Девятнадцать

Вечеринка в честь девятнадцатилетия Иккинга потихоньку стихала. О да… Утречко будет неприятным. Хэддок-младший пригласил чуть ли не весь институт. Астрид сделала только пару глотков пива, но её друзья пережили действительно насыщенную ночь. Слишком отчаянно тусовавшиеся подростки тут и там валялись на полу, вперемешку с красными пластиковыми стаканчиками, разными предметами мебели и подушками. Хофферсон была абсолютно уверена, что там даже была пара ребят, вырубившихся в саду и теперь спящих в цветочных постелях. Те, кто смог совладать с количеством выпитого, сидели в кругу на полу гостиной и вели интересный разговор. Астрид и Алисия Торстон были единственными, кто был трезв на этой вечеринке… Было весьма забавно наблюдать за одноклассниками, напивающимся до отупения. Как ни странно, парень Хофферсон-младшей к ним тоже примкнул. — Знаете, на мне всё время висит какой-то груз, который так и хочется сбросить. — Иккинг вещал маленькой группе подростков, — не знаю, почему я всегда держу свои мнения при себе. — Так поделись ими, — предложил Роб Ингерман, — здорово быть честным со своими друзьями. Все наши друзья согласились, одобрительно загудев. — Ну хорошо, — слегка качнувшись, Иккинг начал, — Роб, почему ты так много ешь? Учти, после тебя в столовой уже ничего вкусного не остается… Ты какой-то жирный что ли? — шатен смачно икнул. Наши одноклассники охнули. Хэддок посмотрел на Хедер: — А ты. — он указал на смущённую темноволосую девушку. — избалованная донельзя. Тебе бы следовало иногда учитывать, что не все могут себе позволить носить дизайнерские кашемировые свитеры, — она собралась было возразить, но он оборвал её и посмотрел на Стэна Йоргненсона: — Ты знаешь, серьёзно, ты уже достал выпендриваться и доставать мою девушку, а ещё у тебя стремное лицо… — шатен опять икнул — И, Алекс и Алисия, ради всего святого, перестаньте подкладывать мне в шкафчик какие-нибудь взрывчатки. Весело, но, черт, перестаньте уже! Это странно… — Иккинг пару раз моргнул. Лица всех однокурсников выражали полнейший шок. Никогда прежде шатен не проповедовал так вдохновенно и откровенно. Он всегда был так внимателен к чувствам других. Все друзья, как впрочем и сама Хофферсон, не имели ни малейшего понятия, как реагировать на этот внезапный пьяный взрыв Хэддока. — Я чувствую, будто от меня все ждут, что я буду решать все ваши проблемы. — он продолжил. — почему никто из вас не может дать мне перерыв и разобраться со всём сам? Не могу же я быть единственным зрелым человеком на весь институт! — Ты не то чтобы очень зрело себя сейчас ведёшь. — заметила Хедер. — И то правда, но во мне сейчас до ужаса много спиртного. Собственно, я вижу двух Хедер. — глупо хихикнул Иккинг. Лицо Астрид стало пунцовым. Язык шатена развязался так сильно, что ему нужна была операция по его укорачиванию. Он будет жалеть об этом разговоре завтра утром, если он, конечно, его вспомнит. — И, Астрид. — начал Иккинг. «ОЙ ХЬЮСТОН!!! У нас проблемы, большие-большие, как вселенная! Вот черт!» — пронеслось в голове блондинки. Она сглотнула. Ей совсем не хотелось слышать, что он скажет. Правда будет губительна. Ей нравилось её неведение. Ей нравилось, что её мир состоял из Иккинга, который любил её, несмотря на ужасные перепады настроения, вспышки гнева и уязвимость. Она хотела остановить его, но любопытство победило. Ей очень хотелось знать, что он на самом деле думает о ней. Голубоглазая содрогнулась в ожидании худшего. — Я считаю, что ты чертовски горячая! — выпалил он, пошатнувшись. — Ну… Стоп… ЧТО?! — она была в шоке. — Я сказал: ты чертовски горячая! У тебя такое потрясное тело, — он воскликнул с полузакрытыми глазами. — Мне ещё офигенски нравится твое имя. Ааастрииид. — произнёс он, словно пробуя на вкус. — Я знаю, что я всегда веду себя вежливо, но я же мужчина! У меня есть потребности. Я часто думаю о стольких вещах, которые я мог бы с тобой сотворить. Собственно, я бы набросился на тебя прямо сейчас. Она побагровела от гнева и смущения: — ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! — закричала девушка, закрывая лицо руками. Он прошёл к ней через комнату и попытался её поцеловать, но девушка заехала ему по ребрам. Это был несерьёзный удар, но достаточный, чтобы он отвалил. — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты невероятна, когда злишься? — он упал на пол, укладывая свою восхитительно одурманенную голову голову на её колени. — Я очень сильно люблю тебя, Астрид Хофферсон. Девушка не могла сдержать улыбки: — И я тебя люблю, тупица.