Taste the saline rolling down your cheekbone Tell me that youʼre alone, tell me on the telephone Feel your heart, it breaks within your chest now Try to get some rest now, sleepʼs not coming easy for a while, child
Something Corporate — Down
Зак вёл себя до странного тихо, и Айрис не могла понять почему. Она бы думала, что он всё ещё в депрессии из-за разрыва с Циссни… если бы не тот факт, что он с ней был в хороших отношениях. Первые несколько недель было трудно, но постепенно они сдружились. Конечно, иногда возникали неловкости, но никаких обид не было. Может дело в том, что у него нет девушки? Тоже вряд ли. У него от них отбоя нет. Более того, последнее время он почти перестал флиртовать и отшивает всех девушек, что лезут к нему. Айрис начало казаться, что он заболел. Она осторожно коснулась его руки, пытаясь привлечь его внимание. — Эй, ты в порядке? — Э? — он моргнул. — А, ага… Всё в норме. — Я вижу, — сказала она, скептически усмехнувшись. — Что с тобой? Ты словно бы и не здесь. — Я просто… я просто задумался. Честно, я в порядке… Она бросила на него полный недоверия взгляд, на что Зак ответил ей кривой улыбкой и пожатием плечами. Но затем улыбка исчезла с его лица, и Зак откинулся на скамью, скрестив руку за головой, глядя на отверстие в крыше. — Помнишь, как я упал и сделал её? — спросил он задумчиво. — Как такое забудешь? Ты бы мог убиться. — Эй, я же пытался починить крышу. — И что мы получили в итоге? Дыру, которая стала ещё больше, чем была до этого. — И ещё одно смешное воспоминание, — вставил Зак. — Это было не смешно. Ты мог умереть. — Зато было весело. — А потом ты думал, что я ангел, а ты какой-то супергерой. А потом попробовал вскочить на ноги и в итоге катался по полу как черепаха на панцире. — Ну вот, видишь? Весело же, — сказал он слегка усмехнувшись. Затем он вздохнул и поднялся с лавки, перекинув рюкзак через плечо. — Мне, это, идти нужно… ну, домашка там, всё такое. — Зак Фейр идёт домой делать домашнюю работу, — сказала Айрис с шоком в голосе. — Зак, ты точно в порядке? — Я в порядке, — сказал он, а его лицо задёргалось и глаза забегали. Он лгал.- Увидимся позже, Айрис, — в спешке выпалил он прежде чем выскочить из церкви. Что-то здесь не так. И Айрис собиралась понять что именно.***
Хоть до вечера ещё было несколько часов, когда Айрис двинулась в сторону дома Зака, небо потемнело от грозовых облаков и сотрясалось от ударов грома. Впрочем, дождя ещё не было, что казалось Айрис хорошим знаком. Она зашагал по той же самой дорожке, по которой она ходила к дому Зака больше лет, чем сама себя помнит. Сколько же лет прошло? Лет десять? Она слегка улыбнулась, за покрепче закутавшись в жилетку. Она даже представить себе не могла, какой могли бы быть все эти десять лет, не будь в них Зака. Она не стала стучаться, когда вошла в дом Фэйров: мама Зака давно отучила её от этой привычке, каждый раз говоря что ей всегда рады в их доме. Однако представшая перед ней картина была незнакомой, словно бы она пришла в чужой дом, и Айрис застыла как вкопанная. Миссис Фэйр подняла на неё свой взгляд, оторвавшись от коробки, которую она упаковывала. — Привет, Айрис. Мы не ждали тебя сегодня. — Здравствуйте, — произнесла она тихо. — Зачем все эти коробки? — Айрис! — возник рядом с ней Зак, выглядя не менее удивлённым, чем сама девушка. — Зак? — произнесла она с вопросительной интонацией, и в то же время он провёл пальцами по волосам и почесал затылок. — Я сейчас вернусь, мам — сказал он негромко, после чего приблизился к Айрис и взял её за руку. — Пойдём, объясню всё снаружи. Зак спешно вывел её из дома и повёл дальше, к краю города, остановившись лишь достигнув стены, отделявшей Мидгар от остального мира. Лицо