Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

«Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле…» А. Ахматова

      — Привет! — симпатичная черноволосая девушка зарделась, принимая от Рея протянутый букет цветов. Искренняя радость оживила блеском карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, улыбка обозначила очаровательные ямочки на круглых щечках.       — Привет, Гвен, — произнес Рей с нежностью, заключая целительницу в дружеские объятия. Поймав себя на мысли, что хорошо бы поцеловать девушку совсем не по-дружески, гладиатор нехотя отстранился и увлек её вперед, взяв за руку.       — Как успехи нашего легиона? Какие известия от командования Элиоса? — спросила Гвен, мило улыбаясь под пристальным взглядом зелёных глаз. Длинные юбки её тканых одежд шуршали при каждом шаге по аллее, вымощенной белым камнем.       — Может, ну их, эти дела? — произнес гладиатор с сомнением. Неспешная прогулка по Элизиуму под руку с Гвендолен — боевой подругой и адъютантом легиона Возрождения, — была запланирована давно. Но только спустя долгое время, полное забот, он смог позволить себе такую роскошь, как полдня безделья. Оттого и не хотелось тратить драгоценные минуты покоя на деловые беседы.       С тех пор, как Рейлинн создал легион, его жизнь целиком и полностью захватили новые обязанности — он щедро отдавал своему детищу всё время и силы. Со временем судьба свела его с отличными ребятами, которые стали опорой и поддержкой легату, а также вошли в его отряд. Первым, с кем Рей познакомился еще в незапамятные времена, был страж Лакстри. Много боев, невзгод и драк прошли они, прежде чем к отряду присоединились волшебник, ассасин и целительница, а совсем недавно и лучница.       — Если не хочешь говорить об этом — не будем, — легко согласилась девушка, поняв друга правильно. Именно она без устали твердила всем, а особенно самому Рею, что нельзя взваливать на себя все трудности по работе с легионом: есть же центурионы и они, адъютанты. А легату просто необходимо отдыхать, хоть изредка, а не мчаться ежесекундно — то на склад за припасами, то в дебри Интердики с новичками, то в Бездну. Или еще в сотню мест, где требовались зоркий глаз и твердая рука командира.       В последнее время гладиатор все больше прислушивался к словам Гвен. Особенно потому, что наконец заметил, как выросли его друзья-адъютанты, которые брали на себя все большую ответственность, поддерживая командира во всех начинаниях. Он мог поручить ребятам любое дело и быть абсолютно уверенным в том, что всё будет сделано не хуже, чем сделал бы сам Рей. Хотя старую привычку отвечать за все самому не так просто было изжить.       Погрузившись в раздумья, он не замечал ничего вокруг и даже вздрогнул, когда удивленная затянувшимся молчанием целительница спросила:       — Ты хмуришься оттого, что мучительно вспоминаешь, какие еще есть темы для разговора, кроме деловых?       Рея позабавила эта фраза, произнесенная с многозначительным намеком. И вправду, он замечал за собой некую холодность и отчужденность, которые чем дальше, тем больше разрастались в душе. Хорошо, что был легион, ребята, которые нуждались в его ежеминутном внимании, друзья, поддерживающие и ободряющие. Иначе кто знает, ради чего было бы жить храброму, но несчастному гладиатору. Он широко улыбнулся, прежде чем остановиться и поцеловать Гвендолен в висок. Разумеется, исключительно по-дружески.       — Ты, как всегда, права. А думал я о том, как же хорошо, что послушался совета и пригласил на свидание очаровательную девушку.       — Судя по источнику совета, то вместо «пригласил» следует понимать «напросилась», — проворковала Гвен, донельзя довольная таким проявлением чувств. Неужели ей наконец-то удалось растопить лед, незримым барьером отгораживающий Рея от женщин?       — Ничего подобного, — запротестовал гладиатор, приходя в прекрасное расположение духа. Простая прогулка, миг отвлеченности от будничных дел — и он готов был прыгать от радости, каким наполненным стало бытие. — Ты настолько замечательная, что я бы приглашал тебя на свидания каждый день, будь у меня немного больше свободного времени!       — Смущаюсь, но рада, — улыбнулась Гвендолен. — Элийские женщины так любят комплименты.       — Не больше, чем мужчины, — ответил Рей со смешком и взял девушку за руку, продолжая неспешно шагать по дорожке. — Кстати, о мужчинах, падких на лесть. Меня беспокоит наш бравый страж, гроза асмодиан, офицер пятого ранга Бездны…       — Лакстри? — обеспокоенно спросила Гвен, с тревогой заглядывая гладиатору в глаза. — Что случилось?       Рей нехотя отвел глаза от карминовых пухлых губ девушки и продолжил:       — Именно он. Ты же помнишь, что на сегодня была назначена важная встреча? Так вот страж обещал мне присутствовать, как моя правая рука и адъютант Возрождения.       — Не пришел?       — Не пришел, — саркастическим тоном произнес гладиатор и продолжил уже спокойнее: — Ни письмеца, ни строчки не прислал, шельмец.       — Ничего себе! — изумилась Гвендолен. — Он же так ратовал за наше участие в совете легионов! Самый яростный приверженец этой идеи, умолял взять его на встречу — и на тебе.       — Все верно, малышка, — задумчиво произнес Рейлинн, машинально поглаживая пальчики девушки, которые крепко, но нежно стискивала его рука. — Нужно будет не забыть поинтересоваться о причинах такого поведения, ведь не в привычках нашего бойкого стража включать задний ход...       — Странно, он такой ответственный. Может, случилось что-то? — предположила целительница. — Поговорить с ним?       — Нет-нет, я сам выясню, — ответил Рей. Помедлив немного, он вдруг вспомнил, о чем собирался попросить подругу и произнес: — Собери наш отряд в штабе легиона сегодня вечером, пожалуйста. Новости совета легионов расскажу.       — Слушаюсь, командир! — шутливо отсалютовала Гвен, купаясь в лучах внимания легата. Какие заботы тронут сердце, если человек, которому так стараешься понравиться, идет рядом и смотрит так многозначительно? Держит за руку, улыбается ласково. Девушка чувствовала, что горы способна свернуть, лишь бы он улыбался только ей одной — не то что выполнить несложное задание.       — А сейчас — мы прекращаем унылые разговоры и отправляемся на романтическую прогулку на летающем корабле! — скомандовал гладиатор, и, подхватив подругу на руки, словно ребенка, помчался быстрее ветра под её визг и просьбы отпустить. Оба понимали, что это только игра, но желали насладиться ей до конца.

***

      Штаб легиона Возрождения располагался на тихой улочке столицы, вдали от оживленной и шумной центральной площади. Двухэтажное кирпичное здание жемчужно-серого цвета с обязательной эмблемой легиона на входе выглядело по-военному строго, хотя это впечатление смягчали высаженные под окнами деревья с серебристой кроной и небольшая, но очень милая клумба с цветущими растениями.       Внутреннее убранство дома не отличалось излишней пышностью, как и его фасад, хотя коридоры были украшены статуями, картинами и прочими трофеями, заработанными легионерами в многочисленных походах. Повсюду: на ставнях, стенах, обоях, в отделке мебели — то угадывалось контурами, то выделялось яркими красками изображение серых глаз на красном фоне.       Первый этаж служил для нужд легиона: там располагался большой зал собраний, убранный стягами, оружейная комната и склад. На втором этаже находились личные покои легата, в том числе его рабочий кабинет и церемониальный зал, который отличался от большого не только гораздо меньшими размерами, но и некоей уютностью: камин с весело пылающим магическим огнем, круглый стол, за которым обычно собирались адъютанты. Неизменно притягивал уставших воинов мягкий диван у стены. Личные трофеи и доспехи легата, находящиеся здесь, были расположены умелой рукой так, чтобы служить усладой для глаз. Неизменная эмблема легиона, глядящая с почти каждого квадратного сантиметра пространства первого этажа, здесь была ненавязчиво представлена фресками на камине и скромным полотнищем, висящим на стене.       Когда Рей и Гвендолен вошли в церемониальный зал, отряд легата уже находился там в полном составе. Страж Лакстри, высокий широкоплечий воин в дымчатых латах, с удобством расположился на диване в горизонтальном положении и задумчиво вертел перед глазами какой-то свиток.       