пальто и ботильоны дополнили образ. Напоследок посмотрелась в зеркало и поняла, что забыла накраситься заново, ибо размазанная под глазами тушь шика не добавляла. Не раздеваясь, стала наводить марафет, нанося слои консилера, тонального крема и подводки заново. Ну вот, готово. Можно и выходить. Широко улыбнувшись, вышла из номера в коридор и привычно зашагала пешком по лестнице в вестибюль. Люди сновали всюду, кто-то даже только заезжал. Район, в котором был расположен отель, пусть не самый благоприятный, но богатый на бары, бордели и прочую ересь. Я вышла на улицу. Погода для конца декабря была очень даже тёплой, немного подвыпившие и вусмерть пьяные люди были везде. Мужчина около стены прощался со своим ужином, стоящий рядом парниша его подбадривал. Я сморщилась от брезгливости. Каблуки неприятно цокали по асфальту. Некоторые на меня оборачивались, но я реагировала на это в соей обычной пофигистической манере. Или вызывающе? Может именно поэтому я нравлюсь мужчинам? Хм, нравлюсь... Да только всё не тем, взять того же Джона. Трусливый наркодиллер с пивным пузом, да еще и младше меня на четыре года. Я возвращала за него долги и вытаскивала из ментовки, а он только пользовался мной и моим счётом в банке. Родители его бросили еще в детстве, вот и отшельничает с тех пор, толком даже нигде не работал. А ведь я аборт из-за него сделала! Нет, я не плакала и не впадала в депрессию, а просто копила в себе ярость, которую сегодня выплеснула в полной мере. Десять лет бокса, бодибилдинга и тяжёлой атлетики сделали своё дело. Я сильна и вынослива физически, дух со времени гибели родителей, наркозависимости и аборта тоже закалился! Теперь, я, как это принято называть, сильная и независимая ни от кого женщина. Нет, не с сорока кошками. А хорошей квартирой в центре и приличным счётом в банке. А дети... Мне всего 28, будут еще. Сунув озябшие руки в карманы пальто, вышла на плохо освещенный переулок. Вот он, оплот пьяниц и наркоманов в чистом виде. До ближайшего бара оставалось пятнадцать футов, туда и направлюсь. К сожалению, стоявшая группа мужчин преградила мне дорогу: — Девушка, не хотите скрасить нам вечер? — мужик с щетиной и сальными волосами пьяно улыбнулся и отсалютовал мне бутылкой. — Нет, спасибо. — настойчиво отказала я. В конце концов, не настолько мне и хочется выпить... Ну нет уж, решила, значит так и будет, просто нужно найти более цивильное место! Из-за угла на меня налетела фигура, больно задев плечом. — Эй! Смотри куда... — я осеклась. Незнакомец попятился от меня, спотыкаясь, взгляд его метался. Знакомо это состояние потерянности. — Эй, малахольный, помощь нужна? — закричала я ему в след. Он не ответил, лишь шёл натыкаясь на других людей. Может, ну его, а? Он пьяный, в конце концов, а их тут толпы ходят, и всех не пожалеешь. Но мало ли на кого нарвётся... Чёрт бы побрал мою жалостливость. Почти бежать по тротуару на каблуках сложно и больно, но вполне реально. Понимаю, что только впустую трачу время, гоняясь за ним и обегая прохожих. Вот он, совсем близко! Уже в метре споткнулась о собственную ногу и, пошатнувшись, налетела на свою цель. — Ох, простите, Бога ради! Неловко встала с мужчины, который так и остался лежать на земле лицом вниз. Окружающие оглядывались, некоторые открыто показывали пальцем. Не до них сейчас. Я встала на колени и перевернула на спину мужчину и внимательно осмотрела. Симпатичный, лет тридцати, брюнет с чуть отдающими в рыжину волосами и бородой. Одет тоже прилично, пальто марки Lavenham, такое на дороге явно не валяется, также можно сказать и о его костюме. Я дотронулась кончиками пальцем к шее, где хорошо чувствуется пульс, но отшатнулась, когда