Возлюби врага своего (Хроники Атреи)

Время сердцу быть в покое От волненья своего С той минуты, как другое Уж не бьется для него; Но пускай оно трепещет То безумной страсти след: Так все бурно море плещет, Хоть над ним уж бури нет! Неужель ты не видала В час разлуки роковой, Как слеза моя блистала, Чтоб упасть перед тобой? Ты отвергнула с презреньем Жертву лучшую мою, Ты боялась сожаленьем Воскресить любовь свою. Но сердечного недуга Не могла ты утаить; Слишком знаем мы друг друга, Чтоб друг друга позабыть... Михаил Лермонтов

- Что было дальше? – не выдержал маг затянувшейся паузы, - Вторая просьба, обращенная к духу Сиэли, касалась моего перемещения? Владыка Тьмы хмыкнул. Когда он заговорил, то в голосе проскользнула нотка досады, будто маг своей догадливостью испортил неожиданность, запланированную богом. Рей давно перестал обращать внимание на подобные мелочи, считая, что Владыка Тьмы и без того слишком склонен к внешним эффектам. А для того, чтобы проявлять угодливость и подыгрывать Асфелю, он был слишком гордым. Не замечая, что этим тоже, наряду со многим другим, неуловимо напоминает фигуру в темном плаще. - Ты прав, - сухо сказал Владыка Тьмы, - После долгих раздумий и поисков мне удалось определить в тебе того самого Проводника, о котором поведал призрак Сиэли. Каким же разочарованием стало то, что ты находился в стане врагов! Пока я ломал голову, как вернуть тебя обратно, меня нашел Кайсинель. Этот мерзавец каким то чудом прознал про реликвию и пытался вызнать у меня подробности. Нельзя было не воспользоваться столь благоприятной возможностью, чтобы добиться своего – сделка со светлым заключалась в том, что я согласился поменять тебя на реликвию. Ты должен был оказаться здесь, на севере и сыграть свою роль в предстоящей пьесе. Мои действия не поддавались логике, я не владел ни каплей информации про будущие события, делал все по наитию и лишь чудом оказался прав. Все сложилось как нельзя более удачно. Я не побоялся дать Кайсинелю клятву, которую нельзя не сдержать... Уповая лишь на то, что выполнить ей не дадут обстоятельства, иначе Сиэль перешла бы в руки врага и кто знает, как отразилось бы это на асмодианах. Я слышал от Хранительницы, что уже какое то время назад реликвия стала рваться на свободу и ускользать из рук, предчувствуя свой последний путь. И лишь на этом хрупком предположении была построена вся комбинация. Если бы Сиэль была менее достойна, все могло закончиться много хуже... Рей смотрел на Темного с восхищением. Вспоминая собственные подвиги на пути реликвии, победы и поражения, неудачные поиски и грандиозные открытия, заклинатель лишь сейчас стал немного понимать всю полноту замысла богов. Бога. Владыки Тьмы Асфеля. Хитрого, рискованного, потрясающе восхитительного интригана! - Знаешь, очень грустно вспоминать об этом сейчас, когда все бесповоротно закончилось. Я понял, почему с самого начала Сиэль пришла именно ко мне, - едва шевельнувшись, фигура в темном плаще снова застыла недвижимым изваянием, - Те слова, что другие выживут сами, не давали мне покоя. Долго считал слабым и беспомощным себя, пока не понял – это мы, шедимы, ослабляем своих людей. Да, разрушительная мощь, накопленная нами на эманациях Катаклизма, помогла асмодианам мутировать, превратить их в демоноподобных существ, способных выжить в холодных северных землях. Но когда мы стали замечать, что процесс выходит из-под контроля, богам пришлось уйти. Раствориться где-то между небом и землей, не вмешиваясь в жизнь бессмертных так откровенно, как вначале. - Так это вы стали причиной мутации? – вскинул брови Рей, - Занятно. - Ты же знаешь, что полчища монстров и прочие изменения на планете появились от магических сил, которые выплеснулись в эфирное пространство при расколе Башни. С этими силами смешалась немалая доля балаурского темного колдовства, что было последней местью Фрегиона. Думаю, именно этот коктейль, по большей части впитанный нами без остатка, стал палкой о двух концах. Он помог асмодианам выжить, приспособить их тела к суровому климату. Но когда люди от присутствия всех нас в этом мире стали перерождаться в откровенных чудовищ... Да, это не вошло ни в одну летопись, но мы с Триниэль были свидетелями посвящения в даэвы человека, после обретения крыльев обратившегося не в асмодианина, а ужасного монстра, в котором не осталось ни проблеска разума. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что он был уничтожен Владычицей Смерти без тени сомнения. А мне пришлось собрать шедимов, внушить им желание уйти и позволить даэвам самим строить собственную жизнь, ограничиваясь лишь косвенным вмешательством в их бытие. Этот шаг позволил нам не только ограничить мутацию, но и приумножить собственные силы, впитывая эфир там, куда никогда не долетели бы крылья бессмертного. Достичь ранга божеств, как это понимаете вы. Со временем даже сам мир перестал принимать нас, прогибаясь от каждого шага по земной тверди. Люди и даэвы задыхались в нашем присутствии, теряя жизнь по капле. Но это уже совсем другая история... Едва до разума дошел смысл последней фразы, Рей запаниковал и принялся лихорадочно ощупывать себя, подозревая, что его столь тесное общение с Асфелем может вызвать весьма плачевные последствия, если еще не вызвало. Фигура в темном плаще на миг замерла в недоумении, затем согнулась от дикого хохота, едва не свалившись с трона, что нисколько не приличествовало нормальному богу. Вот Маркутан, которого маг сейчас особенно уважал, никогда бы не поступил подобным образом. - Боишься утратить свой смазливый облик или острый ум? – спросил Асфель, немного успокоившись, хотя в голосе все еще проскальзывали смешинки, - А может, готовишься упасть в обморок от моего присутствия, как это делает каждый раз Юфитинея? - Всего понемногу, - огрызнулся заклинатель, понемногу расслабляясь. Что его всполошило? Ведь не мог же Владыка Тьмы за века не придумать хоть одного способа обезопасить крылатых от своего тлетворного излучения! Слова, прозвучавшие далее, заставили мага отбросить последнее недоверие и насторожить уши. - Будь спокоен, – кивнул Темный, - Даже сейчас, почти полностью переродившись с самой первой нашей встречи, произошедшей еще до Катаклизма, я не могу никоим образом повлиять на тебя. Именно этот факт натолкнул меня на определенные мысли на твой счет. Я провел весьма интересное расследование и понял, что тому есть очень веские причины... - Какие же? - Не так быстро, - поморщился бог, - Удовлетвори сначала мое мелкое праздное любопытство: вернемся к моменту гибели Тиамат и твоему разговору со светлым. Ответь, что побудило тебя отказать Кайсинелю? Мастер эфира действительно мог вернуть к жизни того блестящего гладиатора, которым ты был. Жизнь асмодианина осталась бы позади, растаяв, словно сон. Я далек от мысли, что ты отказался от этого лишь ради удовлетворения собственного любопытства, когда мною было обещано рассказать все. Предложение светлого - это был подлый удар в мою спину, если хочешь слышать. За то, что я позволил реликвии проскользнуть между цепких пальцев Кайсинеля. Столь пытливым был взгляд из-под капюшона, пронзая насквозь, что заклинатель невольно поежился. Похоже, богу очень важен ответ, но почему? В кои то веки отбросив иронию, Рей постарался быть максимально откровенным: - Мне претило идти на любые соглашения с тем, кто забрал у меня друзей. Я не верил ему тогда, когда он ответил на призыв моих адъютантов и отправил их неведомо куда, не поверил и сейчас. Были причины... после того, как Дельтрас отказался служить светлым и увел легион Бури, я много думал обо всем, что произошло. Я слышал историю неприглядной встречи асмодиан и элийцев из первых уст и, хотя отказался от приглашения и не последовал за величайшим командиром, с тех пор научился жить так, будто богов не существует. - Серафимы не внушили тебе должного почтения? – попытался пошутить Владыка, но Рей так красноречиво взглянул на него, что Асфель сразу посерьезнел. - Мне очень жаль, что твои друзья из легиона Бури погибли. Но я не мог поступить иначе. Война была объявлена много раньше, чем крылатые узнали о существовании друг друга. С момента схватки Румиэль и Кайсинеля в Бездне у меня лично не осталось ни капли иллюзий по этому поводу... К сожалению. Мы должны были отвоевать необходимое количество эфира, чтобы выжить, пусть даже ценой бесконечной войны. - Я не мог поклоняться светлым после того, что узнал от Дельтраса, - сказал Рей, помолчав немного, - Но остался в Элиосе ради простых даэвов, которые поверили в меня. Дурацкий разговор, не находишь? Заклинатель вскинул на бога вопросительный взгляд, но Асфель не согласился: - Нужно видеть картину целиком, чтобы судить о смысле этого разговора. Ты должен был почувствовать за время, проведенное в Асмодее, что твое истинное место и сила – здесь. Под нашим сумрачным небом. Не зря сама Сиэль признала тебя Проводником, позволила