Любовь живет вечно!

В этот момент в дверь постучали. Мы вместе обернулись и увидели в маленькой щели открытой двери голову Александра Борисовича. — Ребят, не помешаю? — тихо спросил он и, переминаясь с ноги на ногу, зашел в помещение. — Нет-нет, что вы, — я встала с диванчика, подойдя к Градскому, взяла его за руку и усадила на стульчик, стоящий неподалёку. — Дим, ты не мог бы выйти? — спросил мэтр и по-доброму улыбнулся Димке. Дождавшись, пока дверь захлопнется, он уткнулся в свои руки, будто обдумывая что-то важное. Простояв так пять минут, я нарушила тишину. — Александр Борисович, вы что-то хотели сказать? — спросила я, находясь в смущении. — Да, Поль, ты присядь пожалуйста, — попросил он и указал на диван. — Поль, ты пойми, мы часто говорим до того, как думаем, понимаешь? Я не со зла все это сказал. Я не хотел тебя задеть, да и возраст уже не тот, чтобы в игры играть. Твое творчество прекрасно. Простишь дурака старого? — закончил он и виновато посмотрел на меня. — Конечно. Да я и не обижалась сильно. Не переживайте, — успокоила я Градского. — Ну, вот и отлично. Пойдем тогда? — спросил он и, встав со стула, пошел к двери. — Да, — улыбнулась я. — Полька, а ты ведь красивая девушка, Билан вон бегает, а жениха-то нет? — спросил коллега уже на подходе к студии. — Ну, вот так, — я развела руками и засмеялась, а после передо мной открыли дверь, ведущую на съёмочную площадку. Началась очень долгая, но приятная работа, которая с каждой секундой доставляла все больше и больше удовольствия. В перерывах мы болтали на разные темы и давали интервью. С трибун прибегали поклонники, которые дарили много подарков, а взамен просили автограф и фото. — Ух, как я до дома все это довезу? — спросила я у Димы, который помогал разносить очередную порцию моих и своих подарков по гримеркам. — Ох, не… Речь Димы была прервана звонком его телефона. Закрыв дверь в комнату с надписью «Билан», он достал телефон из кармана и посмотрел на дисплей. — Мама, — пробурчал он и ответил на звонок. В следующую секунду лицо Димы приняло очень тревожный вид. Он хмурил брови, чесал затылок. — Поль, сколько по времени мы здесь еще будем? — спросил он, так и не заканчивая диалог. — Ну, полчаса-час. Команды уже почти набраны, — быстро ответила я. — Мамочка, пожалуйста, успокой ее и скажи, что я скоро буду. Как только все закончится, я мигом приеду. Он сбросил вызов и стал бегать глазами по плитке, лежавшей на полу. — Дим, что-то случилось? — обеспокоенно спросила я, заглядывая ему в глаза. — Сонька ногу сломала, — испуганно сказал он. — Как, где они? — я приобняла его, и мы медленно пошли к гримерке. — В больнице. Поль, а это слишком серьезно? — Дима остановился, взял меня за плечи и посмотрел так, словно сейчас решалась судьба государства. — Ну, смотря какой перелом. Дим, не переживай, все будет хорошо, мы сразу после съемок поедем к ней. Ты сам что-ли ноги-руки не ломал? — Мы? — пропустив мой последней вопрос, спросил Билан. — Ну да, мы. Я как бы почти мама, — попыталась пошутить я, но потом поняла, что сейчас это было не вовремя. На трибунах становилось все меньше человек, так как стрелка часов приближалась к девяти. Полина уехала несколько часов назад. Дима часто смотрел на часы и ждал, когда же придет последний участник. И вот Леня, единственный еще не набравший команду, повернулся. Дима сразу стал бодрее. Он даже сел на краешек кресла, готовый хоть сейчас побежать к своей дочурке. И вот, последние слова сказаны. Съемки окончены. Не дождавшись Аксюту, который уже направлялся к нам, Дима подскочил с кресла и понесся на выход, я медленно встала, извинилась и последовала его примеру, оставляя за спиной несколько пар удивленных глаз. Быстро собравшись, мы сели в машину и без слов помчались в поселок. Всю дорогу мы молчали, я не решалась ничего говорить, а Дима был сосредоточен на дороге. Заехав на участок, он вылетел из машины с просьбой ее закрыть. Я исполнила просьбу и по дорожке пошла к дому. Там меня встретила Нина Дмитриевна, на которой и лица не было. Подумав, что Соню поддержит папа, я решила успокоить женщину. — Господи, да что ж вы так переживаете, ну, сломал ребенок ногу, ну, вы что-ли не ломали? — спросила я, обнимая маму Димы. — Полечка, вот будет у тебя ребеночек, посмотришь, — ответила она, продолжая лить слезы. — Так, хорошо, а теперь давайте успокоимся и вместе пойдем к ребенку, — я вздохнула, вытерла слезы с ее лица, и мы вместе пошли в комнату Сони. Мы зашли в детскую и увидели девочку, лежащую на кровати. Она держала игрушку в руках и водила пальчиком по ее лицу. На щеке была маленькая слезинка. — Господи, родная моя, сильно ножка болит? Как ты так? — Дима сидел рядом с ней и гладил ее по головке. — Так, давайте не будем о грустном, — предложила я, подходя к ним и усаживаясь на другую сторону кроватки. — Поль, у меня завтра гастроли начинаются, а Соньку оставить не с кем. Мама с папой в Америку летят, Янка на сборы укатила, Полинка завтра важный концерт дает, — обреченно шептал он, трогая рукой ворсинки прикроватного коврика. — А что, такой вариант, как мама Поля, вообще не рассматривается? — спросила я, подмигнув девочке, а после надула губу. — Нет, это исключено, ты тоже занята, у тебя работа, — после долгого молчания ответил он и запустил пальцы в волосы. — Ну, у всех работа. Дим, Сонька уже большая, ну, и потом, если я буду прям очень занята, у меня тоже есть мама, она не будет против поиграть с Софой. — Еще чего, и маму твою еще напрягать, нет, я возьму Соньку с собой, — сказал Дима, набирая какой-то номер у себя в телефоне. — Пап, а можно лучше я с Полей останусь? — Соня подскочила, сразу скорчив милое личико от боли, а потом взяла Димин телефон из его руки, заблокировала и положила на тумбочку. — Ну, чего встала? Тебе лежать нужно, Сонь. Нет, я не могу так напрягать Полю. — Дим, если я сама предложила, значит, мне удобно, — я положила ему руку на плечо, в надежде получить согласие. — Хорошо, но ты будешь слушаться Полю и ничего плохого не делать, — ответил он, обращаясь к дочке. -Поль, я напишу тебе, что она должна делать каждый день, время занятий, секций разных. Что-то забыл, а, вещи нужно собрать, — подняв указательный палец вверх, он вышел из комнаты в поисках чемодана. Соня привстала и обняла меня за шею, после шепнула на ухо: — У меня самая лучшая мама, — она замолчала, но после добавила еще тише: — Поля.

