Искупление любви

      Влад привёз жену в больницу. Вера так и не пришла в сознание. Вокруг неё сразу забегали, засуетились, переложили на каталку и увезли. Влад метался по больничному коридору, как раненый зверь. Он чувствовал, что начинает сходить с ума от неизвестности. Дверь из операционного блока открылась и оттуда выскользнула молоденькая медсестра.       — Пойдёмте, я обработаю ваши раны.       — Что с моей женой?       — Нужно ещё подождать, как только всё будет известно, доктор вам сообщит. Идёмте со мной.       — Нет, пока не узнаю, что с ней никуда не сдвинусь.       — Да не волнуйтесь вы так, сегодня дежурит Иван Максимович, он сделает всё возможное и невозможное для неё.       — Как вы говорите, его зовут? — потрясённо переспросил Влад.       — Иван Максимович, — повторила сестра, — а что?       — Ничего, просто так звали отца моей жены.       — Ну, вот видите, тогда тем более нечего волноваться.       — Меня к ней пустят?       — Конечно, но если я не обработаю ваши раны, Максимыч точно вас взашей выгонит.       — Строгий?       — Очень.       — Хорошо, идёмте, но только если можно побыстрее. Я хочу поговорить с доктором, как только он выйдет.       Девушка обработала раны, но при виде гематом на животе и рёбрах покачала головой:       — Вам на рентген надо сходить. Возможно внутреннее кровотечение.       — Ерунда.       — Вовсе не ерунда! А, ну, как ребро сломано. Идёмте, я заведу вас без очереди на рентген, а то вы такой упрямый, сами не пойдёте.       — Девушка, раны вы мне промыли, остальное подождёт. —       Я Ивану Максимовичу всё расскажу, — пригрозила коварная медсестра, ― тогда вам в палату к жене придётся прорываться со спецназом.       — Ладно, ваша взяла.       Рентген показал, что у Орлова, сильные ушибы и трещина в одном ребре.       — Ну, вот видите, что я вам говорила, — улыбнулась довольная собой медсестра.       Влад еле отделался от врачей, уговаривающих его согласиться на госпитализацию. Он заполнил все необходимые бумаги и пообещал, что покажется своему врачу, на этом от него отстали. Мужчина вернулся в операционный блок и опять застыл возле двери.       Наконец в коридор вышел врач. Влад с изумлением уставился на высокого крепкого пожилого мужчины с фигурой борца, устало потирающего щёку.       — Так вот какой муж, нашей горлицы, — хмыкнул врач густым басом. ― Идёмте в мой кабинет.       — Доктор, как она? ― спросил Влад, едва переступив порог.       — Сильнейший шок у вашей жены, ― вздохнул Иван Максимович. ― Её избили, причём били изощрённо, гематомы только начали проявляться.       — Я думал, что успел,… — потрясённо пробормотал Влад.       — Те, кто напал на Верочку, нанесли всего несколько ударов, но они знали куда бить. Сердцебиение плода едва прослушивается. Сейчас он борется за свою жизнь, как и ваша жена. Куда, — схватил врач за руку, рванувшегося к дверям Влада, — сейчас она без сознания в реанимационной палате. — Ваше присутствие там бесполезно. Нам нужно серьёзно поговорить, молодой человек.       — В чём дело?       — Я хочу, чтобы вы осознали одну вещь. Вера Ивановна может потерять ребёнка. Сейчас, я должен вас спросить, готовы ли вы сделать выбор…       — Спасите её, доктор, умоляю.       — Вы поняли, что мне, возможно, придётся сделать выбор между её жизнью и…       — Да!       — Надеюсь, что мне не придётся его делать, — устало пробормотал Иван Максимович. — Ваша жена настоящий боец. Она сражается за своего малыша, мы пытаемся помочь ей в этом.       — Да, она такая, — сквозь слёзы улыбнулся Влад. — Пустите меня к ней.       — Вот, балда, — грохнул по столу врач, — говорю же нельзя. Жди.       — Пустите, она должна знать, чувствовать, что я рядом.       — Где ж ты раньше был, голубь сизокрылый? Что-то я не видел тебя с ней. Бросил её, да? Теперь хочешь грех свой замолить?       — Лучше пустите, — Влад вперил в доктора тяжёлый взгляд ставших пронзительно чёрными глаз.       Иван Максимович несколько минут пристально на него смотрел, потом пожал плечами:       — Ладно, пошли, может ты и прав, только если ей станет хуже, ты тут же выйдешь. Без споров, пререканий, немедленно выйдешь.       — Всё что хотите, только пустите меня к ней.       — Пошли, переоденем тебя.       Влад вошёл в палату жены. Она лежала на большой операционной кровати, такая маленькая и бледная, подключённая к всевозможным датчикам. Влад сел рядом, взял её руку и прижал к губам. Вера будто почувствовала его присутствие, её пульс немного участился.       — Привет, родная. Когда ты очнёшься, то первое, что я от тебя потребую ― никогда и ни за что не пытаться закрывать меня собой. Маленькая сумасбродка, моя любимая сумасбродка. Как же я люблю тебя.       Иван Максимович вошёл в палату, изучил показание приборов, пошевелил бровями:       «А ведь прав был это упрямый стервец, что прорвался сюда. Пульс пациентки выровнялся и стал сильнее, будто присутствие мужа придало ей сил», — усмехнулся он про себя. Доктор похлопал Влада по плечу и вышел.       Орлов всю ночь провёл возле жены и только под утро его сморил сон. Вера открыла глаза и увидела над собой белый потолок. Она обвела глазами палату и увидела Влада, крепко спящего, положив голову на кровать, но даже во сне он продолжал крепко сжимать её руку. Вера погладила свой живот и улыбнулась, почувствовав, как под ладонью слабо толкнулся малыш. Она закрыла глаза и снова уснула.       Влад проснулся, как от толчка и посмотрел на бледное лицо жены. Она по-прежнему спала. Орлов кончиками пальцев, осторожно погладил её по щеке:       — Вера, Верочка, прости меня дурака. Не знаю, что сказать в своё оправдание, да и можно ли оправдать меня. В последнее время проклятая работа стала отнимать всё больше времени и сил, я чувствовал, как ты начинаешь отдаляться от меня и это начало сводить меня с ума. Я был просто в отчаянии. Мне хотелось запереть, спрятать тебя от всех, чтобы никто и никогда не посмел украсть у меня даже твоего взгляда. Ты моё сердце, моя душа. Всем лучшим, добрым во мне я обязан тебе. Без тебя у меня земля уходит из-под ног, и я начинаю проваливаться в бездну. Умоляю, разреши мне вернуться в твою жизнь. Я мечтаю увидеть первую улыбку нашего ребёнка, его первые шаги, мечтаю учить его рисовать, гулять с вами по парку. Я знаю, что совершил ужасные вещи, ты была права, когда ушла от меня, но я надеюсь, что твоё доброе сердце в очередной раз простит меня.       Влад взял холодную руку жены:       — Ледышки, как всегда, — пробормотал он, и горячие слёзы упали на её ладонь.       Влад поднёс её руку к губам и осторожно подышал, пытаясь согреть своим дыханием.       — Вера, цыплёнок ты мой ненаглядный, я готов понести любое наказание, только не уходи от меня. Когда-то ты поклялась, что не оставишь меня, но так и не сдержала своего слова. На сей раз, я буду умнее, я заставлю дать клятву на священной книге. А впрочем, не надо клятв, их так легко нарушить. Ты только не гони меня. Вера,… Вера… Ты моя, Вера,… без тебя нет ничего ни света, ни тепла, ни жизни.       Влад уронил голову на кровать жены и глухо застонал. Он не видел, как Вера открыла глаза, не видел, тоненькую серебристую дорожку из слёз, побежавшую по её щеке. Женщина изо всех сил закусила губу. Она не могла видеть мужа в таком состоянии, это разрывало ей сердце.       — Влад, тише, тише, успокойся. Всё хорошо, ― тихо прошептала она.       ― Родная, как ты? Что у тебя болит? ― всполошился Орлов.       Вера протянула руки и тонкими пальчиками вытерла слёзы отчаяния на лице Влада.       ― Не надо так. Не рви сердце.       — Цыплёнок, прости,… прости… Я не успокоюсь, пока ты не пообещаешь, что никогда больше не покинешь меня, даже после смерти.       — Влад,…       — Хорошо, не хочешь не надо, только не уходи.       — Влад, я не смогу никуда уйти, даже если захочу. Расставание, чуть не убило меня. Только Катя и наш малыш удерживали во мне жизнь.       — Значит, ты вернёшься со мной на нашу скамейку и позволишь мне сделать ещё одну попытку?       — Да, но сначала позови врача, твой сын торопится с нами познакомиться.

