«Аберрант»

      Членов элитного отряда капрала Леви собрали в тёмном непроветриваемом помещении, которое иногда использовали вместо учебного кабинета. Потягивая носами едкую пыль от старой мебели, да мелкое крошево от белого мела, солдаты внимательно смотрели на то, как майор Ханджи Зоэ старательно вырисовывает на чёрной доске пасть титана.       一 Многие из вас, солдаты, уже побывали в пастях титанов. Кто-то целиком, а кому-то удалось просто заглянуть туда на долю мгновения. И прежде чем монстр захлопывает её, нам удавалось ощутить запах разложения, который вырывается из титана 一 из самого его нутра, 一 Ханджи закончила рисовать и положила кусок мела на поверхность стола. Затем она небрежно отряхнула руки от меловой пыли.       一 Но теперь у нас появился способ избежать 一 ну, или хотя бы попытаться 一 участи быть съеденным. Вот, 一 женщина повела ладонью в приглашающем жесте, указывая на несколько мешочков, лежащих на краю рабочего стола. 一 Это 一 взрывпакеты.       Ожидаемой реакции от слушателей не последовало 一 только едва заметный ропот донёсся с заднего ряда парт. Ханджи Зоэ, ожидающая возгласов удивления и восторга с последующими многочисленными вопросами, окинула внимательным взглядом немногочисленных слушателей.       Капрал Леви, сидящий на самом заднем ряду парт, скрестил руки на груди. Он остался доволен своими солдатами 一 они, уже готовые ко всему люди, не удивлялись и не поражались ничему новому. В конце концов, многие его дети давно уже в сердцах думали, что спасти их смогут от смерти только свои собственные руки с мечами.       Ханджи поправила на своём лице очки (отчего по лбу и прядям волос размазался остаток пыли с её пальцев), затем прочистила горло и продолжила:       一 Они достаточно лёгкие и не будут мешать движениям на УПМ. Если вы оказываетесь в близости к пасти титана 一 быстро используете огниво, поджигаете фитиль и швыряете в пасть монстру, 一 женщина ударила раскрытой ладонью по рисунку рта титана на доске.       一 У нас нет времени даже на то, чтобы использовать приводы. А вы говорите нам использовать огниво, пока мы зажаты в руке монстра? 一 с сомнением в голосе спросил Жан. Пальцы его правой руки настойчиво тарабанили по крышке парты.       一 Если вы не попытаетесь, то у вас не будет времени, чтобы пожалеть о собственной девственности, которую не успели потерять, Кирштайн, 一 хмыкнул сзади капрал.       一 Для того, чтобы отточить скорость, мы проведём тренировки. И старшим тоже потребуется обучение, ведь для всех нас это будет в новинку, 一 Ханджи опёрлась о край стола поясницей, встав ровно перед аудиторией.       一 Так что тренироваться будем все вместе. И я, и Эрвин, и капрал, конечно. И когда мы отточим скорость, никакое огниво не станет помехой перед желанием выжить.       Женщина отметила, как слева вверх взметнулась рука Саши Браус.       一 Майор Ханджи! Насколько точно использование взрывпакета будет означать наше выживание?       一 Хороший вопрос! 一 Зоэ подмигнула. 一 Мы провели несколько опытов на Герардеска, и они оказались очень полезными. Одного такого взрывпакета хватит для того, чтобы взорвать пасть трёхметрового титана. Нижняя челюсть Герардеска разлетелась на куски безо всяких проблем. Я сделала вывод, что объёма пороха в мешке хватит на то, чтобы повредить ткани титану любого роста и склада, и, соответственно, отвлечь его и выкроить время для того, чтобы выбраться из его руки.       一 Но мы сейчас не говорим про Бронированного и Колосса, так? 一 вскинул вверх голову Эрен Йегер. 一 Какой-то мелкий мешок не сможет взорвать их головы!       一 Нет, не сможет, 一 покачала головой Зоэ. 一 Но даже их такой взрыв сможет остановить на какое-то время. Если вам удастся закинуть взрывпакет глубже им в глотку, то титанам потребуется время, чтобы восстановиться.       一 Можно закинуть сразу несколько бомб, 一 подала голос Микаса, сидящая слева от Йегера.       一 Нет! Даже не вздумайте, 一 встрепетнулась Зоэ. 一 Мы не знаем, насколько сильным может быть такой взрыв. Одно дело, если вы потеряете несколько конечностей, и совсем другое дело 一 подвзорваться вместе с ним.       — Ха. Отличный способ быстро покончить с собой, — усмехнулся Кирштайн. Его пальцы продолжали отбивать размеренный ритм по столу.       — Умолкни, Жан, — капрал Леви вздёрнулся вверх, приподнялся, затем ударил ладонью о собственное колено. — Имей уважение к старшим по званию!       — Мы понятия не имеем, хватит ли запала вашего взрывпакета на пасть Бронированного. При всём уважении, — обратилась Микаса к Зоэ.       — Всё познаётся в битве, так? Мы еще даже не проверили его на обычном титане. У нас ещё будет шанс всё испытать. — Ханджи, несмотря на общее настроение скепсиса среди собравшихся в кабинете, улыбалась. — Через пару недель мы организуем очередную вылазку за стены. А до тех пор нам стоит отточить навык броска.       — Мы достоверно точно знаем, что взрывпакет берёт кость, — робко произнёс Армин, сидящий рядом с Эреном Йегером. — Мощи взрыва хватит, чтобы повредить плоть титана, это уж точно.       Микаса кивнула, выслушав своего друга. Ей было всё равно, какова была теперь вероятность выживания с этими маленькими мешочками, начиненными порохом. Она верила в силу собственных клинков, да в наличие газа в УПМ — на хрена ей была эта лишняя надежда на собственное спасение?       Если только взрывпакеты не дадут лишний шанс выжить Эрену. Уж ему-то, как минимум, один раз уже лишившемуся конечностей во рту титана, только на руку было новое изобретение отряда Ханджи Зоэ. Но что этот ребёнок делает именно сейчас, пока майор так тщательно объясняет им, что нужно делать — смотрит в потолок, дёргает ногой, зевает, но точно не внимательно вникает в разъяснения.       — Эрен, — полушёпотом девушка обратилась к названному братцу. — Слушай, это ведь важно.       — К чёрту, — мальчишка только дёрнул головой. — Бред собачий. Только зря грязь ногами месили.       — Не зря. А как же взрывпакет?..       — Поджёг, кинул, взорвал. И всё.       — По-твоему, всё так просто? — Аккерман понизила голос, наклонила голову ниже, завесившись от остальных короткими прядями волос.       — Ага. Мне на кой чёрт это знать? Я не помню, когда в последний раз ножи в руках держал…       — Ты думаешь, тебя это красит? — парировала Микаса. — Солдат должен владеть навыком боя в совершенстве. А если меня не будет рядом?       — Не будет рядом, и хорошо! Того и гляди, издеваться начнут, что я за спиной девчонки прячусь.       — Эй, Аккерман! Может быть, скажешь вслух перед всей аудиторией, что ты там Йегеру вещаешь? — послышался вдруг голос Леви.       — Простите, сэр, — Микаса Аккерман стушевалась, выпрямила спину и пресекла разговор с Эреном.       Чисто гипотетически. Если представить себе ситуацию, когда тварь собирается пожрать тебя со всеми потрохами. Что ещё теперь остается солдату, кроме как смиренно ждать, пока тебя пресловуто выжрут? Чинно вытащить из-за пазухи мешочек с порохом, сказать титану: «Подождите, сэр, дайте мне буквально секунду, и я подожгу этот фитиль», и осторожно, дабы не повредить слизистую, втолкнуть твари в пасть эту мини-бомбу?       И что будет потом? «Простите, сэр!.. Это больно, сэр? Могу ли я вести записи во время данного эксперимента, сэр?»       В уставе об этом не было и слова, разве нет? Чти своих руководителей, чисти коня, смазывай УПМ — и ни слова про взрывпакет, разве нет? Букефал чист, откормлен и, должно быть, спокойно спит в своем стойле — пока они, рядовые, сидят за партами и изучают уроки, будто им по десять лет. Математика, химия, физика и, о господи! — титанология на пятом часу. Скажите, дети, сколько костей носит на себе титан? А сколько из них взорвётся, если мы впихнём в него взрывпакет — новое, абсолютно гениальное изобретение Ханджи Зоэ — женщины, странно совмещающей в себе ненависть к тварям и абсолютную любовь к ним?       — Свободны, рядовые, — тем временем сказала Зоэ. — Тренировки начнутся завтра.       Завтра. Может быть, и титаны будут изничтожены — все, до последнего — тоже завтра? И Эрен Йегер, наконец, будет свободен от гнета наследства Гриши? Что насчет ключа от подвала — завтра, завтра?

