Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

«…а назавтра опять мне играть свою роль, и смеяться опять в невпопад. помнишь, ты говорил, что любовь — это боль?! ты ошибся, любовь — это ад...» Анна Ахматова       Он всегда умел быть сильным. Даже когда рвалось сердце, хотелось разрыдаться — отчаянно, словно в детстве. Но нет, нельзя. Мужчина должен быть сильным!       — Прости, я больше не люблю тебя.       Мир рухнул, но она не увидела ничего. Безмятежная уверенность в своих словах. Грустный кивок, «мне очень жаль»: прощание с прошлым.       Он почувствовал душой, как истекает кровью краткий миг, в котором еще все есть: здесь, рядом. И затем — звон расколотого на «до» и «после» настоящего.       Позволить себе лишь кривую ухмылку. Ни в глазах, ни в закрытой позе со скрещенными на груди руками — не допустить и сомнения того, что все в порядке, нет обжигающей боли, пронзительной ярости, тягучей тоски. Мужчина должен быть сильным.       С тех пор его уделом стала война. Непримиримая, яростная, уместная. Когда не нужно чувствовать ничего, кроме ненависти. Истончающей душу, но такой безопасной!       Ведь он всегда умел быть сильным.       — Мира, прекрати рыдать. Вот-вот придет Валлиец, он увидит, что ты расстроена, и настучит по шее в первую очередь мне!       Чармин утешала подругу, как могла, перейдя от нашептывания ласковых бессмыслиц к более действенным аргументам, но целительница никак не желала успокаиваться. Казалось, она поставила целью затопить слезами тихий уголок на аванпосте Турбату в Тиамаранте, где девушки ожидали прибытия чародея и заклинателя, дабы отправиться в поход для выполнения линейки заданий.       — Ну же, — волшебница находилась почти в отчаянии. — А что скажем Тораю, если он спросит, что послужило причиной твоего расстройства? Что соринка в глаз попала? Да она, судя по последствиям, должна была быть размером с бревно!       — Н-не соринка, и не бревно, — причитала лекарка сквозь рыдания. — Бедная моя загубленная жизнь!       — Н-да, — магиня тяжело вздохнула, вспоминая события недавнего прошлого. — Ох уж эти блондинки!       …тот вечер ничем не отличался от других. Все та же суровая атмосфера, царившая в крепости: толпы воинов, возвратившихся с Дерадикона и ожидающих открытия портала для отправки в око Тиамаранты, спешащих по своим делам, толпящихся возле командиров гарнизона в ожидании заданий; терпимый гул голосов деловито снующих даэвов, перемежающийся взрывами хохота и звуками дуэльных сражений.       Отряд Чармин и Валлийца в лице двух девушек и одного бравого чародея ожидал прибытия заклинателя, дабы снова скользнуть в опасную зону места дислокации балауров, где ждали их медали и реликвии, частицы душ врагов и острые ощущения. Они привыкли получать от своих походов не только это, но и радость общения, хорошее настроение и удовольствие от каждой победы, что превращало каждую вылазку в веселый праздник. Даэвы жили войной, но не разучились ценить моменты простой человеческой радости.       Торай прилетел откуда-то из Тиамаранты, отдал честь акану-капитану, принимая задание, и широко улыбнулся пробегавшей мимо длинноногой брюнетке. «Знакомая или…?» — недовольно подумала Мира, но подавила в себе недостойный порыв, признавая, что не имеет на него никакого права. Маг, широко шагая, направился к друзьям, только по пути ему приглашающе махнула рукой симпатичная смуглая шатенка-целительница. Он слегка изменил курс и с явным удовольствием подошел к группке воинов, окружавших девушку, словно свита.       Пепельноволосая девушка, внимательно наблюдавшая за передвижениями предмета своего обожания, пока Чарми с Валом тихо обсуждали какие-то тонкости зачаровки брони, грустно вздохнула. Она знала эту целительницу, считая её соперницей. Как рассказывал Торай, всего лишь добрая знакомая, старая подруга. Но с каким восхищением он на неё посмотрел! А что сейчас шепчет на ушко? Небось, комплименты. Мира исподволь чувствовала, как нарастает её раздражение. Точно так же заклинатель вел себя с ней самой. Флирт и пылкие взгляды, улыбки, откровенная симпатия, и… всё. Маг оказался весьма крепким орешком, который никак не хотел поддаваться настойчивым попыткам девушки перевести их дружбу в нечто большее.       — Мира, прекрати так откровенно пялиться в ту сторону, — шипение Чармин, раздавшееся над ухом, заставило девушку вздрогнуть. М-да, вот так задумалась. Целительница тряхнула волосами и нацепила на лицо доброжелательное выражение, пытаясь действительно не смотреть на то, как Торай общается со своей знакомой. Непонятно только, почему ей от этого зрелища так плохо?       … Широкие, пустые уровни внутреннего тоннеля Ока Тиамаранты. Где-то там, внизу, слышны звуки боя, и заклинатель, ведущий отряд друзей, безошибочно меняет направление бега:       — Там элийцы! Вперед!       Друзья послушно следуют за ним, а Мира успевает еще и полюбоваться мужественным профилем мага. Удивительно, как она может думать об этом в такой момент?       — …Валлиец, ты правда думаешь, что эта сладкая элийская парочка просто боевые товарищи? — хитро подмигнув Мире, спросил заклинатель у чародея, продолжая недавно начатый разговор.       Отряд спрятался за широкими створками входа в один из залов, где обитали балаурские легаты, и ждали, пока беспечные белокрылые войдут внутрь, нарвавшись на засаду. Чародей поморщился и коротко ответил:       — Они же мужчины.       — Ну и что? — парировал заклинатель. — Зато гляди, как нежно поддерживают друг друга, будто…       Чарми не выдержала:       — Давно предполагала, что элийцы те еще извращенцы.       — Чармин, — обратил к ней внимательный взгляд маг. — Я считаю это вполне нормальным. Ты не находишь, что даэвы свободны в выборе любви? Невзирая на предрассудки.       Мира старалась ничем не выдать своего изумления. Торай преподносил все больше сюрпризов! Странный разговор, нестандартные взгляды. Нет, не может быть, чтобы он сам… Целительница помнила, как в недавнем бою маг отбросил её с линии атаки себе за спину, ненароком интимно коснувшись при этом, и его тело ощутимо напряглось, реагируя на прикосновение.       — Вот Мира мне нравится, а эти элийцы — нет, так я считаю, — поставил точку в разговоре отличавшийся непоколебимо традиционными взглядами чародей. В этот момент друзья резко замолчали и приготовились встречать «жертв», подошедших совсем близко. Только целительница смотрела не в сторону, откуда должны появиться враги, а на свободомыслящего заклинателя, в глазах которого почему-то прыгали смешинки.       — …ребята, — словно между делом начал Торай, пока отряд залечивал раны и восстанавливал силы после атаки, — мне скоро придется уйти от вас. К превеликому сожалению.       — Как? — воскликнула Чарми, ожидая более подробных объяснений.       — Что за заявочки? — поинтересовался чародей.       — Нет… — прошептала Мира, чувствуя, что сердце на миг замирает в груди. Все пропало.       Заклинатель с обычной грустной улыбкой выслушал восклицания друзей и лишь затем продолжил:       — Вы же знаете, что от секретной службы нельзя отказаться. Говорят, что на неё приглашает сам Асфель… Против божества не пойдешь, при всем моем желании. Но я и не думал отказываться. Просто поймите, так надо.       Волшебница, которая знала Торая немного лучше, чем другие, понимающе кивнула:       — Возможно, ты и прав. Хотя нам будет очень не хватать тебя.       — Аналогично, — подтвердил Валлиец и дружески хлопнул мага по плечу. — Молодец, уважаю. Мужик!       И только Мира постаралась отвернуться, чтобы скрыть нежданно выступившие на глазах слёзы. Правда, от внимательного взгляда заклинателя это не укрылось, но целительница была слишком ошеломлена новостью, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Он уходит, надолго или навсегда — никто не знает. Почему именно сейчас? Нет, почему ей так больно, отчаянно больно — вот главный вопрос.       — Все, хватит, — пепельноволосая лекарка внезапно успокоилась, решительно и зло вытирая слёзы. Волшебница слегка опешила от такой резкой смены поведения, но лишь облегченно фыркнула:       — Наконец-то.       — Это глупо, да, Чарми? — обиженно глядя на подругу, спросила Мира. — Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Зачем только я поверила в то, что чудеса случаются…       Она отвернулась так, чтобы тень красноватой скалы скрыла лицо. Магиня посмотрела на целительницу с сожалением, но не стала подтверждать очевидное. Просто утешающе приобняла нахохлившуюся, словно птичка с подбитым крылом, подругу.       Они так и провели молча все время, пока ожидали ребят. Совместных походов им осталось совсем мало. Грустно было это сознавать. Торай стал незаменимой частью компании, и все сожалели, что ему придется уйти. Волшебница подумала, что Мира слишком остро все воспринимает. Она посмотрела на лекарку, но не стала ничего произносить вслух.       Целительнице не хотелось разговаривать, совсем. Иногда тишина говорит больше, чем любые слова. А самые главные люди в нашей жизни — это те, с кем легко не только говорить, но и молчать.