воспользоваться своей силой, приняла помощь. Что ощутил ты в тот самый миг, когда очнулся слепым и беспомощным магом на окраине Морхейма, если не принял свое предназначение и неосознанно последовал ему, как единственно правильному для себя? Несмотря на привязанность к воспитанным тобой воинам, ты не думал о покинутом в Элиосе легионе, не пытался отыскать путь назад. Переболел невероятным перемещением, трудом и болью создал себя заново и стал жить дальше. Ведь я не ошибаюсь, так? Рей хладнокровно усмехнулся. Странно, но воспоминания о том, как бог ослепил его и бросил на произвол судьбы в заброшенном пыльном уголке северного края больше не вызывали гневного негодования. Предательски вышвырнутый Темным в суровую жизнь Асмодеи, как котенок, он научился многому. Владеть непривычной магией, носить хлипкие одежды вместо мощных лат, жить дальше несмотря ни на что, побеждать и не сдаваться... Сейчас, обернувшись назад, Рей был даже благодарен Асфелю. Быть может, прав был Владыка Тьмы рассуждая о том, что маг просто принял свой истинный путь? - Возможно, - коротко ответил он. По загадочной улыбке, промелькнувшей под тенью капюшона, стало заметно, что Асфель доволен ответом. * * * Одержав победу на Дерадиконе, Мира направилась к Юфитинее, у которой сегодня еще не была. Захват балаурского корабля не вызвал у целительницы особого восторга, ни один участник случайной группы не был знаком с другими, и за то время, пока они бегали по палубам, едва обмолвились между собой несколькими словами. Девушке, пребывающей в сосредоточенной злости на саму себя, как нельзя лучше импонировало подобное отчужденное исполнение прямой обязанности лекаря – исцелять, не вникая в детали и смысл происходящего. На протяжении всего отведенного на захват времени она следовала за группой тихо, как керука, а когда все закончилось, спокойно приняла заслуженную награду и отправилась дальше. Если в штабе Весов Судьбы было многолюдно, и целительница отстраненно кивала, здороваясь, многочисленным знакомым, площадь Круглого стола отзывалась пустынным эхом на каждый шаг. Выступив миротворцами между изначально непримиримыми расами, юны столкнулись с заметным отчуждением крылатых. Впрочем, краснокрылые привыкли жить своей обособленной жизнью, не слишком заботясь о подобных мелочах. Пока даэвы исполняли свои договоренности, содействуя в важных миссиях и щедро делясь информацией, необходимой для исследований, Карун оставался спокоен. А вопросы приязни или неприязни – это была непозволительная роскошь для военного времени, в котором краснокрылые прожили всю жизнь, истово ненавидя балауров. Загрустив от пустынной атмосферы зала, невольно отражающей состояние её души, Мира с печалью подумала, что так и не рассказала Чармин и чародею про свою миссию, про путь Избранной... хотя бы в общих чертах, иносказательно. Не успела. Горькая усмешка родилась на губах и сразу пропала. Друзья ушли так поспешно, что она не успела сделать многого. Хотя бы поговорить по душам... И придется еще долго сожалеть о недосказанном, недоделанном, несбывшемся. Такова жизнь. Дверь в секретный кабинет замерцала и беспрепятственно пропустила девушку. - Ирау, Хранительница. - А, это ты, девочка моя? – произнесла Юфитинея, отрываясь от чтения какого-то толстого свитка, - Садись. Как раз получила отчеты исследователей Каталамов. Моя родная земля! Как же радостно понимать, что власть балауров там уже пошатнулась и дело идет к активному освоению этих земель даэвами. Все благодаря вам, крылатым! - Ну, собственно, лично я не имею к этому ни малейшего отношения, - смутилась Мира, - Но рада, что все обстоит именно так, как вы говорите. - Как раз ты имеешь отношение ко всему новому, что ждет этот мир. Гибель Тиамат, о которой еще не говорят вслух, позволит вам заняться Каталамами вплотную, оставив в Тиамаранте лишь необходимым минимум защитников. Совсем скоро информацию откроют простым даэвам и они хлынут в новые земли... Ты же умная девочка, и не станешь болтать о том, что услышала, на каждом углу? - пытливо взглянула стражница на девушку и кивнула, удовлетворившись увиденным, - Вижу, не станешь. Скажу, что именно сейчас твоя задача становится решающей. Прежде, чем асмодиане и элийцы смогут на равных противостоять захватчикам Каталама, нужна очень тщательная подготовка. Время не терпит. Нам пора приступать к детальному изучению свойств ида, чтобы ты могла обучить навыкам обращения с ним ученых, исследователей