Возможен дождь

Кофе и работать. Кажется, я уже скоро лопну. Надо сдерживать себя. Странно, что за количеством выпитого танцовщиками никто не следит. Я думала, что при работе с Hurts нас будут муштровать и мучать. Но нет – видимо, тут привыкли иметь дело только с истинными профи. Что ж, проявлю себя, как сознательного человека. Не буду допивать кофе, лучше пойду разомнусь. Чёрт, пуанты совсем не разношенные. Трут невероятно. Где тут молоток? Видела же. А, вот он. - Привет. А что это ты тут делаешь? – Ого, ничего себе, я шокирована. За моей спиной стоит солист той группы, которая снимает сегодня клип. Кажется, его зовут Тео. - Пуанты готовлю. – Улыбаюсь немного нервно. - Ты в них гвозди что ли забиваешь? – Смеётся, присаживается рядом со мной на корточки. До моего носа долетают нотки какого-то терпкого аромата. И ещё немного пота. Но он очень приятно пахнет. Не зря в этого мужика девочки влюбляются штабелями. - Нет, не гвозди. Просто разбиваю по ноге. Чтобы не такие твёрдые были. - А как танцевать на мягких? – Он как будто искренне удивляется. Вообще, конечно, странно слышать эти вопросы. Вроде как звезду мирового масштаба не должно это волновать. Ну да ладно, объясню. - Они вовсе не будут мягкими. Вот смотри. Вот эта нижняя часть пуанта называется «стакан». Чего смешного? – Сидит, заливается. – Ладно, могу не рассказывать. - Нет, нет, продолжай. Прости, просто слово смешное. Мне, правда, интересно. – Смотрит на меня такими честными глазами. И хоть меня порядком взбесил его смешок, продолжаю. - Так вот. Эта твёрдая часть так и останется твёрдой. На ней и держится человек во время танца. Но дело в том, что у всех разное строение стопы, а «стакан»… - Боже, только не заржи сейчас! – «стакан» стандартный. И чтобы подогнать пуант под себя, необходимо его слегка поколотить. - Вот оно как. Прикольно. Второй раз у нас балерины в клипе, а я не знал такой вещи. Теперь буду умнее. Когда ваша сцена? Хочу посмотреть на этот твой «стакан» в действии. – Глаза смеются. Вот паршивец. - Скоро. Но не думаю, что там будет что-то новое для тебя. - Да ладно! Я теперь, можно сказать, спец! Про стакан знаю, про молоток знаю. Надо закрепить на практике. Кстати… научила бы меня танцевать на этих своих пуантах, вот бы я отжигал на концерте! - Прекрати! Смеёмся вместе. Я едва успеваю добить пуанты, как меня зовут на площадку. Машу на прощание этому Тео, оставляя его у кофейного аппарата. Он вдогонку кричит мне: - Кстати, как тебя зовут? - Называй меня балерина! – Бросаю в ответ, убегая. …Вечером решаю вернуться домой пешком. Вообще, конечно, тело после съёмочного дня устало, но нервная система возбуждена, всё на взводе. Надо немного развеяться. Закидываю пуанты в сумку, засовываю ноги в удобные рокерские ботинки, натягиваю плотнее капюшон и иду. Мне нравится Лондон ночью. Он такой разный. Где-то толпы людей, неспящих в тёмное время суток. А я иду по пустынной улице, на которой есть только я и фонари. Как будто весь мир умер. В плеере поёт Bjork. В её текстах «весь мир полон любовью». Кто его знает, как это в буквальном смысле. Но я сейчас ощущаю такое единение со всем миром, что готова понять странноватую исландку. Рядом останавливается чёрный автомобиль. Не успеваю оторопеть и испугаться, потому что из него показывается знакомая физиономия – тот самый вокалист Hurts, Тео. - Подвезти, товарищ балерина? - Я вообще-то гуляю. - Ого. После работы есть силы на пешие прогулки? - Ну, они помогают успокоиться и настроиться на гармоничный лад. Собственно, я и была в нирване, пока ты меня оттуда не вырвал насильно. – Смеюсь, глядя на его реакцию. - Круто. Тоже так хочу. Можно погуляю с тобой? - Нуу… как хочешь. Он отпускает водителя. Выбирается из машины. Идёт