Даймон, худой, даже изможденный волшебник в неизменной мантии, сидел за столом, придирчиво разглядывая новый орб — подарок легата из последнего похода на зачистку лаборатории Теобомоса. Угрюмый скептик, он подвержен был слабости критиковать всех и вся, что чудесным образом не распространялось на Рейлинна, авторитет которого для мага было абсолютно бесспорным. Гладиатор же, со своей стороны, искренне уважал мастерство волшебника, способного с равной успешностью усыпить противника или призвать на головы врагов силы стихий.       За столом, рядом с увлеченным оружием волшебником расположились также ассасин Херт и лучница Марли. Они находились в состоянии стойкой влюбленности и были настолько поглощены друг другом, что казались отсутствующими. Ассасин привел подругу в легион не так давно, положением адъютанта она была обязана возлюбленному, но Рей высоко оценил мастерство девушки в обращении с луком, становившимся в хрупких руках поистине страшным оружием, способным за считанные минуты сразить целый отряд врагов — при поддержке опытного целителя, разумеется. Кроме того, в силу романтических чувств или других талантов, лучница с ассасином вели себя в бою настолько сыгранно, что друзья только диву давались: им самим пришлось потратить намного больше времени, чтобы научиться предугадывать движения друг друга за доли секунды. Тихая Марли не могла вызвать ничего, кроме симпатии, не только благодаря их тесной дружбе с Хертом, а и застенчивым манерам, вежливости, а также неизменному согласию на советах с более опытным в делах легиона ассасином.       Гладиатор любил шутить, что по вине лучницы Херт получает дополнительный голос в вопросах, выносимых на рассмотрение адъютантами, но и сам часто прислушивался к мнению ассасина. Жгучий красавец и гроза всех дам в округе, Херт заметно поостыл к подружкам с тех пор, как повстречал Марли. Рей знал его давно: как-никак, тот был в отряде легендарного Дельтраса, хоть и не последовал за командиром в добровольное изгнание. Выучка и опыт позволили ассасину завоевать славу несокрушимого в бою противника, а знание секретов и тайн, которыми кишели просторы Бездны, не раз выручало гладиатора, если тому приходилось отправляться в Абисс. Может показаться странным, что, при его способностях, Херт выбрал для себя легион Возрождения, а не самый влиятельный легион Юнайтов (1), к примеру. Хотя его выбор был сделан, не единожды конкуренты пытались переманить первоклассного ассасина, ведь такие воины ценились очень высоко. Но для Рея не возникало сомнений в его преданности, ведь они с Хертом не только крепко сдружились, а и хранили общие воспоминания о канувшем в неизвестность легендарном страже: эти нити не так-то просто было разорвать.       — Привет, храбрые даэвы! — весело окликнул товарищей легат, направляясь к любимому креслу у камина, чтобы с блаженным вздохом опуститься в него. Проводив глазами исчезающую в столовой Гвен, он дождался ответных приветствий и продолжил: — Как успехи? Отдыхаем и расслабляемся?       — Вот расслабляться я сейчас особенно не советую! — ухмыльнулся Лакстри, резким движением поднимаясь с удобного местечка, чтобы занять кресло справа от Рея. Массивный, одетый в тяжелую броню, двигался страж ловко и стремительно, словно киллос. Он по праву считался правой рукой легата — не только потому, что стоял у истоков становления легиона, в то время, как остальные адъютанты пришли в Возрождение позже. Вспыльчивый, бесцеремонный и требовательный к каждому, включая себя, Лакстри отдавал своим обязанностям силы, время и душу. Не было человека, более преданного интересам легиона, чем он — если не считать, конечно же, самого легата. Ребята были талантливыми исполнителями, а эти двое неизменно фонтанировали идеями, были полны замыслов и планов, работающих на благо Возрождения. Именно поэтому странное поведение стража настолько удивило Рея, что он даже поделился своей тревогой с Гвен во время их чудесной прогулки.       — Мы хоть сейчас готовы к бою, не то, что наши голубки, — кивнул Даймон на ассасина и лучницу, нежно воркующих в объятиях друг друга. Волшебник отличался известным скепсисом по отношению к любому проявлению романтических чувств, то ли по причине печального опыта, то ли из-за вредности характера. У мага не было постоянной подруги, а вид счастливой парочки неизменно вызывал у него раздражение. Увидев, что никто и ухом не повел на его тираду, Даймон перешел к более действенным способам издевки: громко хлопнув в ладоши, он саркастически произнес:       — Хватит обжиматься, начинаем совещаться!       Рей и Лакстри расхохотались. Гвендолен, которая как раз вошла в комнату с подносом, уставленным коктейлями на любой вкус, чуть не уронила свою ношу, прыснув в ворот платья.       Совершенно пунцовая, Марли поспешно отодвинулась от Херта. Не привыкшая еще к мрачному юмору волшебника, его шуткам, излагаемым без тени улыбки, она меньше всего хотела попасть магу на острый язык. Пусть остальные ребята воспринимали насмешки Даймона, порой даже обидные, как дружеские подначки, — хрупкая лучница не научилась еще подобной снисходительности и сей же час была готова провалиться сквозь землю со стыда. Зато в беседу вступил Херт, который невозмутимо скрестил руки на груди и произнес с ленцой:       — Личные проблемы, Дайм? Сейчас исправим.       — Хорош! — мгновенно отреагировал Рей, прерывая готовую начаться дуэль. Его не обманул спокойный тон убийцы, за которым крылась ледяная ярость. Волшебник, у которого уже вертелся на языке ответ, все же промолчал, только с шумом выдохнул воздух. Гладиатор выразительно посмотрел на него и продолжил: — Думаю, Даймону следует последить за своим языком. Только пререкаться и выяснять отношения будем позже, а пока что есть дела неотвратимой важности. Гвен, ты скоро присоединишься к нам? — слова, обращенные к хлопочущей над закусками целительнице, Рейлинн произнес на порядок теплее, чем предыдущие слова, что заставило Лакстри рассмеяться снова:       — Я смотрю, наша шестерка имеет тенденцию разбиваться на пары. Даймон, мы с тобой вдвоем остались, задумайся!       — Предпочитаю девочек погрудастее, чем ты, — буркнул волшебник, выжидающе уставившись на легата.       — Я здесь, — под доброжелательным взглядом Рея целительница плюхнулась в кресло слева от него и наряду с остальными приготовилась слушать.       — Как известно, — начал гладиатор, — сегодня утром состоялась встреча легатов самых крупных и влиятельных легионов Элиоса, числом пяти.       — Лестно, что мы в пятерке! — ввернул Лакстри, но тут же умолк под взглядами друзей, в которых читалось отнюдь не одобрение. Всем было интересно послушать, что расскажет Рей.       Нужно сказать, с той поры, как легендарный страж Дельтрас принес известия о выживших на другой половине планеты людях, жизнь обеих рас кардинально изменилась. Отвоевав у злобных монстров Элиоса и Асмодеи право на существование в укреплённых городах, закалённые схватками даэвы как светлой, так и темной стороны нескончаемым потоком хлынули в Бездну.       Неисследованное загадочное пространство, расположившееся в пустоте между расколотыми половинками планеты, скрывало многие тайны. Самой первой находкой стал эфир — магическая субстанция, без которой жизнь, даже бессмертных, была обречена на полное забвение. Именно эфир наполнял до края просторы Бездны, щедро отдавая свои запасы трудолюбивым, а главное — непугливым даэвам-исследователям первой волны.       Командование Элиоса, с поддержкой мудрых Владык, выстроило в Абиссе несокрушимый оплот — цитадель Тэминона, памятуя о том, сколько воинов пропало здесь, не имея кибелиска для спасения души от полного развоплощения. Путешествия в таинственное пространство стали более безопасны, а главное — значительно упростилась первостепенная задача — добыча эфира в Бездне, ведь запасы магической субстанции в солнечной стране истощились настолько, что будущее Элиоса оказалось под угрозой.       Обретя форпост, белокрылое воинство значительно осмелело, и, вслед за одиночками-исследователями, второй волной в Бездну хлынули отряды опытных воинов, целью которых было разгадать другие тайны загадочного пространства.       