и создателей заклинаний. Очень жаль, но принципы моей магии разительно отличаются от тех, которыми пользуются даэвы. Понимаешь теперь, как важна миссия Избранной? Даэвы не должны оказаться беспомощными, приступив к освоению моей родины. Но вернемся к иду. Знаешь, на моей земле это вещество заменяет все, даже ваш излюбленный эфир. А вот почему так происходит, я сейчас расскажу... Чувствуя себя примерной ученицей, Мира внимательно слушала рассказ Юфитинеи, восторженно открывающей все секреты удивительного вещества, ставшего пищей для эфирной магии и прочих её производных. Девушка как никогда понимала, что знания эти уникальны и не переставала удивляться, отчего её, простую целительницу, решили посвятить в удивительные тайны этого мира? Поздним вечером, явившись домой, Мира первым делом закинула в магический куб все железные предметы. Непросто таскать на себе эти тяжести, будь ты хоть трижды асмодианкой. Одев легкое домашнее платье (в котором иная леди не постеснялась бы появиться на главной площади столицы), лекарка рухнула на диван. Итак, она узнала про ид столько, сколько не знал никто. Как странно, что даэвы раньше не имели представления об этом веществе, ставшего прародителем эфира. Впрочем, балауры давным давно поработили полные идовых залежей Каталамы, тщательно охраняя границы. Мерзкие драканы, как их называла Юфитинея, сами не умели пользоваться идом, но сумели ограничить доступ к нему. Времена текли и менялись, бесконечное противостояние в мире растило больше воинов, нежели ученых, но именно война послужила катализатором событий. Кто-то сумел не только проникнуть сквозь тройной заслон балауров Бритры, но и вернуться. История не сохранила имени этого крылатого, как бывает в полностью засекреченных случаях, прочно похороненных в памяти немногих причастных. Но даэвы воспользовались лазейкой и вышли на новые земли уже группами... Удивительно, думала Мира, как так случается, что элийцы тоже, наряду с асмодианами, становятся причастными к подобным важным открытиям? Будто сам мир не разрешает ни одной из рас хоть на миг качнуть чашу равновесия в свою пользу. Впрочем, миру виднее, а сама целительница почувствовала усталость и решила, что нужно отдохнуть. Не думая больше ни о чем, особенно о личном. Словно насмешка, перед закрытыми глазами девушки появился он... Рей, каким лекарка видела его в обители Тиамат. Родной и любимый до последней морщинки в углах упрямо стиснутых губ. Отчаяние напополам с горечью накатывало особенно сильно. Да, сейчас ни товарищи, ни друзья не помогают забыться и забыть, рядом осталось лишь одиночество, и пустая жизнь без цели и смысла. Судьба, судьба, что же ты сделала с нами? Мира не хотела плакать, но горячий комок поднимался из груди, мешая дышать. Никто никогда не мог заменить этих зеленых глаз, взгляд которых проникал в душу. Любимый враг... Где потерял ты белые крылья? Как же не нашел меня? Гордость не позволила унизиться до поисков и новой встречи? Или же равнодушие, остывшее пеплом забытой любви, заставило забыть навсегда? «Не стоит возвращаться к прошлому», - сказала матушка. Мира не хотела верить пророческим словам Вернанди. Она не хотела прощаться с ним! И так надоело просыпаться утром с мыслью, что лучше бы не просыпаться. Миссия Избранной, занимающая девушку какое-то время, не вечна. А дальше придется влачить размеренную и однообразную жизнь даэва, исполнять свой мелкий воинский долг, оглядываться на серые беспросветные будни, понимая, что вчера ничем не отличается от завтра... В тот самый миг, когда сознание проваливается в сон, целительницу осенила яркая мысль. Ведь решила она не быть больше безвольной соломинкой в бурной реке жизни, так что же мешает самой найти любимого? Найти и признаться во всем, что тревожит и беспокоит сердце. Объяснить, как плохо без него, обнять взглядом, понять, что творится у него на душе. Увидеть в зеленых глазах если не любовь, то хотя бы искорку теплой приязни. Почему бы не сделать этого? Даэв все же не иголка в шкуре киллоса, чтобы незаметно раствориться среди тысяч других – такой прославленный воин, как он, всегда на виду. Нет, уже не воин – маг. Сильный и умелый заклинатель. Да, она постарается найти Рея. Сразу после завершения ситуации с идом приступит к поискам. Что будет потом, девушка не думала. Сон мягко обнял за плечи, увлекая за собой, и Мира поддалась ему, уснув сразу и крепко. А на губах еще долго оставалась мягкая, нежная улыбка.