***

      Вера мужественно крепилась и старалась не кричать, но, тем не менее, у Влада было белое от ужаса лицо. В последний момент женщина не выдержала и закричала, Влад сорвался, просто слетел с катушек. Он набросился на врача:       ― Иван Максимович! Ей больно, сделайте же что-нибудь, чтобы она так не мучилась!       ― Вон! Вон отсюда! ― рявкнул врач.       Он схватил Влада за грудки, вышвырнул в коридор и захлопнул дверь, бормоча себе под нос, что больше ни за какие коврижки не пустит мужа присутствовать при родах, и к чёрту все эти новомодные веяния.       Влад вылетел в коридор и ударился о стену, но тут же ринулся обратно. Дорогу ему преградила Илона. Она ткнула брата пальчиком в грудь и строго велела:       ― Сядь и жди. Не будь идиотом, ты нервируешь врача, от которого зависит жизнь твоего ребёнка и жены.       ― Он не врач! Он коновал! Я бы ему и собаку не доверил. Илона, ей ужасно больно.       ― А ты не знал, что человек всегда рождается в муках…       ― Ага, скажи ещё, чтобы потом жить в муках, и в муках умереть.       ― Это как кому повезёт, ― пожала плечами сестра.       ― Я должен вернуться туда, слышишь. Пусти, я нужен Вере.       ― Если ты будешь орать и мешать врачам, то нет.       И тут они услышали пронзительный крик младенца. Через некоторое время вышел Иван Максимович. Его лицо осунулось и постарело, но он улыбался во весь рот:       ― Ну, что, папаша, твой сын такой же буян, как и ты. Орёт так, что в ушах закладывает.       ― Вера, как она?       ― С ней всё будет в порядке. Слаба ещё, но через пол часика мы её переведём в палату. Малыша пока поместили в кувез. Осложнений не наблюдается, но ему надо набраться сил и окрепнуть, всё-таки раньше срока родился. Видать такой же настырный, как и папаша будет.       ― Я могу увидеть жену?       ― Завтра.       ― Доктор, я не доживу до завтра. Мне только одним глазком взглянуть, убедиться. Что она дышит, и я тут же уйду.       ― Завтра, я сказал. Папаша, ты, что от счастья оглох? В порядке твоя горлица.       ― Док….       ― Вам лучше его пустить. Он всё равно не успокоится.       ― Ладно, чёрт с тобой. Иди, жди в палате, сейчас её привезут. Только смотри мне.