Погибель Бальбадда, или Saving a potted ficus

Над головой — пасмурное небо, кажущееся призрачным и нереальным, словно бы сотканным из ткани снов. Под ногами — отвратительное месиво из вонючей грязи и гнилой травы. Впереди — бескрайние просторы мира. Позади — захваченный вероломными ублюдками Бальбадд. Алибаба не знал, что все так обернется. Он никогда и не предполагал, что кто-то посмеет отобрать его родную страну, которой он счастливо правил уже более десяти лет. Ему казалось, что его счастье будет длиться вечность. Однако это была лишь иллюзия, в которую хотелось верить Салудже. Он неловко брел вперед, преследуя лишь одну цель — уйти подальше от страны, которую он не смог защитить. Передвигаться было трудно — ноги вязли в грязи. Давала знать о себе и усталость — Алибаба шел уже довольно-таки долго, но Бальбадд словно бы преследовал своего бывшего султана. Стоило Салудже обернуться — и он мог видеть восхищающие своим великолепием строения, так близко, словно бы он стоял прямо у стен родного королевства. Казалось, от болезненного напоминания о позорном поражении скрыться невозможно. Лицо Алибабы, что удивительно, ничего не выражало. Мир казался слишком далеким, скрытым за толстым темным стеклом. Ему действительно было сложно поверить в произошедшее. — Это наверняка сон… — одними губами шептал Салуджа, пытаясь убедить себя в том, во что он хотел бы поверить. — Этого ведь не могло произойти… Его руки сильнее сжали глиняный горшок фикуса, который он все это время держал. Комнатный фикус — единственное, что удалось спасти Алибабе. Теперь это была святыня, дававшая слабую, но все-таки надежду на то, что — когда-нибудь обязательно — Салуджа вернет свою страну.

***

— Что ты сказал? — спросил Алибаба, не веря своим ушам. — Что слышал. Я сказал: выметайся отсюда. И побыстрее, я не желаю видеть твою тошнотворную морду дольше пяти минут, — скомандовал Джудал. Остолбеневший Салуджа не знал, что и сказать на подобного рода наглость маги чужой страны, которая, как ему казалось до недавнего времени, была дружественной. — Вы не имеете права выгонять Его Величество из его же дворца! — подал голос какой-то чиновник. — Охрана, выведите нарушителя! — Теперь Бальбадд принадлежит мне, вернее, империи Ко, так что никакого султана у него нет, а есть лишь император — Рен Хакурю! — многозначительно проговорил падший маги. — А охранников у вас больше нет — они все перешли на сторону империи Ко, когда узнали, что у нас средняя заработная плата выше, чем в Бальбадде, и что у нас предусмотрены оплачиваемые отпуска два раза в год. — Ну да, благосостояние у жителей империи Ко гораздо выше, чем у нас, а в последние годы так… — задумчиво пробормотал кто-то. — ЧТО ЗА АНТИБАЛЬБАДДСКИЕ НАСТРОЕНИЯ?! — возмутился генерал. — Мы должны быть патриотами нашей страны! Мы живем плохо только потому, что кто-то не думает о благе Бальбадда, а лишь с завистью смотрит на другие страны! ЕЩЕ НЕ УМЕР БАЛЬБАДД! — Плевать, я перехожу на сторону империи Ко. — Я тоже. — И я… — Да чего ж вы творите?! Предаете Бальбадд и своего султана! — с ужасом завопил мужчина. — Зато мы будем хорошо жить в сильной и огромной стране, имеющей колоссальное влияние на мировой арене. — Гм!.. Ну… я тогда с вами… — пробормотал генерал. От такого поворота событий Алибаба вышел из ступора и наконец-то подал голос: — Эй-эй, ребята, вы чего это?.. Вы же это не серьезно, правда?.. — он глупо и растерянно улыбнулся. — Вы же не можете так просто предать Бальбадд… эй… куда вы уходите? Постойте! — Простите нас, но мы терпели до конца. Теперь же у нас появился шанс начать все с чистого листа не под предводительством слабохарактерного султана, от которого к тому же все женщины из гарема убежали. И да, у вас еще изо рта воняет. — Эй!.. — Алибаба вскочил со своего трона и, изумленно уставившись на уходящих подданных, протянул руку вперед, словно желая их остановить. — Но… но… — Я предполагал, что тебя недолюбливают твои же подданные, но чтоб НАСТОЛЬКО! — рассмеялся Джудал, хватаясь за живот. — Нет, ну серьезно, как тебя только выбрал Аладдин? Ты что, на жалость давил или еще что? Аха-ха-ха! Салуджу захлестнула волна гнева. Он достал свой клинок, намереваясь, очевидно, вступить в сражение с Джудалом. Тот тем временем более или менее успокоился и заметил действия султана. — Ты это серьезно? — усмехнулся маги. — Действительно полагаешь, что сможешь тягаться с маги, используя лишь одного хиленького джинна? Да ты совсем тупой, как я погляжу. В тот момент Алибаба осознал, что Джудал чертовски прав. Ему действительно далеко до маги, разве что Аладдин способен противостоять этому странному захватчику. — Но ты не учел один момент, — внезапно улыбнулся Салуджа. — У меня есть Аладдин! — Нет у тебя Аладдина больше. Он еще на прошлой неделе тебя предал, — с чудовищным равнодушием отметил Джудал. — Так что нет у тебя никого. Ну все, вали уже отсюда. Я, конечно, надеялся на какое-нибудь сражение, но только ты один готов защищать Бальбадд, никакой тебе адекватной войны! После этих слов Алибаба тяжко вздохнул, взял глиняный горшок с фикусом и вместе с ним покинул дворец. Бредя по улицам и героически неся фикус, теперь уже бывший султан смотрел в последний раз на улицы Бальбадда, чувствовал себя опозоренным и разбитым, как после публичного мочеиспускания. Он видел радостные лица жителей, которые, очевидно, радовались, что наконец-то их ждет социальная защищенность, равенство и счастье, а не какой-то паршивый капитализм, при котором все друг другу глотки дерут ради получения минимального куска хлеба. «Быть может, так действительно будет лучше для всех…» — подумал Салуджа, грустно глядя на фикус. Алибаба покинул Бальбадд. Возможно, навсегда. Или же, возможно, он вернется сюда и заберет назад то, что по праву принадлежит ему. Теперь, правда, у него нет ни одного сторонника, кроме безымянного фикуса в глиняном горшке.