***

      Рей стоял на краю одного из островков архипелага Серного дерева, пребывая в самом скверном из своих настроений. Черная мантия развевалась под порывами резкого ветра, неизменный гримуар с кроваво-красным отблескивающим камнем и плотная повязка на глазах придавали облику мага нечто демоническое. Привычная отстраненная поза, словно Рей находился за тысячи километров отсюда, лишь подчеркивала это. Оглядывающий окрестности элементаль передавал заклинателю образы иссушенных деревьев, бесцельно бродящих вокруг монстров и редкие вкрапления эфира в багровом небе Бездны.       Из ядовитой дымки, поднимающейся от кислотных луж, выступали очертания крепости Серного дерева, служившей его, Рея, целью. Спуск в подземелья замка, где хранились сокровища балауров, заклинатель задумал уже давно, ожидая лишь того, чтобы Фрейя и Ферни подтянули хвосты и, наконец, обрели необходимые навыки для трудного похода. Но, как оказалось, все и всегда приходится делать самому. К великому разочарованию, «гоп-команда недоучек», как ехидно прокомментировал Рей завершение ребятами миссий в Морхейме, оказалась пока не готовой к подобным действиям, что очень рассердило мага. Еще вчера он прошелся вдоль и поперек по «выдающимся» способностям подростков, когда они, стыдливо склонив головы, признались, что завершили финальное задание Айгира — уничтожить портал балауров, пытающихся захватить Морхейм изнутри — с пятого раза. И это после всех тонкостей, которым обучил лучника и чародейку Рей! Высказавшись в духе, что лучше бы они суши крутили в тавернах, чем поступали на военную службу, заклинатель зловеще пообещал, что вернется не скоро, и пулей вылетел из дома, совершенно не волнуясь, как отсутствие ребят скажется на его планах.       Фрейя и Ферни очень разочаровали мага своим поведением, и хотя он мог бы настоять на их обязательном сопровождении во время спуска в подземелье, заклинатель чувствовал, что в силу обуявшего его раздражения может ненароком пришибить кого-то из ребят. Вот уж действительно мастера действовать ему на нервы!       Но не только это служило причиной едва сдерживаемого бешенства мага. Служивший единственной инстанцией допуска к Бездне, Верховный жрец Бальдр не уверовал в твердую позицию заклинателя, считавшего себя отменным знатоком Абисса, и, ничего не желая слышать, отправил его сдавать экзамены, словно какого-то неоперившегося новичка. Рей стремительно расправился с теорией, процедив сквозь зубы безошибочные ответы на все вопросы, вихрем промчался сквозь кольца, сдав практическую часть быстрее, чем кто-либо до него, и уже через секунду перенесся в цитадель Фримума сквозь статичный портал крепости Морхейма.       Но на этом неприятности не закончились. Стражники оплота асмодиан в Бездне без всяких разговоров сопроводили заклинателя к военачальнику Вотану. Резкий отказ Рея следовать куда-либо, высказанный вежливыми, несмотря на критическую точку кипения, словами, аканы проигнорировали. Конечно же, Вотан с порога отбарабанил стандартную формулу призыва начинающего даэва на службу Асмодее, не глядя ни на скептическую гримасу скрестившего руки на груди мага, ни на его заметно отличающийся от новичка уровень воинского мастерства. Заклинатель иронично покивал, выслушав первое задание военачальника, и молча удалился, понимая, что отвертеться от службы теперь вряд ли удастся. Вряд ли прямодушные чернокрылые поймут его откровенный саботаж своих обязанностей, раз уж призыв был оформлен по всем правилам. Даже при том, что общество асмодиан отличалось в выгодную сторону от запутавшегося в интригах и политиканстве Элиоса неким благородно-справедливым подходом властей, всякого рода бунтовщикам светила весьма реальная угроза загреметь в застенки тайной тюрьмы или попасться в лапы безмолвным судьям.       Рей тяжело вздохнул, отрываясь от воспоминаний недавних событий, и принялся просчитывать варианты.       Едва увлекшись охотой на элийцев, забредающих в Асмодею, маг подверг критическому анализу недостатки своей одежды. Она была зачарована лишь против монстров, а потому не способна ни задержать, ни отразить, ни уменьшить вражеские атаки. А затем заклинатель осознал, каким трудным делом может оказаться добыча необходимого для войны снаряжения. Ведь сейчас у него не было двух альянсов тренированных бойцов и адъютантов, готовых следовать за командиром в любое пекло!       