* * *

      Камень глухо щёлкнул о поверхность и отскочил куда-то в траву.       — Уже слишком темно! Может быть, пойдём уже? Мы ужин пропустим, — с этими словами Армин наклонился, выхватил из груды камней один и крепко обхватил его озябшими пальцами. Микаса расстегнула под шеей аграф и скинула зеленый плащ под ноги.       — Титаны не станут дожидаться, пока рассветет, Армин.       — Титаны не бродят по ночам, — буркнул Эрен, стоящий чуть поодаль. — Так и скажи, что тебе опять необходимо быть первой даже в такой херне, как метание камней. Мало мы их в детстве по заборам швыряли, что ли?       — Идите. Я всё равно не голодна, — Аккерман замахнулась, в считанные секунды прицелилась и запустила камень в Герардеска. Камень попал точно в глазницу.       — Это не тренировка, а развлечение какое-то, — Йегер развернулся, вцепился в плечо Армина и потащил его прочь, подспудно задев носком сапога горку из подготовленных камней.       Взмокшую от пота спину неприятно холодило от поднявшегося аквилона, грозящего перерасти в настоящий ураган — нещадно свистели под ним альковы замка и крыша покосившегося донжона. Того и гляди, пойдёт первый в этом году снег, припорошит каменные дорожки и самого несравненного Герардеска — а именно то, что от несчастного осталось. Только верхняя часть черепа, белеющая среди сумерек, да челюсть с рядом зубов.       — Лоб, затылок, темя-два, — Микаса подняла очередной камень. — Клин, решётка, два виска, — булыжник просвистел в воздухе, вторя ветру, но попал мимо цели — столкнулся о нос.       — Целый череп в голове, — детский стишок, позабытый совсем со временем, вспомнился не целиком, и девушка выхватила из памяти лишь начало и самый конец. Всё-таки столько лет прошло, Гриша Йегер пел эту песенку только во время особо благотворных дней и собственных настроений, и память услужливо вытеснила из себя все лишние воспоминания, записав на их место куда более полезные — где именно капать смазочным маслом на УПМ, как держать ногу в стремени, или как зовут главнокомандующего.       Где-то над головой прогремел колокол, оповещая о начале ужина. Несколько солдат из испытательного отряда Ханджи тут же бросили свои дела и поспешили обратно в замок — набивать животы. Микаса же осталась там, где стояла — слева от брошенного плаща, лежащего теперь небрежной лужицей, и разбитой Эреном горкой с камнями. Её рёбра начинали ныть — верный признак меняющейся погоды. Скоро, совсем скоро выпадет снег.       Скоро состоится новая вылазка их отряда — пригодятся знания, на сколько оборотов закрепляется клапан шланга на баллоне с газом, как сильно надо затягивать болт на турбине УПМ. Все эти бесконечные знания, умения и навыки — против легкомысленного стишка из детства Микасы Аккерман. Целый череп в голове, а? Огромная кладезь опыта, полученного за каких-то пять лет в разведывательном отряде.       Рёбра начинали ныть — здорово! Хорошо, что не голимое плечо, выбитое капралом, или саднящее голенище. Сатисфакция с Букефалом еще предстоит — тогда, видимо, во время седлания или очередной чистки шкуры. Каждое их сражение за превосходство — в том, как девушка осторожно водит по его спине жёсткой щёткой, как почти ласково трёт смоченным водой лоскутом ткани по высохшей грязи, как самыми кончиками скрюченных пальцев выдирает репей и веточки из густой гривы. Не любил её Букефал, что и говорить. Да и она его, должно быть, не любила — как можно любить кого-то, кто может выскочить из-под твоих бедер в самом пекле сражения? Как можно обожать кого-то, кто вскоре будет запросто раздавленным под омерзительной ступней титана?       Микаса Аккерман склонилась над лежащим под ногами плащом, над валяющимися тут и там небольшими булыжниками. Идеально подходящие по весу и форме — специально подбирала, собирала в полу плаща, взвешивая каждый в руке. Микаса попадала в цель семь раз из десяти — три неудачных раза попадали по кости глазницы или по зубам, да так звонко, что дежурные солдаты оборачивались в сторону звука. Череп Герардеска, как природный колокол, отражал в своем нутре любой звук, преумножая его.       Семь раз из десяти — хорошо! Но не идеально, черт его дери.

* * *

      Армин Арлерт не стремился к большему. Ему хватало, пожалуй, пары лезвий, полного баллона с газом и собственноручно заточенных якорей. Не тянулся он к повышению собственной мышечной массы, не упражнялся в скорости полёта и рывков. Зато Армин Арлерт умнел. Это та способность, которую могли не заметить прочие рядовые. Это та способность, которую не подмечал Эрвин Смит, хотя и смотрел на юношу как-то слишком пристально да чутко, будто подозревал в измене.       Главнокомандующий был прозорлив, но недостаточно, что было свойственно людям его склада профессии — то было словно предчувствие, «что-то изменилось», лёгкий бриз перемен, не видных кому-либо. Что-то изменилось, так. Армин Арлерт продолжал умнеть, и сам мальчишка это ощутил, когда в очередной раз отмеривал порох на тарелку лабораторных весов. Каких-то пятьдесят грамм пороха в противовес маленькой гире, и в голову вдруг пришла идея.       Бертольд Фубар и Райнер Браун пропали. Исчезли из отряда. И с момента последнего выхода за пределы стен никто о них больше не говорил. Их койки в общей комнате день ото дня были всё так же идеально заправлены — по уставу — а личные вещи продолжали храниться в тумбочках. Означало ли это, что ребята погибли? Или это означало, напротив, что их вывезли за пределы штаба, запрятали куда-то, закрыли в темнице и держат, как несчастную Энни Леонхард?       Видят ли они сейчас, как играет на поверхности кристалла блик от факела?       Армин уже был знаком с людьми-титанами. Все они были из их сто четвертого набора, всех лично он знал — поколение предателей людского рода начиналось с них. Но не сильнейшая Микаса, не красавица-Криста — не они. А Энни, чьи мотивы вообще остались безызвестными, несчастный сирота-Эрен, да (возможно) двое друзей из неизвестного поселения. Как, чёрт возьми, высшие силы распределяют между вчерашними детьми свои новые гены чудовищ? Не означало ли, что люди-титаны — только новая ветвь эволюции, или деградации, напротив? Иначе как можно было объяснить эту дикую, антропоморфную тягу к человеческой плоти?       Спустя лет десять, когда эта белиберда закончится, когда священные стены, наконец, будут зиять новыми выходами, а человеческий род разбредется на долгие километры прочь от Центра, Армин найдёт ответы на свои бесконечные вопросы. Когда Микаса Аккерман, сильная и высокая, куда выше своего предшественника, будет вести за собой новое поколение солдат, выросших на обильной пище и невиданных ранее фруктах, Армин Арлерт будет ждать её возвращения из очередной миссии с пытливым возбуждением — что же она принесет из далёких земель на этот раз? Может быть, новый вид растений, или весточку от тех жителей, кто не побоялся вступить в ряд тех, кто разбил новый лагерь в отдалении?       Или скажет она ему, наконец, чем же человечье мясо вкуснее телятины?       Армин снял с весов тарелку с порохом, ссыпал содержимое в кожаный мешок, впихнул туда же фитиль, затем перевязал. Теперь в руке он держал собственную надежду выживания — с запахом масла и пороха, а также с странным щемящим чувством в груди — оттого, должно быть, что придётся, скорее всего, это изобретение в недалёком будущем использовать.       А уж будет ли это пасть банального семиметрового, или же Бертольда Фубара… Время покажет.