Разведчики могли беспрепятственно перемещаться по всему Абиссу, ведь магия эфира надёжно поддерживала их крылья. Тогда было сделано еще одно открытие, не уступающее по важности первому, которое полностью изменило судьбу народа. Бездну населяли балауры, которые за века затишья, прошедшие после Катаклизма, не только не канули в вечность, но и значительно укрепили силы, воспользовавшись могуществом магических ресурсов Абисса. Драканы выстроили свои цитадели по всей территории загадочного пространства. Так называемые крепости Бездны, каждая из которых имела свое имя, объединяла почти несокрушимая крепость Святости, расположенная в самом сердце Абисса.       Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. После долгих размышлений, многочисленных десантов и диверсий, элийцы научились отвоевывать крепости у балауров — без поддержки Владык драканы оказались вполне побеждаемы, хоть и очень опасны. Однажды испробовав свои силы и захватив Крепость древнего города Ру, белокрылые даэвы узнали и о том, что обладание укрепленными замками сулит немалые выгоды, хотя удержать крепость под своими флагами весьма непросто, ведь при этом приходилось отражать как натиск балауров, так и соперников-асмодиан.       Да, так же, как и элийцы, на арену боя вышли чернокрылые даэвы с горящими глазами. По иронии судьбы или согласно скрытым замыслам Владык, асмодианская крепость Фримума расположилась на диаметрально противоположной от элийской цитадели стороне Бездны и оказалась такой же стойкой перед любыми атаками, защищаемая силой темных Владык. Асмодиане устремились в Абисс по той же причине, что и белокрылые даэвы: за эфиром. Хотя жителей сумрачной Асмодеи истощила ежедневная борьба за выживание, воины, которые не сломались на столь трудном пути, стали вдвое выносливее и сильнее.       Ненависть, обоюдная и страстная, наконец, обрела арену для сражений. Каждая из рас хорошо помнила, чем угрожает им существование половины Башни Вечности, расположенной на противоположной стороне планеты, и нещадно истребляла врагов, стоило только столкнуться с ними на просторах Абисса. Асмодиане, отточившие мастерство схваток в условиях своего чудовищного мира, имели существенный боевой опыт. Но и элийцы тоже прошли непростой путь, очищая солнечный Элиос от полчищ монстров, расплодившихся после вселенского взрыва, так что обладали не меньшей воинской доблестью, чем противники.       Казалось, то воля Владык, провозглашенная ранее, вела обе расы к вечному противостоянию. Но только с освоением Бездны вражда обрела поистине непримиримый характер. Борьба за право обладания крепостями только подлила масла в этот вечный огонь, разделяющий стеной некогда единые народы. Испытание могуществом и властью дали свои плоды: призрачная идея мира, провозглашенная когда-то Дельтрасом, утонула в хоре амбиций, жажде доминирования и, конечно же, ненависти, подогреваемой сотнями смертей с обеих сторон.       Именно тогда значительно возросла роль легионов, объединяющих даэвов ради войны и для неё. Задачи по сплочению и координации сил народа, которые до тех пор решались приказами аканов-капитанов, направляемых Владыками, теперь чаще выполняли легаты, все больше увлекающиеся участием в сражениях.       Уверовав в способность бессмертных самих вершить свою судьбу, Владыки в мудрости своей посчитали нужным отойти в тень. Повторялась история тысячелетней войны, в которой, если припомнить (2), так же поступили Служители Вечности. Только на сей раз врагами выступали не только балауры, но и крылатые даэвы. Не было сомнений в правоте противостояния, ведь настолько отличающиеся обликом друг от друга атрейцы давно стерли из памяти воспоминание об общем прошлом до Катаклизма.       Именно в это смутное время, когда на пути ненависти двух рас все только начиналось, на политическую арену вышел легион Возрождения под предводительством бесстрашного гладиатора Рейлинна.       — Итак, — продолжал легат, не обращая внимания на комментарий стража, обрадованного высотой их положения, — новость номер один: командование Элиоса вкупе со жрецами Владык передало руководство войной против асмодиан и балауров лидерам элийцев, а именно, легатам «большой пятерки». По предварительным подсчетам, мы в игре наравне со всеми, но дальнейшее участие будет зависеть от количества воинов, которых мы сможем выставить на захват и защиту крепостей Бездны.       — Что? Неужто старые пер… в смысле, наши горячо любимые командиры пошли на это? — переспросил Даймон, исполнившись изумления. — Не ослышался ли я?       — Не знаю, что у тебя с ушами, а язык укоротить точно не помешает, — процедил Херт, красноречиво поигрывая рукояткой кинжала. Под его тяжелым взглядом волшебник осекся, но сверкнул гневно очами — не иначе как вынашивая планы мести.       — Я же просил прекратить пререкания, совет не закрыт. Решаем дела легиона и только потом — личные, поняли? — Рей опасно сузил глаза, еще не рассерженный, но уже близкий к этому. И впрямь, ребята были какие-то взвинченные сегодня, все без исключения.       — Так их! Что за неуважение к легату? — как всегда в шутливом тоне поддержал друга Лакстри, после чего все четверо мужчин вдруг громогласно расхохотались.       Марли вздрогнула и уставилась на них с недоумением. Гвен ободряюще похлопала сидящую рядом лучницу по руке и шепотом пояснила на правах бывалой:       — Они так дурачатся постоянно. То серьезно, то хохочут ни с того, ни с сего. Ну просто мальчишки!       — А Рей разве не обижается? — не повышая голоса, произнесла лучница, удивляясь до глубины души. В тех легионах, в которых она пребывала раньше, легаты очень трепетно относились к чувству собственной важности (3).       — У нас потрясающий командир и очень демократичная атмосфера в легионе, — ответила целительница. — К тому же, в первую очередь мы все — друзья, и только потом — легионеры Возрождения.       — В общем, — снова взял речь Рей, отсмеявшись к тому времени, — теперь будем воевать с врагом на просторах Абисса коллективно и на добровольных началах. Приказов свыше не будет, но советы легатов должны собираться с какой-то регулярностью, чтобы определять стратегию, принимать решения... То да сё… Контроля поменьше, зато ответственность немалая.       — Чувствую, бардак нам обеспечен и даже гарантирован. Война — это не повод для грызни между легионами… — произнес Лакстри и добавил примирительно: — Ну все, умолкаю.       Рей обвел присутствующих взглядом, сделал паузу, давая возможность высказаться еще, будь у кого такое желание, но ответом было молчание, и он продолжил без тени веселья:       — То, что мы попали в пятерку лидеров, стоило мне долгих переговоров, потому что желающих, сами понимаете, хватает. Я знаю, — повысил он голос на пару тонов, — что мы справимся с любыми условиями совета. Ради того, чтобы иметь возможность вершить политику, а не следовать бездумно чужой указке.       — Конечно, мы сделаем все, что от нас требуется, — с убежденностью произнесла Гвен и робко улыбнулась легату. Он кивнул с благодарностью за такую безоговорочную преданность, высказанную целительницей, и обратился к остальным:       — Работы предстоит много, так что нужно из кожи вон вылезти, лишь бы удержаться на вершине.       — Грудью лягу, но ворвемся в совет, — пообещал Лакстри и взмахнул рукой в нетерпеливом жесте. — А какие условия они поставили?       — Чтобы обойти на этой дистанции легионы Жевал и Аристократов, которые претендуют на участие в пятерке и которые достаточно сильны, мы должны захватить крепость Бездны, а именно — отвоевать у асмодиан Серное дерево (4). Без чьей-либо помощи, только собственными силами, так потребовал совет, — ответил Рейлинн.       — Это же… — обескураженно начал Херт, но тут его фразу подхватил страж, который с легкой растерянностью произнес:       — Безумие! Мы не можем тягаться с другими, тем более что сами не подготовили еще более-менее сносные силы для осад крепостей.       Гладиатор и раньше считал, что еще не пора, не накопили достаточно сил и умений для того, чтобы вести непрерывную войну, позабыв о других, не менее важных вещах, но гордость за ребят пересилила неуверенность: послушав их доводы, отправился-таки на совет легионов. После участия в нем Рей понял самое главное — если упустить эту возможность, не факт, что она подвернется снова. Слишком важно было отреагировать на глобальные изменения и схватить свою удачу за хвост, пока многие и многие будут только пытаться догнать тебя.       Поэтому, удивленный такой реакцией друзей на сногсшибательные, по его мнению, новости, он сказал с удивленными интонациями в голосе:       — Вы же должны представлять себе, что значит владеть крепостью? Не говоря уже о членстве в большой пятерке, без которого замка нам в любом случае не видать.       — Власть и деньги! — хмыкнул волшебник.       — Средство для того, чтобы вооружить наших легионеров по высшему разряду и поднять уровень легиона, — строго поправил Рейлинн, не выносивший цинизма в вопросах, касавшихся благополучия его детища.       — Помпезные перспективы, — произнес Херт немного отстраненным тоном, хотя его острый ум уже включился в обдумывание сложившейся ситуации. — Поздравляю, господа офицеры!       — Рано поздравлять, — сказал Лакстри, как отрезал. Стража переполняла кипучая энергия, которая, казалось, вот-вот хлынет через край. Он вдруг стремительно поднял с кресла свое тренированное тело и зашагал по комнате, продолжая: — Даже если мы соберем на осаду крепости всех своих бойцов, из которых более-менее опытных всего половина, то не факт, что сможем сломить оборону асмодиан. Тем более что Серное сейчас в руках самого сильного легиона врагов — Бене Веленс (5).       Рейлинн, которому странное поведение стража с самого утра успело стать костью в горле, ответил резко:       — Что за вечный пессимизм? Мало того, что я великодушно не спрашиваю, где ты бродил в то время, пока я был на совете, так еще и каждая новость не годится.       Лакстри остановился так неожиданно, будто перед ним выросла невидимая стена, и уставился на легата. Миг молчания был прерван Даймоном, который размеренно похлопал, имитируя аплодисменты:       — Браво, опрокинут на обе лопатки!       — Да заткнись ты, — отмахнулся страж беззлобно. — Рей, я писал тебе письмо, что вынужден уйти… — но гладиатор помахал головой, отрицая получение каких-либо посланий, и произнес:       — Просто странно получается, не находишь? Сначала мы планируем участие в совете, причем наиболее активно лоббирует этот вопрос некий храбрый страж. Но к моменту, когда я выторговал у совета нормальные условия для участия, Лакстри, оказывается, чем-то недоволен. Чем, позволь спросить?       Латник задумался, потом по-мальчишески улыбнулся, признавая:       — Ладно, я действительно увлекся, проехали. Просто кое-что узнал сегодня, после чего волосы чуть ли не дыбом от раздражения.       — Лакстри, ты признал свою ошибку? — с изумленным смешком воскликнула Гвен, чем несколько разрядила ситуацию.       — Нет, конечно, — ответил ей страж громким шепотом, снова принимаясь за свое шутовство. — Но Рею об этом лучше не знать!       Даймон, который скептически вскинул бровь на такие лирические отступы от темы разговора, все же удержался от комментариев. Тем временем страж потянул к себе стул, ранее отброшенный к стене, и как ни в чем не бывало, продолжил объяснения:       — Меня дружок сегодня очень просил сходить с ними в Дарк Фоэту. Там серьезные ребята пытались Тахабату убить. Так вот то, о чем они толковали, пока зачистку делали, меня встревожило очень. Жевалы — как оказывается, наши соперники по совету — проговорились, что найдут способ забрать любую крепость Бездны под свои флаги, какой бы элийский легион не вызвался захватить её. Я же не знал, что мы на Серное планируем идти, это сейчас много мыслей нелестных на ум приходит.       — Любопытно… — заинтересовался легат.       — Больше подробностей не скажу, — вздохнул страж с огорчением. — Они, как заметили, что я прислушиваюсь, сразу умолкли. Но осадочек остался. Считаю, что нам пока что следует отказаться от всех притязаний на участие в совете.       Херт, который до сей поры лишь внимательно слушал, поигрывая кинжалом со сверкающим в нем божественным камнем, вдруг проговорил с изумлением, будто его осенила гениальная мысль:       — А ведь это и вправду можно провернуть!       — Что ты имеешь в виду? — требовательно спросил Рейлинн, в то время как глаза присутствующих устремились на ассасина.       — Все знают, что с последним вздохом лорда-защитника крепости, которого нужно убить, чтобы захватить её, душа лорда устремляется к захватчикам. Тогда возрождается новый защитник, под флагом легионеров, сумевших победить предыдущего. Если во время того, пока мы будем сражаться с гарнизоном, в сердце крепости тайно спустится какое-то количество элийцев, допустим, убийц или лучников, таящихся от чужих взглядов в маскировке, и сделают решающий удар — крепость останется под их флагом до следующего захвата.       — Асмодиане хвостатые тебя подери! — воскликнул в сердцах Лакстри. — Это что же получается? Жевалы собрались перехитрить всех и скрысятничать?       — Тогда плакали наши матримониальные планы с советом, — отозвался Даймон, необычно лаконичный сегодня.       Ошеломленные, друзья многозначительно переглядывались. Гвен задумчиво водила пальцем по краю стакана. Невозможно было поверить в то, что предательства и вероломства следовало ждать не от врагов, что так привычно, а от товарищей, мимо которых сто раз проходишь по улице, приветливо улыбаясь, кому помогаешь в зачистке опасных территорий и делишься добычей… Никогда еще, ни до Катаклизма, ни сразу после него элийцы не выступали друг против друга. Наверное, сами Владыки покинули этот мир, раз в нем нельзя стало положиться на своих, а расчет и хитрость подменили собой понятие о чести.       — Мы не отступим от решения совета, — наконец прервал глубокомысленное молчание легат. Не в характере Рейлинна было отступать перед трудностями, тем более что он свято поверил в необходимость для легиона Возрождения захватить крепость Серного дерева. — За те три дня, которые остались до осады, нужно будет собрать под наши флаги как можно больше толковых вояк. Вербовкой, по возможности, будут заниматься все, но контроль над этим действием осуществит Гвендолен. Ты знаешь, что нужно делать, солнце? — обратился он к целительнице.       — Да, конечно, — ответила та тоном ученицы перед строгим наставником. — Побеседовать, проверить экипировку, составить досье и выдать на руки копию устава.       — Правильно, — кивнул с одобрением Рей, — а поможет тебе в этом Даймон.       — Опять с новичками возиться! — возмутился волшебник, впрочем, довольно вяло.       — Ты оцени, старый хрыч, что командир тебе свое сокровище в напарники вручает абсолютно безвозмездно, — засмеялся страж, но осекся под тяжелым взглядом гладиатора. Договоришься когда-нибудь, будто предупреждал он.       — Херт, тебе придется поводить ребят в Бездну на тактические учения. Хочешь, собери сразу несколько альянсов, или множеством мелких отрядов, главное — до осады все должны ориентироваться там с закрытыми глазами и молниеносно реагировать на приказы.       — Не вопрос, Рей, только… — начал ассасин, но был прерван понимающей полуулыбкой легата:       — Так и быть, можешь выполнять вместе с Марли.       — Вот теперь душа моя спокойна! — воскликнул Херт, подмигивая очаровательной лучнице.       Рейлинн со вздохом потер рукой висок, мгновение подумал и произнес:       — У нас с Лакстри будет самое сложное задание. Мы отправимся в Асмодею, чтобы захватить пленника и выведать, какими силами располагают асмодиане в Абиссе, сколько воинов охраняют Серное дерево и какие секреты таят в рукаве его хозяева Бене Веленс. Только потом присоединимся к вам в работе с легионом.       — Я без Гвен не пойду к асмодианам, — для вида раскапризничался Лакстри, но глаза его довольно сверкнули: мощный латник с неисчерпаемым запасом жизненных сил, страж воспринимал с восторгом каждую вылазку в стан врага, где мог налево и направо крушить ненавистных ему чернокрылых, не испытывая ощутимого дискомфорта при их попытках обороняться. Лакстри неустанно благодарил своего покровителя Неджакана за дарованную Владыками возможность проникать на северную сторону Атреи через разломы, в чем хорошо поднаторел за годы тренировок.       Гладиатор, который прекрасно знал об этой особенности друга, только красноречиво хмыкнул. Затем он хлопнул ладонями по столу и объявил:       — На сегодня все. Предлагаю ради развлечения пробежаться в Лабораторию Теобомоса, авось удастся чем-нибудь разжиться.       — Шутишь? Мы в последние двадцать походов туда разжились в лучшем случае хламом! — обиженно проговорил Даймон, и все расхохотались. Не потому, что волшебник сказал что-то смешное, а от облегчения: тревога и недоумение от неожиданных новостей улеглись, ведь легат принял дело под свою ответственность. Ребятам стало спокойно, они привыкли, что если уж Рейлинн принял решение, значит, все будет хорошо.