Часть 1
1 июня 2016 г. в 23:31
Была она больна.
И не было это простудой. Или пневмонией. Или тифом.
Сначала этот маленький росточек заразы поселился в ней еще в девятнадцатилетнем возрасте. Очень медленно, с годами, но вгрызался прямо в сердце и мозг. Протягивал когти, обвивал невидимыми пальцами…
А опосля сжимал. Изначально чувствовался дискомфорт.
В девятнадцать лет девушка почувствовала отвращение. К себе, окружающим людям, своей родине и миру в целом.
«Переходный возраст» - твердили люди, - «пройдет, когда семьей обзаведешься».
На что она ничего не отвечала.
Первый сигнал к тому, что проявились отклонения в психике. За полмесяца девушка отвергла всех своих друзей, замкнулась от родителей и постоянно находилась в прострации.
Ее это беспокоило. Порой, выводило из себя.
«Переходный возраст» - в очередной раз кто-то сказал.
В тот момент девушка с полуоборота двинула тому прямехонько промеж глаз. Молча. Не объясняясь или извиняясь.
В двадцатилетнем возрасте, когда уже от нее отвернулись все, дева решила уехать в другой город.
Понадеялась, что там сможет вновь обрести себя.
Буквально в один день свернула все свои вещи и, не предупреждая своими действиями никого, уехала первым рейсом на поезде. Грязном, воняющим перегаром, таблетками и нестиранными носками. Утопающем в мебели, которую еще с десяток лет назад надо было выкинуть.
Прибитые к стенам купе кровати жутко скрипели и были до одури жесткие.
Соседи по номеру сутками напролет пили водку и ели какой-то тухлый паштет.
Пьяные драки, потом примирения, снова драки.
Поезд дал болезни достаточно подпитки, чтобы пустить корни основательно.
Столица же встретила холодом и ненавистью.
Начались долгие поиски.
Не в плане работы или каких-то знакомств. Она искала место, где сможет пребывать в чуть менее худшем настроении, чем обычно.
Шел месяц. Два. Пять.
Полгода пролетело.
Ни друзей, ни знакомых.
Болезнь напрочь отбивала желание заводить хоть какие-нибудь связи. Работа в офисе становилась все более унылой. Вернее, еще унылее, чем это обычно бывает.
Однокомнатная квартира с вечно засоряющейся канализацией и ужасным видом из окна на брошенную постройку выросла в цене еще на семьдесят долларов. Хозяин аргументировал тем, что жилой район, в котором проживает девушка, становится популярным и перерастет в скором времени в центр города.
До центра примерно три с половиной мили. И то на метро по прямой.
Двадцать один год девушка отметила в скромной компании книги.
За все 392 дня ей набрали всего два раза из родного города.
Родители и должник. Последний насобирал несчастные сто долларов и готов был их перечислить на карту.
Первые только поинтересоваться, не померла ли дочь от истощения.
Болезнь впилась коготками в сердце и мозг. Слегка, но уже ощутимо.
Девушка стала еще более хмурой. Такой, что даже коты и собаки обходили ее стороной. Хулиганы на улицах от одного только взгляда переставали улюлюкать и зазывать к себе похабными шуточками.
Взгляд помрачнел, радужка зрачков потемнела, кожа стала бледнее и стянутее настолько, что можно было видеть красные и синие веточки вен по всему телу. Выпирающие кости локтей, хрупких плечиков, позвоночника, ребер, бедер, колен… Ходячий скелет.
При росте в пять футов и четыре дюйма она весила всего семьдесят три фунта.
Болезнь не была стрессом. Но действовала в точности, как он.
Двадцать два года встречены еще хуже. Девушка, обернувшись одеялом, не в силах подняться, сползла на дощатое покрытие пола и тихо плакала без слез.
Но причиной было не одиночество или тоска. Болезнь надавила еще сильнее.
Уже было не только морально больно, но и физически.
Девушка собрала остатки сил и отправилась на последний свой рывок. Последняя попытка прийти в себя. Через чудовищную неприязнь обзавелась знакомством с человеком.
Спустя примерно три года она смогла перекинуться более чем парой фраз с кем-то посторонним. Подвиг, не иначе.
Человек – не будем обозначать его(её) пол или принадлежность к какой-либо расе – примерно месяц уговаривал(а) ее выйти из дома куда-нибудь кроме работы. Просто прогуляться. Хотя бы на десять минут.
Преодолевая отвращение, девушка согласилась на полчаса ходьбы вокруг ее дома.
Знакомство приостановило болезнь. Своими когтями зараза чуть отпустила сердце и мозг, позволяя немного свободнее думать и чувствовать.
Человек даже добил(ась)ся того, что дева смогла выходить из дома на несколько часов. Он(а) искренне желал помочь.
Спустя 131 день после знакомства девушка рассказала, почему стала такой замкнутой, хотя толком и не знала причины. Сказала так, как думала сама на сей счет.
Он(а) пообещал(а), что поможет справиться с подобным.
Впрочем, глупо было надеяться, что обещание будет сдержано.
Через 274 дня после знакомства человек стал(а) отдаляться. Постепенно. Звонки реже, разговоры короче, встречи заметно сократились.
Он(а) сказал(а), что переезжает. По собственным причинам и соображениям.
Как будто знал(а), что её(его) на 299 день со дня знакомства собьет насмерть машина.
«Водитель не справился с управлением».
Так написали в протоколе. В действительности богатенький мальчишка без прав был вусмерть пьян и обкурен, но откупился солидной суммой денег.
Болезнь тут же принялась наверстывать упущенное. С утроенной силой и уверенность.
Грызла изнутри, создавала дикую боль, кромсала органы, резко ухудшало здоровье. Зрение упало, кости стали хрупкими, волосы клочьями лезли с головы до такой степени, что девушке пришлось купить парик.
Очередным утром она не проснулась. Сердце остановилось примерно в четыре часа утра.
Остановилось от того, что болезнь дотянулась до самой середины органов. И иссушила их.
Тело нашли лишь спустя полмесяца, когда хозяин пришел трясти долг за квартплату.
Зараза, поразившая девушку называлась деперсонализацией. Но в очень… очень мутировавшей форме.