* * *

      Леви вошёл в столовую, когда остальные солдаты были уже готовы окончить трапезу. Тут и там уже поднимались из-за стола парни и девушки, кто-то залпом допивал из алюминиевой кружки слабенький чай. Бывшие участники сто четвертого набора сидели рядом, за одним длинным столом, собравшись наивной кучкой из товарищей по солдатским харчам.       Вслед за Леви в слабо освещенное помещение зашли трое солдат из числа старших, все они тащили за собой большие тюки. На них тут же обратили внимание все из присутствующих — даже те, кто сидел к дверям спиной, развернулись корпусом и теперь внимательно следили за вошедшими.       Солдаты опустили свою ношу на каменный пол, затем с трудом разогнулись и тут же отступили за спину капралу.       — Здесь — новая амуниция, солдаты, — Леви даже не пришлось выжидать, когда в столовой воцарится тишина. — Разбираете согласно размерам, и с завтрашнего дня отвечаете за одежду своими бошками.       Затем мужчина наклонился и развязал холщовые мешки, демонстрируя содержимое. Он выхватил из мешка форменную куртку, расправил в руках и показал всем:       — Зимний вариант. Изнутри оббит шерстью. Эта куртка лёгкая, не слишком плотная и толстая, движениям не помешает…       — Но как нам теперь носить ремни? — спросила Криста, совсем забыв про обращение по уставу.       Капрал мог бы возмутиться глупым вопросам, но внутренне был только доволен тем, что его солдаты сразу думают о будущем.       — Как вы можете заметить, куртка длиннее в полах, чем ваш обычный вариант. Девушкам следует беречь поясницу, поэтому пришлось сделать такой вариант.       Леви Аккерман помнил, что прежние варианты курток для зимы были такими же короткими, как обычный базовый вариант — и это был существенный минус.       Девушки разведывательного отряда спустя пару дней носки сразу начинали жаловаться врачам на боль в пояснице, кто-то из них даже оказывался на больничной койке из-за переохлаждения. В этот раз пришлось всё переделывать — не только длину одежды, но и слой меха. Раньше, как считалось, достаточно было просто пришить к внутренней стороне несколько заячьих шкур. В этот раз Зоэ предложила использовать слой овечьей шерсти. Пришлось, правда, писать рапорт в Центр для того, чтобы им разрешили использовать столь ценную для предзимней поры шерсть (ведь обычные люди тоже нуждались в тепле), но им это всё-таки удалось.       — Проделываете дополнительные отверстия в шлицах портупей, и всё — ваш новый комплект готов для использования. Ремни надеваете сверху. Ещё вопросы будут?       По залу раздался приглушенный ропот — не все солдаты знали о новых планах Эрвина Смита выступать за стены с наступлением зимы. Старожилы уже строили планы, какие именно книги прочтут в скучную зиму, какие фигурки для самодельных шахмат нужно было вырезать из дерева солдатским ножом — и теперь они узнали, что их выгонят — в холодную, снежную неизвестность.       — Так, значит… Мы всё-таки выступаем? — Жан отодвинул от себя поднос с остатками еды и откинулся корпусом назад, забыв совершенно, что у скамьи не было спинки. Ему едва хватило времени вцепиться руками в тяжелый стол, чтобы не упасть.       — Да. И очень скоро. Через пару дней вы все получите план расстановки солдат с подробными инструкциями. А до тех пор — все без исключения — отрабатывают навык использования взрывпакета.       Капрал очертил головой в последний раз, затем развернулся и вышел в двери. Куртку, которую он демонстрировал солдатам, он прихватил с собой.       Эрен, всё это время спокойно и молча выслушивающий своего руководителя, теперь поднялся на ноги и пошёл в сторону тюков с одеждой. Старшие товарищи уже начали вытаскивать из мешков содержимое, передавая куртки и утепленные брюки по рукам и делая замечания тем, кто лез вне очереди.       Надо же! Взгляните на них! Люди, впитывающие вместе с солдатской похлёбкой ненависть к титанам, как торгаши с рынка тянутся к бессмысленным тряпкам. Разве что не рвут по швам одежду, хотя она даже не по плечу им, грызутся и ругаются, находя нужный размер, который уже кто-то успел ухватить. Не солдаты это, а базарные бабы, спорящие из-за последней костлявой курицы.       — Лёгкая, и вправду, — сказал Жан, критически оглядывающий обнову сверху вниз.       — Теперь титанам куда сложнее будет тебя перекусить, — кривляясь, ответил Эрен. Он взял предложенную старшим одежду, но даже не расправил её и не проверил, что та точно ему подходит.       — Зато теперь теплее, и девчонки не застудятся…       Напускное всё это — крылья свободы, вытканные на тёмно-красной ткани, мягкость шерсти, которая перекатывается под сжатыми пальцами. Не хотите, чтобы мы озябли, продрогли, пока вы строите свои бесконечные планы, а, Эрвин? Наши девочки не застудят себе придатки, которые даже не успеют использовать по прямому назначению. И неважно, что они всё равно — и парни и девушки! — будут ссать кровью, когда ударятся почками о ствол дерева. Что Армин будет рыдать по ночам, убегая во сне от простецкого четырехметрового и — всегда — попадая тому под ноги в самом конце. Что Микаса… Впрочем, чего Микаса? Вот уж ей-то всё по херу — не жрать ужины, не завтракать, не обедать, вместо этого прозябая в тренировочном зале или коля дрова, будто заправский лесоруб. Бесила его Микаса Аккерман, вот что. Девчонка, как же — монстр, такой же, как и сам Эрен, такой же убийца с кровью титана и плотью худощавой диетной девчонки из Центра. Видал ли Жанчик, что у неё волдыри на ладонях от рукояток ножей, а от ремней портупеи глубокие и гладкие мозоли по всему телу? Не чета Кристе или Саше — вот уж они-то девчонки, Эрен сам видел, как те вечерами за ужином украдкой мажут руки сливочным маслом, которым могли бы намазать чёрствый хлеб.       Нечего ей простужать — такой же мужлан, как и все прочие мужчины в отряде.       — А где Микаса, а? — ха, с языка снял, бедняга.       — Понятия не имею. В зале, или может круги вокруг замка нарезает, — пожал плечами Эрен Йегер, не посмотрев в сторону Кирштайна.       — М-м-м… Ладно, скажем ей потом, чтобы форму взяла.       А чего так, Жан?       Эрен перехватил новую форму руками, расположив её удобнее. Он казался сам себе нелепым и мелким среди всех этих радующихся людей, будто бы и не его знакомых. Не вязался этот вечер с тем, что какая-то часть этих солдат, ликующих, разглаживающих на форменной куртке маленькие складки, совсем скоро будет валяться в снегу с раздавленными конечностями (или вовсе без них). А такой цвет, тёмно-бордовый, что, специально выбрали — чтобы заметнее быть на фоне свежей крови и пластов снега?       Мальчишка выпрямился, будто встав по струне, готовясь отдать честь. Затем, протискиваясь через галдящих солдат, двинулся к выходу из столовой.       — Он чокнутый, я вам точно говорю, — обратился Жан к Кристе и Имир. — Нам итак нечему тут радоваться. А он еще больше разозлился.       — Он просто слишком многое потерял. Ему, наверное, совсем не хватает сил на радость, — Криста закончила застёгивать на груди последние пуговицы. — Хорошая куртка, да?       Имир опустила ладонь подруге на мягкие волосы, чуть взъерошила их.       — Да тебе хоть мешок на тело надень, всё пойдёт.

* * *

      Капрал Леви взял эту куртку себе, предпочтя, однако, оставить лёгкие брюки. Можно сколь угодно долго расхваливать новую форму перед зелёными солдатиками, но самому себе врать не стоило — утепленные шерстью брюки стесняли движения и могли навредить его собственной маневренности на УПМ. И стоило только представить, как эти грубые швы впиваются в бёдра — и мужчину передёргивало.       Он шёл по внутреннему двору их базы — в привычных белых брюках, которые совершенно не стесняли движения, не тёрли дурацкими швами, и нёс в руке куртку, фасон которой сам же и утвердил. Мужчина поставил подпись под этим: под шерстью, под грязно-бордовым цветом, под каждой овцой, которую ради неё обрезали. Не самый удачный цвет — его видно будет на снежной поверхности, врагам проще будет их выследить на открытой местности. И думал сейчас Леви не про врагов-титанов — пустоголовые твари ищут их по запаху, не по цвету формы.       Но плотную ткань белого цвета, который капрал предлагал в самом начале, не удалось раздобыть — не годился бельевой хлопок, который юные девы надевали под платье, а лён совершенно не держал в себе шерсть, и та лезла клочьями. Не так-то просто было в военное время найти и купить годной плотной белой ткани на триста человек солдат.       