Зака потемнело от нерешительности и беспокойства. Айрис сохраняла молчание всю дорогу, но теперь чувствовала, что должна что-то сказать. — Что происходит, Зак? — Он выпустил её руки и вздохнул, зашагав вдоль стены. — Зачем вам дома все эти коробки? — продолжила она упорствовать. Он же молчал, с каждым её словом всё ускоряя шаг. — Зак! — крикнула она, встав перед ним и схватив его за руки. — Поговори со мной, пожалуйста! Он, наконец, посмотрел на неё, и глаза его были грустнее, чем когда-либо до этого, даже грустнее чем в тот раз, когда родители не купили ему щеночка, когда ему было десять. — Я уезжаю, — его голос был настолько тих, что она едва услышала его сквозь раскат грома. — Что? Ты… — Уезжаю. На совсем, — закончил он, окончательно опустошённый. Небо раскололось, накрыв землю стеной воды.***
Двумя днями ранее — Зак, дорогой, присядь, нам нужно поговорить. — Если это по поводу математики, то ничего нового я не узнаю. Я вообще не думаю, что эти гипотенузы и треугольники мне пригодятся. Мне говорят что, математика будет нужна мне каждый день, но то же самое они говорили и про почерк. Но как только мы перешли в старшую школу, тут же начались «Напечатай» или «Отсканируй», но никак не «напиши». И… — Зак, — прервал его отец. — Мы хотим поговорить не о математике. — Эм, лады. В чём дело? — спросил зак, усаживаясь на диван. Если оба его родителя хотят с ним поговорить, это должно быть серьёзно. — Мы переезжаем, сын, — сказал отец неспешно. — Оу, в другую часть Мидгара? Наверх или вниз? — Зак улыбнулся. — Нет, Зак, ты не понял. Мы переезжаем из Мидгара. — Ч-что? Почему? — Зак сглотнул, нахмурившись от замешательства. — Из-за работы твоего отца, — объяснила мама. — Нас переводят в Нибельхейм. — Нибельхейм?! Это же на другом краю света! Да и к тому же сейчас последний мой год в старшей школе, и… и… что будет с Айрис? Её же нужно от таких придурков как Джонни! — Зак, — перебила его осторожно мама. — Нет! — оборвал её Зак. Он замотал головой, чувствую растущую в нём панику. — Нам жаль, сынок, — сказал его отец. — Я понимаю, что тебе сложно это принять. Но и у нас нет выбора. Нам нужны эти деньги. — Не нужны! Мы можем жить в трущобах как Айрис и её мама. Я продам мотоцикл, найду работу… — выпалил он, но одного вида лиц его родителей хватило, чтобы все надежды были убиты. — Мы уже согласились. Прости, — вновь сказал его отец извиняющимся тоном. Зак, поражённый несправедливостью происходящего на миг застыл, а затем вскочил на ноги, буквально пылая от гнева. — К чёрту! Ненавижу! — Не в силах больше смотреть на сочувствующие лица своих родителей и слышать их вялые объяснения, он выбежал из дома и бежал не останавливаясь до тех пор, пока не смог больше дышать. Он опёрся спиной на стену и осел, наклонившись вперёд, ощущая как его мускулы превращаются в вязкое желе, а сердце пытается выскочить из груди. И не важно как долго бы он бежал, от этого поворота судьбы ему не сбежать. Он уедет отсюда. Сама эта мысль жгла его изнутри подобно гноящейся ране. И как он расскажет об этом Айрис? Он достал телефон, движением пальцев раскрыл его, занёс большой палец над кнопками, готовый позвонить ей…но… Он закрыл телефон одним щелчком и засунул его обратно в карман, до боли стиснув зубы. Все это было не честно.***