он застонал. — Может вам врача вызвать? — Оставь меня в покое, — прохрипел он. Вот и помогай после этого людям. Не обращая внимания на слабые протесты, обшарила его карманы в поиске документов. Ага, Брюс Робертсон, 31 год. Вся эта вакханалия происходила посреди улицы, хочу напомнить. — Уйди от меня, мать твою! — именуемый Брюсом брыкнулся и на удивление быстро поднялся на ноги. Я разозлилась окончательно и замахнулась для удара... Чёртовы каблуки! Я отлетела назад, больно ударившись копчиком и ладонями об асфальт. Взвыв от боли, взглянула на злого, не меньше чем я, Робертсона. — Отвали по-хорошему. Я не просил тебя мне помогать! И ведь действительно, не просил же. В ладонях саднило и щипало, я посмотрела на свои руки — кровоточили. — Да что за день сегодня, а? — спросила я у Брюса, ударяя руками об землю, сдирая с них кожу еще больше. — Риторический вопрос. Брюс молча разглядывал меня, а потом спросил: — Звать-то тебя как? Я посмотрела в глаза этого нахала. Голубые. — Марго. — Не местная значит... А я Брюс, как ты уже успела узнать из моего паспорта. Он подал мне руку, за которую я тут же ухватилась. Подняться сама я была в состоянии, но он мужик, пусть хоть немного побудет джентльменом. — Бабушка русская. Кажется, завязывалась беседа. Меня одолевали противоречивые чувства. Он не похож на того, кому можно излить чувства, но так хотелось... — Ясно. Ну, бывай! — он махнул рукой и отправился вниз по улице. А моя надежда разбилась вдребезги, одиночество ощущалось как никогда. Нужно покурить, пусть даже давно бросила. Переступив с ноги на ногу, я отправилась обратно в отель. Чулки были порваны, платье грязным. Странно, но желание напиться исчезло вовсе. Решение идти куда глаза глядят было привычным для такой особы как я, пусть даже изначальной точкой назначения был бар. Проще уснуть в подворотне с бомжами. Внутри росло гадкое чувство неправильности, которое, впрочем, растворилось, когда знакомый голос окликнул: — Эй, Марго! — я обернулась навстречу Брюсу, который всё так же чуть пошатывался, — Вовсе не дело, что сексуальная девушка разгуливает одна. Думаю, много желающих тебя оприходовать. О, как мы заговорили. Я сузила глаза и подошла к Брюсу почти вплотную. Он был не высок, на каблуках я была выше него на пару дюймов, это давало некое превосходство, пусть даже временное. — Так проводи даму до дома, чтобы на неё никто не напал. — я провела ладонями по плечам Брюса, драп грубо коснулся ранок на коже. — Прошу, — он подставил локоть, о который я опёрлась, и мы пошли в сторону отеля. — Я сегодня с парнем рассталась, — зачем-то начала разговор именно с этого я. — А я чуть не отравил, пожалуй, единственного друга. — горечь отчетливо виднелась в его взгляде и голосе. Тот мандраж от него не отступал, поэтому весь остальной путь мы молчали. Хотя, согласно этике, должны были утешить друг друга. Чем ближе мы подходили к отелю, тем меньше народу было. Распахнув передо мной двери, Брюс вновь заговорил: — Ну вот, теперь даме можно не бояться, что её отдрючат простые прохожие. — он говорил достаточно тихо, но подтекст я уловила. Ну, откровенно говоря, где-то в глубине души я знала, что так и будет. Я улыбнулась и сделала то, о чём мечтала очень долгое время — сняла обувь. Так, теперь я едва достаю ему до носа, превосходство растворилось. — Спасибо, — сдержанно киваю и смотрю на его губы, а потом уже в глаза. А он хорош в постели? Планировала же мужика подцепить, так чем он плох? Ничем. Обхватив его за шею и привстав на носочки, впилась в его рот. Это стало спусковым крючком. Обувь полетела на пол, языки сплелись и тёрлись друг о друга. — Не здесь, — я отстранилась, — идём в номер.