Подземелье крепости Серного дерева, хранившее множество реликвий, требовалось магу для добычи новой экипировки. И в том, чтобы получить желаемое, не помогли бы ни старательно накопленные кинары, ни новоприобретенный опыт отчаянной торговли для сбивания цен. Нужны были лишь древние иконы, короны и чаши, обмениваемые лукавыми шиго на абисс-пойнты — чтобы использовать последние для выкупа тканых доспехов, зачарованных против атак врага, или достойного оружия, способного наносить гораздо больше урона крылатым противникам, чем обычное, в силу вложенной в него магии души. Заклинатель понимал, что без этого хорошим магом ему не стать, а играть роль неудачника ему хотелось меньше всего. Слишком много зависимости — от обстоятельств, других даэвов, жизни, в конце концов. Сейчас Рей стремился к совершенно противоположному, тщательно оберегая и лелея свою свободу.       Несмотря на недостатки экипировки, он чувствовал себя достойным заклинателем, равным по мастерству примерно тем даэвам, которые уже могли претендовать на отправку в Келькмарос. Хотя его магические навыки носили слегка хаотичный характер, знания повадок многочисленных монстров, недюжинный тактический опыт сражений и весь багаж воинских умений, накопленный за годы бытности не последним воином Элиоса, позволяли магу рассчитывать шансы на успешный спуск к сокровищнице балауров как 50 на 50. Тем более, что он неоднократно бывал там раньше. Но если бы он мог заручиться поддержкой хотя бы двоих путающихся под ногами пострелят, расклад стремительно изменился бы в качественно лучшую сторону.       Он решил, что достаточно осмотрелся, и взвился в эфирное небо Бездны, чувствуя на другом конце магического поводка неотрывно летящего следом Ветерка. С недавнего времени Рей сосредоточился на развиии своих внезапно обретённых способностей ощущения пространства и все чаще отказывался от информации, поступавшей со зрительных рецепторов элементалей, пытаясь в периоды активности обходиться вовсе без них. Движение давалось ему без особых проблем. В сражении против монстров, которыми так и кишели земли Атреи, магическая интуиция, как называл эти ощущения Рей, срабатывала безотказно. Но в бою с разумными, даэвами, маг все еще чувствовал себя слепым котенком, не всегда правильно истолковывая сигналы обострившихся органов чувств. Впрочем, он не прекращал попыток освоения новых способностей, особенно рассчитывая опробовать их сегодня в подземелье. Только вряд ли у него что-то выйдет без запланированной подстраховки чародейки и лучника… вот паршивцы!       Почти приблизившись к громаде крепости, выдвигавшейся навстречу из пелены ядовитого тумана, Рей почувствовал настойчиво пытающегося достучаться до него элементаля и открылся для передачи образов. Внизу, на острове, кто-то копошился, и заклинатель решил подлететь ближе, чтобы присмотреться. Местность, открывшаяся «взгляду», ничем не отличалась от присущей каждому из островов Серного архипелага, но заклинатель вдруг почувствовал резкий укол узнавания, щедро смешанного с сожалением и надсадной грустью.       Он грязно выругался и решил, что данная ненужная рефлексия связана преимущественно с неожиданностью момента. Память услужливо показала картину далекого прошлого, когда командир альянса элийцев встретил прекрасную незнакомку, в которой узнал свою любимую. Занавес. Рей с брезгливостью заметил, что только сейчас сумел трезво оценить свое поведение в этой ситуации, истолковывая его как величайшую на свете глупость. Как можно было быть таким слепым! Неужели нужно было ослепнуть, чтобы понять?..       Усмехнувшись неожиданному каламбуру, маг стремительно спикировал на поверхность острова и скрыл крылья, снова принимая излюбленную позу повелителя — горделивая осанка и скрещенные на груди руки.       — И кто же здесь ползает, словно червяк? Даже двое — бесполезных, строптивых и чрезмерно ленивых червей!       