***

Я сидела на кровати вместе с Соней, листая страницы красочной книги. В комнату зашел Дима и сообщил, что вещи собраны. — Поль, тебе удобнее сегодня или завтра уехать? — спросил он, поглаживая дочку по голове. — Сегодня, — ответила я, понимая, что завтра можно будет выспаться. — Хорошо, тогда давайте я вас довезу? — Не надо, пап, Поля сама справится. Я уже большая, ты будешь мне звонить, не переживай, — сказала Соня, обнимая нас с Димой за шею. — Ладно. Через два часа, обнявшись и поцеловавшись со всеми старшими членами семьи Билан, мы выехали с участка, направляясь в мою квартиру. — У-у-уф, — выдохнула Соня, как только дом скрылся из виду. — Ты чего? Между прочим, папа волнуется, — сообщила я, крепко сжимая руль машины. — Я понимаю, но неужели он тебе не доверяет? Ты же такая добрая, милая, прям как мама, — сказала девочка, рассматривая игрушку. — Ты так много говоришь про маму, но ведь ты была маленькая, когда она улетела, — я мельком глянула на Соню, замечая ухмылку на ее лице. — Поль, можешь не играть этот спектакль. Я все знаю. — Сонь, тебе пять, а ты уже такими фразами разговариваешь, молодец, — пытаясь перевести тему разговора, заметила я. — Не переводи тему. Я слышала, как папа тебе рассказывал. Расскажешь подробности? — Сонь, папа расскажет, когда посчитает нужным. Вскоре мы заехали во двор, я занесла домой чемоданы и девочку, а после мы засели за очень интересную настольную игру. Почистив зубы, мы расстелили постель и легли спать. Соня предложила вспомнить детские моменты и, когда я рассказывала одну из историй, засопела, крепко сжимая мою руку. И в этот момент я почувствовала себя самой счастливой.