Дом

Теперь у них был дом. Два этажа, красный кирпич, окна с видом на озеро, четыре комнаты, большая светлая кухня и лоджия. Небольшой, но уютный уголок на юге Зефилии. Гаури давно мечтал где-нибудь остановиться. Не проходило и дня, чтобы он не говорил о доме. Их общем доме. – Лина, так что насчёт дома? – настаивал Гаури. – Ты не против остановиться? Лина поначалу отмахивалась, потом злилась, но вскоре всё же поддалась на уговоры Гаури. Они сошлись на том, что её родная Зефилия будет лучшим вариантом. Долго выбирали место: на севере слишком холодно, в оживлённом центре не хотела Лина, а востоке слишком пустынно. В итоге остановились в посёлке, который вплотную примыкал ко второму по величине городу после столицы. Там с одной стороны – тихо и безопасно, с другой – было чем заняться. В соседнем городе располагалась одна из крупнейших в стране гильдий магов и Лина, которая в душе никак не могла смириться с оседлым образом жизни, находила отдушину в обучении юных волшебников. Сегодня в гильдии проходили заключительные экзамены и, состоявшей в приёмной комиссии, Лине пришлось задержаться. Обратно домой возвращаться пришлось затемно. С сумками полными еды на перевес, молодая девушка шагала к дому по грунтовой дороге, освещённой лишь луной и звёздами. Свежий ночной ветер трепал её длинные рыжие волосы, даря прекрасное чувство прохлады после жаркого дня. Ночная прогулка наполняла лёгкие неопределённым чувством свободы и ностальгией о приключениях. Пару лет назад Лине казалось, что вполне можно стать счастливой в размерной жизни, спрятавшись в обывательском быту. Вот так: без постоянных угроз, без головокружительных погонь, без трудностей походов. И только захлопнув входную дверь, очутившись снова в удушливых четырёх стенах, она ощутила неимоверную тяжесть навалившуюся на её плечи. Тоска смертная. Вся эта спокойная бытность домоседки – не про неё. Порой уютный тёплый дом сдавался Лине ужасным склепом, куда она заживо хоронила свою молодость и таланты. Молодая, буйная кровь во всю клокотала внутри, требовала движения. Энергия просилась наружу – а тут лишь дом, работа, дом. Изо дня в день одно и тоже. А учёба мелких шкетов хоть и занимала, но в целом сдавалась бесполезным занятием. Мало того, что дети совсем не хотели учиться, так у девятерых из дести не было ни таланта, ни способностей, ни элементарного желания изучать магию. Зато у их родителей водились деньги и были завышенные амбиции. И Лина ради звонкой монеты шла на сделку с совестью. Поднялась на второй этаж. В спальне темно и тихо: Гаури уже заснул. Девушке же спать совершенно не хотелось. Она всячески растягивала отход ко сну: неспешно умылась, почистила зубы, постригла ногти, привела вещи в порядок, расчесала волосы, переоделась в пижаму. Погасив свечу в ванной комнате, она вернулась в спальню. Устало присела на край кровати, вглядываясь в тёмный силуэт под покрывалом. Подобными ночами, её не покидало эгоистичное желание нарушить обещания данное Гаури и, бросив всё, сбежать навстречу приключениям. Желание было настолько жгучим, что заглушало угрызение совести. В груди щемило от тоски: Лина не могла предать доверие Гаури, но и волочить скучный быт становилось с каждым годом всё нестерпимей. Пару раз она намекала мечнику, что неплохо бы сметить обстановку, но тщетно. Намёков тот не понимал. А когда же она заявила ему прямо в лицо - то наткнулась на стену абсолютного непонимания. Гаури отчего-то думал, что Лина хочет покинуть навсегда. Зачастую подобные разговоры заканчивались ссорой и долгим взаимным молчанием. Поэтому волшебница заводила их всё реже и реже, копя внутри недовольство. Но всякому терпению подходит конец. Лина не может больше так. Ей нужна свобода. Ей нужно движение. Ей нужна острота жизни, а не пресная ежедневная рутина. Сегодня скажет прямо, без обиняков: хотя бы на полгода да вырваться отсюда куда угодно, хоть к Шабарнигдо на рога. Гаури должен её понять и отпустить. Лина растеряно погладила покрывало и громко позвала: – Гаури… Тот не ответил. То ли так крепко спал, то ли уже знал, о чём будет разговор. Лина прислушалась. Тот не сопел. Видимо просто лежал зубами к стенке. – Нам надо поговорить, – продолжила Лина. – Ты слышишь? Но Гаури продолжал её игнорировать. Может он обиделся на то, что она последнюю неделю с раннего утра до ночи проводит в гильдии магов, а не с ним? Но чёрт возьми! Он не маленький ребёнок. Сам захотел оседлой жизни, а это накладывало определённые издержки. Лина начинала заводиться: уж слишком долго она откладывала разговор, уж слишком часто шла на уступки мечнику, чтоб терпеть подобное пренебрежение. Она схватила край покрывала и потянула вниз. Гаури не реагировал. – Эй, Гаури! Тогда она дёрнула его за руку. И отшатнулась. Кисть была холодной. Показалось? Лина, покрывшись холодной испариной, дотронулась ещё раз. Ледяная. Потом девушка попыталась нащупать пульс на вялом и сморщенном, словно чернослив, запястье. Тщетно. Не помня себя от страха, Лина нащупала его старческое лицо, растерянно гладила, словно это могло вернуть старика к жизни. Первый испуг, сменило неверие, а затем все разъедающая пустота. Обжигающе ледяная брешь в душе, которую уже ничем не заполнишь. «Это естественно, – убеждал внутренний рациональный голос, – нам уже глубоко под девяносто. Рано или поздно… Рано или поздно это должно было произойти». От чего-то Лина до последнего не хотела замечать возраст Гаури. Надеясь, что как в волшебной сказке, они будут жить счастливо, долго и никогда не умрут. Опустив голову к бездыханном телу, она тоскливо заплакала. Так бы она и лежала, привалившись к бездыханному телу, пребывала в прострации, не понимая как быть и что делать дальше, если бы её не окликнул знакомый, взволнованный голос: – Лина? Очнись. Лина! Гаури! Он жив! Лина резко разлепила глаза и увидала, рядом с собой Гаури. Молодого, здорового и, главное, живого. – Ты в порядке? – Да… – сипло прошелестела девушка, всё ещё не до конца осознавая, где они находится. Точно. В лесу, у затухающего костра. Была её смена нести вахту. А она беспечно заснула, привалившись к сопящему другу. – Ты кричала. Мечник бережно гладил её растрепанные и мокрые от пота волосы, успокаивая. – Ммм... Просто сон дурацкий приснился. Нежно улыбнувшись, Гаури обнял её за плечи, пододвигая ближе к себе. Лина спрятала лицо на его горячем ото сна плече. Нынче в предрассветные часы особенно прохладно и сыро. – У тебя кошмары от того, что мы целыми днями на холодной земле спим, – он заботливо поправляет на ней плащ, – А уже зима близко. Нужно что-то предпринять… – Ага, – сонно соглашается Лина, млея от накатившей неги. – Эх, неплохо было бы где-нибудь остановится уже, – мечтательно шепчет Гаури в рыжую макушку, – Снять домик, например, на юге Зефилии.. Ты как думаешь, а? Лина не отвечает. Сна больше нет ни в одном глазу. Чувство дежавю не покидает её. Разъедающая глухая безысходность заполняет грудную клетку. Она зажмуривается от страха, надеясь, что ей послышалось или это просто продолжение кошмара. – Лина, так что насчёт дома? – настаивает он. – Ты не против остановиться?