Данная реплика заклинателя относилась к фигурам даэвов, застывших в ужасе при его приземлении. Асмодиане показывали чудеса эквилибристики, замерев на месте в тех позах, в которых увидел их маг. Вы уже догадались, кто это был? Разумеется, оставленные дома без присмотра чародейка и лучник.       Рею даже понравилось, что детишки решились скрытно последовать за ним, вот какие храбрецы! Но он даже не собирался облегчать им задачу и смягчаться, меняя гнев на милость. По крайней мере, внешне брови заклинателя все так же хмурились, а губы были крайне сердито поджаты.       Спустя минуту эффект остановившейся пленки был смазан неожиданностью номер один. Ферни не удержался от громкого чиха, отчего просто вывалился из маскировки. Крадущаяся за ним чародейка, которая своим ярко-зеленым нарядом — видимо, тоже решила затеряться на фоне острова — не обманула бы даже деревянных людей, бродивших неподалёку, сконфуженно распрямила полусогнутые ноги и с вызовом посмотрела на старшего товарища.       — Ты не запрещал нам отправку в Абисс! Вот мы и решили…       — Да уж, интересно послушать, что же вы решили? — вкрадчиво поинтересовался Рей.       — Помочь, — выдавил заметно покрасневший Ферни. Лучник до сих пор не привык к язвительности мага, которого он искренне считал мудрым наставником. Чародейка, уже обретшая некий иммунитет к характерным вывертам Рея, невозмутимо заявила:       — Ты так долго готовился к этому походу, рассчитывал на нашу помощь! Нам стало очень стыдно, и мы задумали реаболь… реабли…       — Реабилитироваться? — подсказал заклинатель, внутренне хохоча, но ухитряясь сохранить суровость тона. Благодаря скрытому повязкой взгляду, ребята никак не могли заметить лукавых смешинок в глазах, выдавших бы его с головой. До чего же забавные детишки. Ни у кого нет таких бестолковых, но верных питомцев.       — Да! — хором подтвердили те, преданно глядя на мага.       Рей щелкнул пальцами, призывая отбежавшего слишком далеко элементаля. Затем задумчиво повернулся к крепости. Покачал головой, будто решая сложную теорему. Почесал в затылке и перелистал гримуар от корки до корки. Потянув таким образом время, пока ребята, нетерпеливо переминающиеся с ноги на ногу, не дошли до точки кипения, а неугомонная Фрейя уже открыла рот, чтобы снова что-то безапелляционно заявить, он наконец смилостивился:       — Ладно, можете пойти со мной.       Ответом ему был боевой клич безумных асмодиан и танец белых медведей в брачный период, исполненные одновременно. Дождавшись, пока стрелок с чародейкой слегка успокоятся, Рей грозно нахмурился:       — Только без предварительных инструкций вправо-влево ни шагу, понятно?       — Да, разумеется, — ответил Ферни, деловито проверяя тетиву на луке. Серьезная мина на его лице позабавила мага. Разумеется, заклинатель тут же добавил в бочку меда ложку паучьего яда:       — Ферни, ты будешь ходить в маскировке. Запомни: не чихать и не кашлять, — сделав небольшую паузу, он продолжил еще ехиднее: — Прочие физиологические реакции организма тоже лучше сдерживать.       Окончательно сконфузив мальчишку, покрасневшего еще больше, хотя, казалось, что больше некуда, заклинатель с удивлением подметил, что раздражение и скверное настроение почти покинули его. Может, он просто привык, что под ногами вечно путаются эти милые недоросли, и без них чувствовал себя не в своей тарелке?       — А мне что делать? — Фрейя подпрыгивала на месте так активно, что у Рея (как и у его элементаля) зарябило в глазах. Он развернулся к чародейке и строго наказал:       — Держаться за спиной и залечивать мои раны. Петь мантры на все доступные виды защиты и атаки…       — Я согласна! — великодушно кивнула чародейка, вызвав у заклинателя смешок.       Отвернувшись от ребят, он еще раз оглядел окрестности: ничего подозрительного. Затем маг задействовал магическую интуицию и сдавленно от едва сдерживаемого хохота скомандовал сосредоточенно сопящим подросткам:       — Вперед, юнцы! Нас ждут великие дела!       Ферни и Фрейя с энтузиазмом последовали за ним, воодушевленные призывом. Хорошо, что они не расслышали того, что заклинатель пробормотал себе под нос:       — Только попробуйте испортить мне этот поход! Месть будет страшной.