Летний челлендж.

Жить в доме за городом удивительное удовольствие. Особенно, когда ты устал от городской суеты и хочешь подумать о великом. В детстве я часто бывала в этом доме и он не кажется мне чужим и холодным, совсем наоборот. Каждый хозяин такого дома знает, что перед открытием сезона нужно устроить генеральную уборку, которая, по своему обычаю, затягивалась на дня два. Перед такой уборкой нужно собраться с духом. Ведь не у каждого хватит силы убираться два дня к ряду. И наконец настала моя очередь собираться с силами и браться за швабру. Дом состоял из двух этажей и чердака, который тоже нуждался в чистке. Я и в детстве его побаивалась, там жили призраки и монстрики, но убираться нужно было и там. Взяв с собой тряпки, воду и фонарик я вскарабкалась по крутой лестнице. Перед моим взором предстала жуткая картина: темное помещение, которое освещало маленькое окошко и фонарь, ветхие сундуки, которые хранили бесценное сокровище и много паутины. Очень много паутины. Подвесив фонарь под потолком я принялась вытаскивать сундуки в центр комнаты и разглядывать содержимое. Первый сундук был набит мелкими чемоданчиками, которые я уже примерила в интерьере старого дома. В чемоданчиках лежали старые бабушкины украшения: бусы из полудрагоценных камней, крупные броши, серьги на клипсах. Я взяла брошь в виде стрекозы и начала ее разглядывать и вспоминать. Крыло стрекозы уже треснуло, а другое и вовсе отсутствовало, но я помнила, как бабушка приходила на мои дни рождения с этой брошью. Пока, о время игр, я ее не разбила. Конечно, я сделала это случайно, но бабушка расстроилась. Возможно она была ей дорога… Меня окатило волной стыда. Было как-то неловко. Я отложила брошь и взяла другой чемоданчик. Там были платки. Но не такие, как вы себе представили. Нет. Они были очень тонкими и приятно скользили между пальцев, а узор был незатейливым, но удивительно красивым. Напоминал звезды. Таких платков было три и каждый чуть-чуть отличался от другого… будто они были одним полотном, но их разделили. Я начала раскладывать платки в разном порядке и платки действительно были сестрами. Если их сложить параллельно друг другу, то получался удивительный рисунок: звезды, бескрайнее поле и большие маковые цветы. Меня заворожила эта красота. Я решила, что вытащу их из чердачного пленения. Следующий чемоданчик хранил в себе фотографии… Они успели состариться, но моменты на них были вечны. На одной фотографии была молодая бабушка, молодой дедушка и ребенок, по всей видимости, моя мама. Чумазая девочка дергала своего отца за усы и улыбалась. На другой фотографии была я и бабушка, которую уже начала окутывать старость. Паутинка морщинок около глаз, легкая усталость в позе, но живые глаза и улыбка. Я расположилась у нее на руках и играла с ее кудряшками. Кажется, я заплакала. Я скучаю по бабушке. Я взяла следующую фотографию: моя мама стояла в квартире. На ней было сексуальное платье, которое открывало вид на часть ее бедра. Господи, лучше бы я этого не видела. Моя мать декан престижного ВУЗа, а тут… кхм. слишком эротично. Я отложила фотографии и вернула чемоданчики в сундук. Спустила его вниз, взяла мешки для мусора и вернулась обратно. Дальше моя уборка происходила чуть тяжелее. Я складывала старые-старые игрушки в большой пакет, с благородной мыслью отдать их в детский дом. Некоторые старые вещи откладывала, чтобы отреставрировать, а другие, которые не поддались бы моей реставрации, выкидывала. На чердаке было столько вещей, которые принадлежали бабушке, дедушке, маме. мне. Становилось одиноко. — Мам, а почему здесь так жутко? — спросила дочка и села рядом со мной. — Почему тебе кажется, что здесь жутко? — Здесь живут призраки и монстрики, — с возмущением ответила она. будто я не понимала элементарных вещей. — Они добрые, — мне оставалось только улыбаться, потому что я тоже думала о призраках и монстриках. — Как тебе идея съесть мороженое? — Мне нравится твое предложение, — деловито отвечал ребенок и понесся к холодильнику. — А папа? — А мы ему не скажем, — я кивнула.