Гайде любила

Гайде любила. Любовь была с ней всю жизнь – все недолгие девятнадцать лет теплилась в сердце – то чуть заметным огоньком – поднеси руку, даже обжечься не получится, то стройным лепестком яркого пламени – красивым, но беззащитным, то полыхала бурным, мощным костром – достаточно сильным, чтоб согреть, защитить, спасти. Достаточно сильным, чтобы сжечь саму Гайде изнутри, опустошить, оставив лишь пепел. Когда Гайде была мала, она любила свой дом, своих отца и мать, свою беспечную жизнь. Когда беззаботное детство кончилось – оборвалось с глухим звоном, словно струна, и обратилось в долгие дни ожидания – тогда Гайде полюбила жизнь еще сильней. Она жила надеждой, она верила – рано или поздно все закончится, и княжна вернется домой – пусть даже только для того, чтоб испустить последний вздох на родной земле. Когда Гайде продали Графу, она полюбила и его. Стоило полюбить уже хотя бы за то, что надежды маленькой княжны были оправданы. Годами учили Гайде быть кроткой, покорной, преданной – и она хорошо научилась. Иногда Гайде замечала, что забывает, как думают и говорят княгини – на одно лишь мгновение забывала и не могла понять, было ли на самом деле все, что сохранено в ее сердце. Стояли ли стены ее родного дома на земле? Проведены ли были на карте границы ее родины? Со страхом Гайде осознает, что с трудом вспоминает лицо матери. Граф хотел, чтобы она помнила. Чем дольше Гайде называлась невольницей Графа, чем крепче делалась ее привязанность, чем важней становились они друг для друга среди множества людей в огромном мире, где никто не был им родным – тем сильней и необъятней делалась любовь Гайде. Она полюбила весь мир, а Монте-Кристо стал ее миром. Пламя в сердце Гайде разгоралось неудержимо. Она чувствовала его тепло и молилась – чтобы бог уберег ее от пожара.