Легенда

Чарльз ушел, Шторм ушла, Гера осталась одна. Она разобрала вещи, которые ей принесла Шторм, выбрала, что наденет, но ее внимание отвлек шум на улице. В саду, куда выходили окна комнаты, гуляли дети — юные ученики школы для одаренных детей. Они играли в волейбол в кругу. Их звонкий смех напомнил Гере, как когда-то в детстве она у себя на Родине, на берегу Карибского моря, играла со своими друзьями.        С улицы в комнату, где сидела Ева, подул ветер, волосы Геры слегка приподнялись из-за его резкого порыва, по идеальной смуглой коже лица девушки скатилась слеза. На улице, несмотря на солнечную погоду, пошел дождь. Многие, гулявшие в это время на улице, поспешили укрыться в здании. Гера сжала в левой руке свой кулон, прижала ноги к груди и обхватила их правой рукой. Разбитая правая коленка была обработана зеленкой, а чуть ниже красовался шрам. Его Гера получила как раз во время одной из игр на берегу, когда ребята отправили ее доставать мячик из колючих кустов. Гера-Ева-Мэй наткнулась там на штырь. Сколько слез было! А теперь это время она вспоминала с радостью, ведь тогда еще не было никаких серьезных проблем, кроме того, как бы родители не наказали за опоздание к ужину. Гера тряхнула головой, словно пытаясь скинуть с себя все нахлынувшие воспоминания. Ей нужно было сосредоточиться на том, зачем она пришла в школу Чарльза Ксавьера. Ева сняла белое платье, надела фиолетовую футболку, которая ей была на размер велика, но так даже было удобнее. Затем она еле-еле натянула джинсы Шторм, которые были ей длинны, но очень узки. Хорошо, что они тянулись. Из обуви Гере оставили ее берцы, что очень сильно обрадовало девушку. Среди одежды Ева нашла записку: «Твои ножи в лаборатории у Зверя. Чарльз не одобряет хранение оружия в комнатах, но, думаю, ты имеешь полное право их забрать». Гера широко улыбнулась. До того момента, как она попала в эту школу, ножи спасали ей жизнь. Ведь не каждый мужчина добропорядочно отнесется к путешествующей по Америке молодой девушке. «Нужно бы их забрать, » — подумала девушка и встала с кровати. В этот раз ноги ее не подвели. Она медленно, но верно прошла до двери комнаты на своих длинных и стройных ногах. За годы путешествий по стране, в основном автостопом, фигура Геры приобрела в меру спортивную форму, так что теперь ей могли позавидовать многие девушки. Когда Гера вышла в коридор, там никого не было. У учеников школы сейчас были занятия. Это сыграло Гере на руку, так меньше людей пялилось на нее. Дойдя до лестницы, ведущей на первый этаж, девушка остановилась. Ее спину пронзила острая боль, так что от нее Ева аж присела на корточки. Джинсы хрустнули, на коленках образовались дырки. «Шторм меня убьет». Попытавшись абстрагироваться от боли, Гера услышала, как кто-то беседует на первом этаже. Там на одном из кожаных диванов сидела Мойра в своем строгом наряде: черная юбка карандаш, белая блузка и туфли на невысоком каблуке. У нее была аккуратная стрижка и укладка так, что идеально прямые волосы длинною до плеч были слегка подогнуты внутрь. В руках она держала красную папку, там, видимо, были сложены материалы по делу, которое она обсуждала с Чарльзом. — Чарльз, она пыталась украсть из музея древнейший артефакт! Я не могу просто замять это дело. Новость об этом распространилась в СМИ! «Мутанты крадут государственную собственность»! Такие заголовки уже во всех газетах! — Мойра, даже если бы она была в моей школе, я бы не отдал ее властям. Мутантам нужна помощь в обустройстве их жизни среди людей, а не еще большие проблемы. — Я понимаю, но если она где-то засветиться, полиция не будет медлить. Так что лучше найти ее поскорее. Продолжения разговора Гера не услышала, ее отвлек человек, неожиданно появившийся за ее спиной. — Подслушивать не хорошо, — отметил он. Гера виновато опустила глаза, а потом в шоке подняла их обратно, вытаращившись на человека, сделавшего ей замечание. Это был мужчина, ровесник Чарльза, одет в черные узкие брюки, темно-синий свитер, волосы его были коротко стрижены. У Геры перехватило дух. Она аккуратно встала, выпрямилась, постаралась сделать спокойный вид, но ей уже дважды за день было жутко стыдно. Перед ней стоял сам Магнето.