Его идею с белым цветом одобрили — и поэтому было принято решение выдать каждому солдату по лёгкой парусинной накидке серого цвета, которую можно было бы накинуть, сидя в засаде. Безумное решение, если ты летишь на приводе, но вполне сносная, если ты сидишь задницей в снегу в ожидании проходящего мимо Бронированного.       Леви легкомысленно провёл свободной рукой по палисаднику, не сбавляя шага. Он двигался в направлении к западному входу, откуда можно было быстрее попасть в собственный кабинет. Куртку он перекинул на левое плечо, и теперь она трепыхала рукавами в такт шагам.       Только бы белый цвет накидки не стал предвестником капитуляции. Как бы красиво воланилась эта ткань на длинной ветке дерева, пока сам Эрвин Смит смиренно этим флагом махал.       Палисадник кончился, открывая пространство Герардеска. Череп лежал ровно посередине поляны, окруженный неровными поленницами с дровами, небрежно укрытыми кусками рваной парусины. Не так себе представлял Леви памятник смерти титанов — неумолимой и точно наступающей с каждым часом, с каждым новым использованным галлоном газа. Мужчина поднял глаза от сереющей земли под ногами, оступился по собственной невнимательности и остановился.       В навалившейся на землю людскую темноте он различил очертание солдата, а глаза его, привыкшие к сумраку, выхватили пресловутый шарф. Микаса Аккерман, как же. Без зелёной накидки, в одной рубашке на острое плечо, швыряет камни в направлении замершего навек Герардеска.       Капрал залихватски свистнул, зажав два пальца зубами, привлекая внимание подчиненной.       — Колокол звонил явно не по тебе, девочка Аккерман.       Девушка неспешно отвлеклась от своего занятия, зажимая в кулак небольшой камень.       — Добрый вечер, сэ-эр, — протяжно поздоровалась она в расхлябанной детской манере.       — На ужин звали, говорю. Тебя не было.       — Я отрабатываю бросок. Есть не хочется.       — Боишься килограммы набрать? Или потерять первое место среди лучших на курсе?       — Нет, — Микаса прицелилась и швырнула камень. — Пока неважно получается, и всё.       Капрал Леви приблизился, обогнув штакетник.       — Ты пропустила мои инструкции.       — Я знаю, что вы изготовили новую форму. Армин сказал.       — А он сказал, что планирует переметнуться в отряд к Зоэ?       — Не сказал. Но я предполагала такой исход. В последнее время он часто находится в её обществе.       Мужчина покатал под подошвой сапога один из камней, потом отодвинул его подальше мыском. Микаса в это время взяла другой булыжник, снова замахнулась и кинула. Камень угодил в глазницу — или куда-то совсем мимо, так как звука удара не последовало.       — С его физическими данными парню лучше быть подальше от поля боя. К тому же, идея со взрывпакетом была очень неплохой. Хотя я думал, что ваше трио ничто не сможешь разбить.       — И не может.       Кроме смерти, разве что. Армин правильно делает, что отодвигается на задний план — там он хоть останется жив, скорее всего. Или будет оставаться живым дольше, чем делал бы это, будучи на передовой.       А Микасе что? Рядом Эрен, его всё еще необходимо допекать, вытаскивать за шкирку из самого пекла, пихать в пасть титана взрывпакет — за него, за мальчишку, он и без того слишком занят.       — Чтобы жить, нужно побеждать, капрал Леви. Вам ли не знать этого.       — Лишь бы победа эта обошлась малой кровью. Вот, держи, — мужчина стянул с плеча куртку и накинул Микасе на плечи.       — У нас разные размеры, сэр.       — Не выдумывай. У меня широкие плечи, а у тебя — грудь. Будет как раз. Тебе ещё детей рожать.       — Спасибо, — девушка поправила куртку, чтобы она легла ровно, затем вскинула голову вверх. — Доброй ночи, сэр.       — Ага, — Леви развернулся, выпрямился, стараясь казаться выше, и последовал дальше — к западному входу в штаб.       Микаса Аккерман в дальнейшем несколько раз порывалась поменять форменную куртку капрала на другую. Но, подходя к сложенным в углу столовой мешкам с остатками одежды, каждый раз останавливалась. В приступе суеверного страха она решала, что куртка Леви — залог её собственного выживания. В конце концов, сколько лет Леви служил в этом отряде? Десять? Да лучшим амулетом стала бы разве что куртка самого Эрвина Смита — хотя, не подошла бы она, слишком большая и длинная стала бы она Микасе. Сойдёт и так. До самой первой крови.

