Мнимое супружество.

Я несколько раз писала миссис Фейрфакс, но до сих пор так и не получила ответа. Это немного встревожило меня, но я была слишком поглощена своей семейной жизнью, ее радостями и заботами, чтобы долго думать об этом. Тогда я решила написать моему дяде на Мадейру — ведь за несколько месяцев до этого я отправила ему письмо о том, что выхожу замуж за мистера Рочестера, и теперь хотела указать новый адрес, по которому он мог писать мне. До сегодняшнего дня все свои письма я отдавала мужу, но это решила отнести на почту сама. Не знаю уж почему, но мне не хотелось ставить Эдварда в известность об этой переписке. Дядя, которого я ни разу не видела, казался мне словно персонажем из сказки, рассказанной в далеком детстве, или героем книги: я не могла поверить в его реальность и рассказать о нем хоть кому-нибудь, пока не буду держать в руках что-то настоящее, весомое, связанное с ним — письмо или портрет… Я уже привыкла каждое утро прогуливаться по городку, где мы жили. У нас с мужем образовался небольшой круг знакомых, с которыми мы наносили друг другу визиты или ездили на пикники, и теперь я то и дело останавливалась, чтобы поздороваться с madame N. или monsieur R., и перекинуться с ними несколькими фразами о погоде и самочувствии. Такая беззаботная и полная удовольствий жизнь нравилась мне, но моя деятельная натура не желала бездействовать. Я много рисовала — карандашом, акварелью, делала наброски моря, старинных улочек, нашего с Эдвардом дома, портреты друзей… Муж предлагал нанять для меня учителя, но пока я была не готова к регулярным занятиям — мне хотелось рисовать для удовольствия, по вдохновению, а не выполнять скучные уроки и пытаться угодить своему наставнику. Итак, отправив письмо, я решила вернуться домой окольным путем — мне захотелось взглянуть на море. Я никак не могла насытиться его изменчивыми видами, бескрайними просторами, яркими красками и той неизъяснимой прелестью смирной до времени неистовой стихии, за обманчиво-мягкой внешностью которой скрывались шторма, гигантские волны и жертвы многочисленных кораблекрушений, покоящиеся на морском дне или же гонимые ветром по ставшей вдруг вновь спокойной морской глади. Думала ли я тогда, что подобная разрушающая сила скоро ворвется и в нашу с Эдвардом жизнь… В то утро я готовилась сообщить мужу радостную весть, о которой узнала накануне. Я ждала ребёнка — наконец-то я была полностью уверена в этом. Мне казалось, что у меня за спиной выросли крылья, и я неустанно благодарила Бога за это чудо материнства, ниспосланное мне. Эдвард разбирал письма в своём кабинете. Я решила подождать, пока он закончит, и его внимание будет полностью принадлежать мне. В ожидании этого момента, я неспешно прогуливалась по саду, окружающему наш дом. Он не был таким роскошным и величественным, как в Торнфилде, но определённо, был очень красив и ухожен. Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала, что меня окликает какой-то незнакомец, по виду типичный англичанин, стоящий у калитки. Я подошла ближе и осведомилась, чем могу ему помочь. — Я разыскиваю некую Джен Эйр, мисс, — он слегка приподнял шляпу и склонил голову в приветственном поклоне. — Она проживает здесь? — Да, — в некотором замешательстве ответила я, не представляя, для чего могла понадобиться этому господину. — Это я. Только теперь меня зовут Джен Рочестер — несколько месяцев назад я вышла замуж. — Именно о вашем замужестве я и хотел с вами поговорить. Вы позволите мне войти? Я запоздало спохватилась: — Кто вы, сэр? — Моя фамилия Бриггс, я поверенный из Лондона. Я распахнула калитку. — Прошу, проходите. — А мистер Рочестер здесь? — осведомился мужчина. — Да, он в своем кабинете. У вас к нему тоже есть разговор? — Да, дело касается вас обоих. Вы проводите меня? — Конечно, — я сделала ему знак следовать за мной и быстро зашагала по тропинке, ведущей к дому, на ходу размышляя, с чем может быть связан этот неожиданный визит. Когда мы вошли, Эдвард поднял голову от бумаг и вопросительно посмотрел на меня. Я представила ему мистера Бриггса. — Мистер Рочестер, я сразу перейду к делу, — проговорил тот, присаживаясь в стоящее около письменного стола кресло. — Брак, который вы заключили с присутствующей здесь мисс Эйр, недействителен, так как на момент совершения таинства венчания с ней ваша жена была жива. Я посмотрела на Эдварда и заставила его взглянуть на меня, — его лицо напоминало бескровное изваяние. Глаза были мрачны и пылали. Он с такой силой сжал столешницу, на которую опирался, что я явственно услышала