— Я не хотел портить последние наши дни вместе, — сказал Зак угрюмо. Его волосы, промокшие от дождя, облепили ему лицо. — Дни? — Айрис чувствовала, что задыхается. — Когда ты уезжаешь? Он опустил взгляд, и весь его вид вызывал жалость. — Завтра ночью. Шинра всё оплатит. Похоже, мой отец очень нужен им в Нибельхейме, — сказал он с усмешкой. — Что? И когда ты хотел мне об этом сказать? — спросила она с упрёком в голосе. Она не знала почему злится на него; она знала, что он не хочет переезжать. Это был не его выбор. — Завтра. Я собирался… Честно. Просто… Я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как смотришь сейчас, — прошептал он. — Что ты имеешь ввиду? — Ты сейчас выглядишь так, будто я тебе пощёчину отвесил… Я же не хочу уезжать, ты сама это знаешь! — Знаю… — Её сердце гулко билось в груди, и каждый его удар был напоминанием о том, что ей нужно дышать и как-то жить без Зака в своей жизни. Она попыталась улыбнуться, чтобы подбодрить Зака. — Значит… Нибельхейм. Уверена, там, наверное, хорошо. Холодно только… горы же. — К чёрту всё это, — пробормотал Зак. — Это тупо. — У тебя там всё будет хорошо, — сказала Айрис, пытаясь улыбаться и понимая что у неё не выходит. — Иначе и быть не может. — Я не хочу, чтобы у меня там всё было хорошо! — выкрикнул он, обхватывая её голову своими руками. — Мне и здесь хорошо, с тобой! Так лучшие друзья и делают! Остаются вместе несмотря ни на что. Не помнишь? Мы же клялись друг-другу. — Кончено помню, — сказала она с грустью, отказавшись от попыток подбодрить его, разбивавшихся о скалы его злости и отчаяния. — Я тоже не хочу, чтобы ты уезжал, — выдавила из себя она, с трудом сдерживая всхлип, царапающий её горло. — Как я могу оставаться твоим лучшим другом, когда я метаюсь по всей планете? — спросил он уже больше не крича. Он был раздавлен. — Как мне быть рядом с тобой, когда я буду тебе нужен? — Я буду в порядке, — сказала она, хотя сама мысль о том, что Зака в её жизни отдавалась боль в сердце, как будто кто-то на него наступал, из-за чего она едва стояла на ногах. — И… и что я буду делать, когда я буду тебе нужен? — спросил он, и его привычно-весёлое лицо перекосило от испытываемой им печали и потери. — Я просто… — он вздрогнул, утирая лицо от дождя. Они оба промокли до нитки. — Я не знаю, что мне делать без тебя, — его лицо вновь перекосило, и он издал громкий крик и пнул стену, ругаясь на расшибленные пальцы и теперь прихрамывая. Он опустился на землю, расплёскивая вокруг себя воду и грязь, но не замечая этого. Айрис опустилась рядом с ним, убирая волосы с его лица и не зная что сказать. Она не винила его. Она тоже хотела ударить стену. Он остановил её, взял её руки в свои и взглянул на неё пламенеющим взором. — Давай сбежим вместе, — сказал он. — Уберёмся отсюда и пойдём… куда угодно. Вместе. — Что? — спросила она, моргая и пытаясь избавиться от капель дождя на ресницах. — Точно, давай… Мы же хотим остаться вместе, так? Это была заманчивая идея, и Айрис не могла этого отрицать. Она не хотела его потерять. Она хота остаться с ним, буквально сгорая от желания. Но… — Моя мама… ты же знаешь, Зак, я не могу её оставить. Мы и так еле сводим концы с концами. Я бы с радостью пошла на это… Лицо Зака на миг потускнело, но затем он слегка улыбнулся. — Я знаю. Это была простая безумная идея. На самом деле я не думал… Прости. Это было бы бесчестно по отношению к тебе. — Всё нормально, — произнесла она, и на миг замолчала. — Я тоже не знаю что мне делать без тебя, Зак, — она обхватила его руками, и они так и стояли прижавшись друг к другу, держась за самое дорогое в их жизни. Она была рада тому, что идёт дождь: он скрывал её слёзы; она понимала, что если он узнает, что она плачет, ему будет ещё сложнее. Она должна быть сильной, даже если мир вокруг неё рушится. Но сильной ей нужно будет только один день, а потому можно будет плакать сколько угодно.***
