Ему

Раз, два, три… Не туда, на меня смотри, рельсы, стрелочники, пустыри, красным в белом начерчен круг. Шесть, пять, семь, слово «вечность» не прёт совсем, я до осени здесь осел, до промозглых ветров и вьюг. Восемь, пять, ты же будешь меня искать, не сестра мне, не дочь, не мать, тусклым колоколом – благовест. Десять, два, губы шепчут едва-едва, чист и холоден мой подвал, здесь я умер, здесь Я – воскрес. Семь, три, шесть, и на поезд к тебе не сесть, свитер колется – в морду шерсть, ты связала его. Давно. Два, один, из фрагментов чужих картин, из мозаик, осколков льдин мне сложили про жизнь кино. Каю холодно, Кай замерз, нет тебе ни луны, ни роз, остается один вопрос – что забыл ты в холодной мгле? Жили-были в каком-то сне мальчик… девочка… Бог бы с ней, но ему без неё тесней на продрогшей насквозь земле. Волком воет и стонет даль, абонент недоступен. Жаль. С сентября по апрель – февраль, в белом инее небосвод. Кай уже ничего не ждёт. В сердце - алое, в пальцах – лёд, Христиан его разберёт, где здесь выход, а где здесь вход. Восемь, девять, четыре, два, льдинки складывает в слова, королева была права: холод – самый надежный друг. А считай себе, не считай - бесполезно, ты слышишь, Кай? Герда где-то кричит – давай!!! Слишком холодно. Тук! Тук. Тук…