рядом со мной, снова опьяняя меня своим запахом. Травит какие-то байки. Неужели не устал? - Кстати, ты всегда такой гиперактивный? - Не знаю. Наверное. Мне всегда хочется веселиться. Раньше я был унылым говном, честно. Вот прямо кусок дерьма – ни целей, ни планов, ни настроение. Теперь как будто навёрстываю. На нас с Адамом свалился такой успех, что мы всё ещё в шоке. Гастроли, клипы, да ещё вот красивые балерины. - Если это был комплимент, то спасибо. - Кстати, я так и не посмотрел, как ты танцуешь. Но очень хотелось бы. Смотри, сейчас тут никого нет. Может, станцуешь для меня? Ну пожаааалуйста! – Он так смотрит на меня и так тянет это «пожаааалуйста», да и настроение у меня уже игривое, поэтому я нерешительно киваю, а потом добавляю: - Только если ты споёшь мне. Будет музыка для моего танца. - Ну ладно. Я спою. Без проблем. Он тут же начинает напевать что-то игривое и весёлое. Я секунду медлю и потом начинаю кружиться вокруг него. Он наблюдает. Без восторга, без деланых эмоций, просто с интересом. А я смотрю за тем, как двигаются его губы. Когда песня заканчивается, мы, не сговариваясь, аплодируем друг другу и тут же заливаемся смехом. - Ты классно танцуешь. Жаль, что не в пуантах. - Могу надеть. – В шутку говорю я. Но Тео как-то оживляется. Поэтому через минуту я уже стою перед ним в пуантах. - Вообще теперь классно. – Он оценивающе оглядывает меня. Как ребёнок, честное слово. - Под что танцуем? – Спрашиваю я. - А что у тебя в наушниках? О, Бьорк! Отлично. – Он выдёргивает проводок из плеера. Музыка начинает звучать достаточно громко, чтобы слышали мы оба. Мой новый друг кладёт плеер на землю, наши сумки валяются тут же. Я готовлюсь к первому движению. И тут, с первыми нотами песни, на нас капают капли дождя. Я отчётливо понимаю, как это красиво сейчас со стороны – тёмная мощёная улица, блеск фонарей, два тёмных силуэта и дождь. Бьорк всегда действует на меня магически. А тут ещё этот дождь… и сама ситуация… и запах этого мужчины так рядом… Я начинаю двигаться, но через пару мгновений, после очередного вращения, оказываюсь очень близко к Тео. Не нахожу ничего лучше, чем положить руки ему на плечи. Он неожиданно начинает двигаться вместе со мной. Это странный танец… Мы медленно меняем позиции, словно склеенные вместе. Я медленно поднимаю ногу и кладу её на плечо Тео. Он скользит по ноге рукой, а потом наклоняет меня от себя. Я выгинаюсь в спине, а через секунду сильные руки возвращают меня наверх. Над нами – ливень. Мы стоим, мокрые до нитки. Теперь лицо Тео неуловимо изменилось – в приоткрытых губах, в опущенных ресницах и в поднятой брови чувствуется натянутая струна секса. Мы танцуем, а я не в силах оторвать взгляд от его рта. Странно, но уже он ведёт в нашем странном танце – я лишь подчиняюсь властной энергетике этого человека, который за несколько минут превратился из смешливого ребёнка во взрослого несгибаемого мужчину. Тео наклоняет меня, я практически лежу в его руках. Он нависает надо мной, смотрит и проводит рукой по моему лицу. Тут пелена мистики и волшебства спадает. Нас оглушает звук ливня. Нас ошарашивает ситуация. Смущаемся оба, встаём, я прячу пуанты в сумку, а румянец – под капюшон. Тео тоже неловко. До моего дома мы идём молча. У двери наспех прощаемся, я чмокаю его в щёку и скрываюсь в подъезде, вся в смятении от произошедшего. А потом из окна наблюдаю, как Тео стоит под проливным ливнем, вызывает такси, садится и уезжает. Я ещё долго стою, пялясь в ночную темноту с мокрыми вкраплениями фонарей. Я слушаю мелодию ливня. Для меня нет ничего более интимного, чем танец. И перед этим человеком сегодня я разделась морально. Разделась до нервов. И всё острее вокруг. Вот что такое – «весь мир полон»…