Следующий день был мрачен, хотя и Зак, и Айрис старались сделать его счастливым. Но Зак понимал, что внутри Айрис места себе не находила, и то же самое он мог сказать о себе. Каждый раз, когда он смотрел на нее, он чувствовал, что волна ностальгии омывает его, и давящее чувство одиночества становится всё тяжелее. Какой-то дальней своей, сумасшедшей, частью он всё ещё хотел украсть её и убежать настолько далеко, чтобы его родители не могли найти его и заставить переехать в какой-то богом забытый, захолустный город. Когда она ловила его взгляды, она улыбалась своей милой грустной улыбкой, отчего Заку становилось хуже от осознания того, что он покидает её, и ещё хуже от того, что теперь он остаётся один. Но если кто из них и оставался по-настоящему один, то это была Айрис. Он наделся, что Циссни составит ей компанию, когда его уже не будет. И всякий раз, когда она думала, что он не смотрит, Зак мог видеть, насколько несчастной она себя чувствует, и неважно, как хорошо она пыталась скрыть это, он всегда мог видеть страдания в её глазах. Но ни разу он не увидел, чтобы она плакала. Они тихо пообедали у него в доме, который стал депрессивно-пустым без всех этих коробок, уже загруженных в грузовик. Ели не много, больше размазывали еду по тарелкам, то и дело бросая взгляды на часы, неумолимо приближавшие их разлуку. Время шло, и ему были безразличны их попытки его остановить. Она настояла на том, чтобы поехать вместе с ним в аэропорт, сказав что позвонит маме, чтобы та забрала её после прощания. Это была до ужаса тихая поездка, и Зак всё это время возился с молнией своего рюкзака, желая найти слова, чтобы хоть как-то облегчить напряжение, но нужных слов не было. И быть их не могло. Когда пришла пора прощаться, всё стало только хуже. Зак стоял и держал висящий на плече рюкзак за лямку, глядя на Айрис, изо всех сил старающуюся улыбаться. — Ну, — сказала она, и он услышал дрожь в её голосе. — Да, — прохрипел он, облизывая сухие губы. — Похоже это всё. — Наверное, да…- ее голова упала, и она посмотрела на их ноги. — Но я буду звонить каждый день, — поклялся он. — Мы все равно сможем говорить. Мы все еще можем быть лучшими друзьями, верно? — Да, конечно, — её голос треснул, а глаза были влажными, когда она подняла на него взгляд. — И…мы думаем насчёт визитов. Может быть, ты могла бы прилететь на Рождество или когда-то ещё — предложил он. Он знал, что это маловероятно, и безнадежность вновь начинала расти в нём. Она улыбнулась ему, словно бы понимая о чём он сейчас думал, и он подумал, что она выглядит ужасно красиво, даже несмотря на грустный вид. Было больно думать, что он не увидит это лицо завтра или на следующий день… — Зак, — услышал он голос мамы из-за спины, и он оглянулся на неё, кусая губы. — Ага, — крикнул он в ответ. Говорить было трудно, горло буквально сдавливало. Он вновь посмотрел на Айрис, внимательно наблюдающую за ним, словно бы пытающуюся запомнить каждый последний миг. -Я буду скучать, — протиснулся сквозь сжимающееся горло его шёпот, и она резко кивнула ему, сделав шаг ближе и крепко обняв его. — И буду скучать, — пробормотала она в его рубашку. — Сильно, — она сделала шаг назад и отпустила его, ощущая как руки тяжелеют. — Заведи себе там друзей, хорошо? Не выходя из комнаты, совершишь ошибку, — она слабо усмехнулась. — Ты же меня знаешь, — он пожал плечами, пытаясь посмеяться. — Я тот ещё тихоня. — Зак! — снова позвала его мама. — Тебе лучше идти, — прошептала Айрис. — Наверное. Вот только ноги идти не хотели. Он не может это сделать. Поймут ли его родители? — Прощай, Зак, — произнесла Айрис и отошла от него, на её глазах проступила влага. — Я… — начал он, борясь с собственным отчаянием. — Прощай, Айрис. Она обернулась и побежала, словно бы не способная больше находиться рядом с ним, а он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла из виду, и только потом, наконец, смог сдвинуться с места и присоединиться к родителям, чувствуя себя хуже, чем когда-либо.