хруст дерева под его пальцами. — Это немыслимо! — наконец проговорил он, откидываясь на спинку стула и сцепляя руки в замок. — Вы незваным являетесь в мой дом и пытаетесь навязать мне какую-то жену… Предъявите хоть какие-то весомые доказательства ее существования или проваливайте к дьяволу! — Пожалуйста, — мистер Бриггс спокойно извлек из кармана листок бумаги и торжественно прочел: «Я утверждаю и могу доказать, что двадцатого октября такого-то года (пятнадцать лет тому назад) Эдвард Фэйрфакс Рочестер из Торнфилдхолла в …ширском графстве и из замка Ферндин в …шире женился на моей сестре Берте-Антуанетте Мэзон, дочери Джонаса Мэзона, коммерсанта, и Антуанетты, его жены-креолки; венчание происходило в Спаништауне, на Ямайке. Запись брака может быть найдена в церковных книгах, а копия с нее находится у меня в руках. Подпись: Ричард Мэзон». — Это — если только документ подлинный — доказывает, что я был женат, но не доказывает, что упомянутая здесь женщина, ставшая моей женой, жива, — к мистеру Рочестеру постепенно возвращалось его обычное самообладание. — Вы правы, сэр, — кивнул головой поверенный, аккуратно складывая документ, который только что прочел нам, и пряча его обратно в карман. — Ваша жена несколько недель назад погибла в пожаре, устроенным ею же в вашем поместье в Англии, где она тайно содержалась более десяти лет. Ее личность подтвердил ее брат, мистер Мэзон, который прибыл в Торнфилд, чтобы помешать вашей свадьбе с мисс Эйр, но к этому времени вы уже уехали, и мы долгое время не могли вас разыскать. Пока мисс Эйр, — он кивнул головой в мою сторону, — не отправила письмо своему дяде на Мадейру с указанием места вашего нынешнего проживания. Мистер Рочестер порывисто встал и подошел ко мне. На его лице можно было прочесть целую гамму чувств — и недоумение, и удивление, и облегчение, как будто с его плеч упала чугунная плита. Положив руку мне на плечо, он обернулся к мистеру Бриггсу. — Но теперь, раз женщина, которую вы упорно называете моей женой, упокоилась с миром, я могу считать, что свободен от каких-либо обязательств в отношении нее, и что мой брак с Джен действителен? — Нет, сэр. Вы должны обвенчаться повторно, но репутация мисс Эйр уже безнадежно загублена сожительством с вами. — Она ничего не знала, — мрачно произнес мистер Рочестер. — Черт возьми, в чем ее можно обвинить? Мистер Бриггс развел руками. — Вы прекрасно осведомлены, сэр, о силе общественного мнения. Но у меня есть еще одна новость… Он снова опустил руку в карман и достал оттуда достаточно увесистый конверт. — Здесь завещание мистера Эйра, который не так давно умер и оставил вам, мисс, все свое состояние. Весть о вашем мнимом супружестве совсем подкосила его, и он, терзаемый болезнью и скорбью, отправился на тот свет раньше, чем мы успели разыскать вас. Последним его желанием было, чтобы вы ни в чем не нуждались, когда все отвернутся от вас, узнав о вашем падении. Я закрыла глаза. То, что я сейчас услышала, было настолько ужасно и неправдоподобно, что мой разум отказывался верить в случившееся. В одно мгновение я потеряла все. Казалось, будто посреди лета грянул рождественский мороз, белая декабрьская метель пронеслась над цветущими садами, заморозки сковали зрелые яблоки, а ледяные ветры сорвали расцветающие розы. На полях и лугах лежал белый саван, поляны, еще вчера покрытые цветами, сегодня были засыпаны глубоким снегом, и леса, которые еще несколько часов назад благоухали, как тропические рощи, теперь стояли пустынные, одичалые, заснеженные, как леса Норвегии зимой. Я оглянулась на мою любовь: это чувство, которое принадлежало мистеру Рочестеру, которое он взрастил, замерзало в моем сердце, как больное дитя в холодной колыбели. Тоска и тревога овладели мной. Моя любовь не могла устремиться в объятия Эдварда, не могла согреться на его груди. О, никогда не вернет он этого чувства, ибо вера обманута, надежда растоптана! Теперь он уже не был для меня тем, что раньше, не казался таким, каким я его считала. Я не винила его ни в чем, не утверждала, что он обманул меня, но в нем исчезла та черта безупречной правдивости, которая так привлекала меня. Почувствовав, как его рука сильнее сжимает мое плечо, я подняла на него блуждающий взгляд. Он встревоженно смотрел на меня. — Джен, что с тобой? Прошу, ответь мне! — Мне нехорошо. Позвольте мне уйти, мистер Рочестер. Теперь он держал меня за плечи обеими руками и не давал двинуться с места. — Поверь, я хотел рассказать тебе все… — Прошу вас! — воскликнула я со слезами на глазах. — Отпустите меня!