* * *

      — Ха-а! Так-то! — завопил Жан, зависнув на тросах в паре метров от деревянного болванчика, изображающего титана.       — Всего-то пятый раз попал! Из десяти, между прочим! — Конни пролетел рядом, приземлившись затем на одного из манекенов.       — На одно попадание больше твоего, между прочим, — парировал Жан, самодовольно усмехаясь. За разговором он, конечно, следил, да только вот взгляд его лихорадочно наблюдал сбрасывание с тросов Микасы Аккерман. Девчонка времени на браваду в разговорах не теряла, вместо того предпочитая показывать другим солдатам пример.       Вот она бросает в пасть титану взрывпакет, не сбавляя при этом скорости. Вот зависает прямо перед головой, подбрасывая мешочек в руке. Не бравада, не хвастовство — только упоение от собственной работы, от осознания, что всё у нее получится — там, за стенами.       — Медленно, Аккерман! — издеваясь, кричит капрал, дёргая вверх рукой. Уж он-то ни за что не сдаст позиции перед какой-то девушкой, хоть она и моложе, да и сильнее его.       — Зато точно, сэр! — кричит в ответ Микаса, и Жан Кирштайн шокировано закрывает рот. Надо же, сколько наглости было только в этом выкрике.       Перебранка, того и гляди, начнётся.       Жан приподнимается на тросах выше, перебрасывает один из якорей в сторону другого дерева — поближе к Микасе. Его путь пересекает Эрен Йегер — в узком пространстве чудо, что не перекрутились проводами и не шлепнулись друг о друга. Слыхал Жан, что мужчины в Центре бывает, что обжимаются тёмными ночами да целуются, как молодожёны, но вот сам к такому извращению готов не был.       — Осторожнее, Йегер, жопу порвёшь!..       — Иди ты, Жан!       Микаса в это время толкает боком подоспевшую Сашу, усмехаясь и говоря что-то неразборчиво, отчего Браус заливается краской и спешит перекинуться на другое дерево. Жан спешит, как может, и всё равно не успевает — зачем Микасе останавливаться, если она видит перед собой цель — наскоро изготовленную деревянную форму, лишь отдаленно напоминающую пасть.       Но ни капрал, ни наблюдающая с земли Ханджи Зоэ не смогли предугадать последующее событие. Девочка Аккерман, замерев на месте, прислонившись спиной к крепкому стволу дерева — ровно напротив одной из пастей — выудила из кармана форменной куртки настоящий взрывпакет, который накануне стащила из лаборатории. Армин Арлерт не обратил внимания, когда девушка, небрежно оперевшись о лабораторный стол и отвлекая разговором «ни о чём», быстро спрятала один из опытных образцов за пазуху. Она предугадала миг, когда поблизости не двигались люди из её отряда, живо чиркнула огнивом и подожгла фитиль.       — Внимание!.. — воскликнула она, одновременно бросая снаряд точно в раскрытую, ожидающую пасть.       — Сумасшедшая дура, — только и успел восхищенно проговорить Жан, затем быстро зажимая уши и ожидая взрыва.       — А-а-а!.. — начала кричать Саша Браус, но её голос уже потонул в раздавшейся вспышке.       Раздался грохот, от которого у Микасы и Жана, находящихся ближе остальных, заложило уши. Щепки от импровизированной пасти титана — несчастного болванчика — взметнулись в воздух, а затем начали падать вниз, к выпученным корням деревьев.       — Прекрасно, просто прекрасно, неправда ли? — Ханджи, стоящая ровно под Микасой и её жертвой, отряхивалась от мелких щепок, подпрыгивая с ноги на ногу.       Капрал, совершенно не готовый морально к свершившемуся, несколько раз открыл и закрыл рот.       — Дерево, конечно, не заменит по структуре плоть титана, но зато очень хорошо демонстрирует силу взрыва!       — Блядь, — смог выговорить Леви, и это ругательство в его голове прозвучало гулко, будто из-под воды. — Да я её со свету сживу. Где, блядь, она нашла образец?!       Микаса Аккерман, виновница произошедшего события, усмехалась, пока наблюдала за воцарившимся среди её напарников хаосом. Стряхнув со своей новой форменной куртки несуществующие пылинки (совсем как капрал), она крикнула вниз, обращаясь к Зоэ:       — Как я могу тренировать силу броска, будучи неуверенной в оружии, которое я использую? Разве камни могут заменить вот это, громкое и яркое?       — Не могут, девочка, — Ханджи засмеялась. — Конечно, не могут!       — Бли-и-ин, я теперь ничего не слышу, — заныла Саша, спускаясь на тросах на землю и подходя к Ханджи. — Майор, это временный эффект, правда ведь?       — Пройдет через пару минут. Как видите из этого опыта, стоит всё-таки держаться подальше от места взрыва.       — Похоже на петарды, которые взрывают в Центре во время праздников, — Жан также спустился вниз, подождав, однако, пока и Микаса Аккерман соизволит скинуться с тросов вниз, к остальным.       — Спасибо, Микаса, за наглядный пример, — Зоэ отсалютовала в сторону девушки.       — Не за что, майор Ханджи, — вежливо кивнула Аккерман в ответ.       Капрал, в это время пристально смотрящий прямо в лицо Микасы, и настойчиво пытающийся передать той хотя бы толику собственного бешенства, всё же взял себя в руки:       — Прекрасный пример нарушения устава, Аккерман. У вас талант к этому, не так ли?       — Сочту за комплимент, сэ-эр, — Микаса кивнула и в сторону капрала. — Я только помогла убедиться в том, что взрывпакет — отличное изобретение. К тому же, к его созданию приложил руку мой друг.       — Плечо, девочка. Не так давно ты его повредила, разве не так? Не перетруждай себя, скоро вылазка, — не мог не пустить шпильку в сторону зазнавшейся подчиненной Леви.       — Не буду. И с ним всё в порядке, спасибо за беспокойство.       — О-о-о, наш Леви заботится о своих подчиненных, не так ли? — Ханджи подхватила мужчину за плечо и настойчиво повела прочь с опушки леса в сторону их штаба. Таким образом руководители показали, что тренировка на сегодня была окончена.

