Побег к рассвету

Бежать! Торопиться, сбивая ступни в кровь. Далеко, туда, где не будет рамок восприятия. Где будет их чистая любовь. Чисто-подростковая, такая, какой он себе ее представлял. Такой, какой она ее не видела. Вдаль, к Морю. К родному для нее. И по-настоящему близкому для него. Куда спешить? Рассвет только через пару мгновений. Куда спешить… Впереди вечность. Позади кровь врагов на руках. Битвы. Альтернативный сюжет серой грани в глазах повседневности. Развивающиеся голубые волосы казались мостом в небо, клеткой переплетений небесного цвета. А в его глазах танцевал свод индиго небес. Он держал ее за руку. Крепко, словно, их связали, сцепили наручниками. Предрассветное небо расцветало розоватой дымкой, темно-синей, туманной, с почти четкими очерченными краями. Они бежали навстречу ветру. Глотку свободы. На поле войны нет и не было детства. Необдуманность, спонтанность приводили к летальному исходу. Но с каким же рвением они бросались в битву, не ища покоя. Они рвались сквозь оковы «не надо», «опасно», «глупо», «по-детски», сквозь дыхание легкого утреннего бриза. И сейчас… Она смеялась, по-счастливому влюблено. Искренне, чисто. И он смеялся. Смеялся так, как смеются дети. Дети… Когда они выбежали на пристань, солнце лишь выглянуло из горизонта. Красное, предостерегающее огромное. Наверняка, там, на вершинах гор, оно похоже на красного гиганта, великана. Солнечные лучи рассекали горизонт, отражаясь в воде. Они переглянусь, обмениваясь счастливым улыбками. И… Прыгнули! Прыгнули с крупными брызгами, одновременно, погружаясь в приятную, едва теплую пучину Моря. Моря принадлежавшего в этот миг лишь им. А под водой… Целый мир. Он вынырнул первым, делая попытки отдышаться. Дыхания совсем не хватало. Ведь он не Блюбелл. Вдох. Свободный, громкий вдох, неровный. Много вдохов и выдохов. И почти восстановившееся дыхание. Она вынырнула, и засмеялась, засмеялась, вызывая тучу брызг руками, шлепая ими по воде и забрызгивая Нозару. А он в ответ. Брызгая, зажмуривая глаза, но не боясь, что Блюбелл исчезнет. Ощущение «русалочки» было столь же реальным, как вода, восходящее солнце и дыхание бриза. Она была здесь, с ним вместе. Без устали улыбаясь. Она то и дело ныряла, и выныривала, а он, просто лежал на спине, делая слабые гребки под водой. Он тоже улыбался, но уже чуть меньше. Устало. А его волосы розовым нимбом, шелковой материей окружали его голову, ложась на гладь воды. Он сливался с морем, и одновременно был здесь. Рядом с Блюбелл. Он был частью того, что она так любила. Блюбелл выбежала из воды, плюхаясь телом на белый песок, пачкая им свои бирюзовые мокрые волосы. Он выходил не быстро, словно пытался до конца ощутить это море, впитать остаточное ощущение морского пространства. А потом он выбежал к ней на песок. «Русалочка» даже не приподнялась, подставляя утренним лучам расцветшего солнца свое детское личико. Нозару опустился рядом с ней, рассматривая каждую черточку. Полуприкрытые глаза, вздернутый носик, алый небольшой рот и румяные щеки. -Че пялишься, Нозару? – недовольно поморщилась Блюбелл, приоткрывая один глаз, и щуря его из-за солнечных лучей. -Ничего – в его интонациях тоже есть похожие нотки. Они вообще очень похожи. Только, это не сразу поймешь. -Замок? – предложил, Нозару протягивая ладонь с сыпящимся из нее белесым песком, мягким, нежным, почти таким же родным как Море. -У меня все равно будет выше! – И «Русалка» увлеченно начала выстраивать основу. Крепость. Безусловно. У нее всегда будет выше.