* * *

      Букефал, с его привычной округлостью боков, ступал по мостовой ровно и чинно, как и подобает коню на государственной службе. Выдрессированный, выдраенный дочиста, сверкающий на тусклом солнце лоснящимися боками — и идет еще так ровно, не брыкаясь и не переходя в галоп.       Вот что делает с военным конем сытая, спокойная жизнь в пределах стен. Одомашнел, свыкся с весом хозяйки, спокойно жует сбрую.       Микаса Аккерман, двигающаяся в самом начале колонны и готовая перейти в авангард вместе с выходом за стены, крепко сжимала Букефала бёдрами и напряженно прислушивалась к взрывам, издаваемым пушками на стенах. Вот сейчас пушкари отгонят самых настойчивых тварей, прозвенит городской колокол и всё, выйдут, разбредутся и потеряют друг друга.       Она поискала глазами Эрена, поворачивая голову то вправо, то влево, но натыкалась только в таких же солдат, да ловила иногда тяжелые, полные отчаянья взгляды простых жителей. Вот какая-то старушка прочертила щепоткой из пальцев в воздухе крест — староверка, должно быть, из числа тех, кто ставит свечи за упокой и молится только одному богу. Где-то на задворках ругалась братия стенистов — как же, куда же, да вы с ума сошли — стрелять из пушек по тварям, которые ползут по священной стене! Но их голоса утопали среди прочего шума, создаваемого колёсами повозок, ржания лошадей и голосов.       Их провожали, в очередной раз, на смерть. И кто знает, сколько из доброй сотни солдат вернётся в стены через пару месяцев.       Лишь бы не бросили. Лишь бы, согласно плану Эрвина Смита, новые повозки снабжения прибыли к месту дислокации отряда и привезли лекарства и еду.       У Микасы в голове план, расчерченный аккуратной рукой Армина, отпечатался очень хорошо. Двигайся вперед, отгоняй титанов, пока не набредешь на стену Мария, если, конечно, жив ещё будешь к тому времени. Эрену находят подходящий камень, взгромождают тому на плечи и следят, чтобы послушный мальчик притащил его к внутренней стене Шиганшины.       И вот здесь, подумалось Микасе, начинается самая мясорубка. Такие короткие теперь световые дни смогут огородить солдат от лишних титанов, и даже будут на руку — с ними легко справиться в пределах стены Мария. Солдаты из Гарнизона, расположившиеся на стенах, будут атаковать титанов пушковыми запалами и шрапнелью, и смогут на какое-то время отвлечь монстров на себя. Пока титаны бросаются грудью на стену, солдаты из разведывательного отряда движутся как можно дальше от стены в направлении к внешней стене Троста. Там, с места первой победы человечества, им следует двинуться дальше.       Прекрасный план, ничем не отличающийся по своей структуре от предыдущего, провального, когда они были атакованы Бронированным.       — Отряд! На изготовку! — крикнул тем временем главнокомандующий Эрвин Смит, поднимая вверх левую руку с зажатым курком УПМ.       Мало кто знает из их небольшого отряда, что выходят они вовсе не на день, и даже не на два. Они выходят за стены ровно до тех пор, пока брешь не будет заделана, пока Бронированный не будет побежден, пока над землями не прокатится преумноженный эхом взрыв сотен мешочков с порохом.       —…объявляю открытой!..       Девушка услышала только конец коронной фразы Эрвина перед выходом. Покачиваясь в седле, она мысленно укрывала Эрена Йегера своей же форменной курткой «на удачу», сверху укутывала тонкой серой плащёвкой и обхватывала в свои объятья. Кто знает — бог, или Ангел, или Мария с Розой — выживет ли Эрен сейчас, в зимнюю вылазку, среди буранов и бесконечных снегопадов, которые продлятся хрен знает сколько?       Букефал вдруг дёрнулся вперед, вслед за остальными лошадьми — в раскрытые теперь ворота Каранеса. Он учуял своим широким носом запах свежего пороха, крови титанов и испарений от их разлагающихся тел. Он жаждал той же свободы, что и люди. А, быть может, хотел девственной травы оттуда, с невспаханных ни разу полей, или покрыть тамошних кобыл — потомков лошадей из разведывательного отряда, одичавших и людей никогда не видевших.       Они вступили под арку стены; шаги отражались от камня и звучали гулко, угрожающе.       — Всё будет нормально, всё будет нормально, — девушка, двигающаяся чуть позади Микасы, поглаживала свою лошадь по спине. Непонятно было только, кого именно та успокаивала — саму себя, или же тихое с виду животное.       Когда тоннель закончился, Микаса Аккерман уже была полностью поглощена собственным хладнокровием — сердце стучало размеренно, в висках не чувствовалось гула, а дыхание шло прочь изо рта ровно и неслышно. Солдаты двинулись врассыпную, в том же направлении направилась и девушка, ударив Букефала по бокам.       Солдаты разведывательного отряда, вчерашние дети, подростки и просто молодые люди — все они двинулись прямо в скопление врагов — оккупантов родных территорий. Никто из них, преисполненных надеждами, не обратил внимания на то, как с неба на грешную, окровавленную землю начал мерно падать первый в этом году снег.