Джессика/Килгрейв.
23 мая 2016 г. в 12:46
«Когда ты умрешь, все закончится.
Когда ты умрешь, я буду свободна.»
У Джессики губы пересохли, а сердце превратилось в полусгнившую черную опухоль, раздирающую ей грудь.
Если она и способна на какие-то чувства, кроме ненависти, то лишь на гнев.
Гнев и ненависть — это ее самые верные, самые неутомимые спутники по жизни с тех самых пор, как Килгрейв сломил ее волю и впервые изнасиловал, назвав это взаимной любовью.
Он мертв уже много месяцев — Джессика сама видела, как его сбил грузовик, видела, как его внутренности вывалились на мостовую из распоротого искореженным металлом брюха.
Он мертв, но и Джессика не живет.
***
Беременность обнаружилась далеко не сразу — прошло почти четыре месяца, когда она наконец поняла, что с ней что-то не так.
Почему ей понадобилось столько времени?
Да потому что когда ты постоянно находишься в алкогольном опьянении, то можешь не заметить даже отросшую у тебя вторую голову, а не то, что задержку менструации.
Ничего, кроме алкоголя, не помогало перестать дрожать по ночам и ждать, что вот-вот жадная, ищущая рука ее насильника вновь заскользит по ее телу.
Килгрейв умер, Джессика понимала это умом, но подсознание все еще принадлежало ему.
Триш пришла к ней с очередным визитом, нацеленным на то, чтобы вырвать ее из пучины пьянства, и увидела, как Джессику нещадно рвет. Она вызвала скорую, опасаясь отравления, и вот тогда-то и обнаружилась беременность.
Аборт ей в больнице делать отказались — срок оказался слишком большим.
Кажется, речь шла о том, чтобы вызвать искусственные роды, и Триш обещала, что все это быстро пройдет, забудется, как страшный сон…
Джессика сбежала из больницы и сбежала из города.
Джессика скиталась и воровала.
Джессика даже не помнила, черт побери, как она оказалась в конце-концов в больнице в Миннесоте со схватками в предродовом состоянии — после того, как медсестра сообщила ей, что она беременна, ей на голову кто-то будто набросил плотный мешок.
Она не видела и не слышала ничего вокруг, затерявшись в глубинах своего искалеченного подсознания, скорчившись там и мечтая умереть, а гнев и ненависть взяли управление ее телом на себя.
Они сохранили жизнь и ей, и ребенку.
Ребенку Килгрейва.
***
Джессика облизывает сухие губы.
Кружится голова и ноги, словно ватные.
Она смутно ощущает, как по внутренней стороне бедер ползут вниз горячие капельки.
Чтобы посмотреть вниз, приходится сделать неимоверное усилие.
Кровь. У нее кровотечение.
Малыш в кувезе безмятежно спит. Кажется, он идеален — Джессика отстраненно думает, что впервые видит нечто столь прекрасное и ужасное одновременно.
Это крошечное чудо, выбравшееся из ее отравленной утробы несколько часов назад — продолжение самого мерзкого монстра, которого только знал мир.
Она так устала, и нет сил, чтобы говорить вслух.
«Когда ты умрешь, все закончится.
Когда ты умрешь, я буду свободна.»
Джессика дрожащей рукой накрывает взятой со своей койки подушкой младенца в кувезе.
Она не знает, как долго младенцу нужно времени, чтобы умереть.
Но она точно знает, что должна убить выродка Килгрейва собственными руками.
Убедиться, что с Кевином Томпсоном покончено навсегда.
Знать, что он не продолжится.
Освободиться по-настоящему.
Она стоит на подоконнике, готовая спрыгнуть вниз, с шестого этажа, когда дверь палаты за ее спиной открывается.
— Когда ты умрешь — умру и я, — ласково шепчет Джессика синему крошечному мертвецу на своих руках.
— Джессика! — громко, требовательно окликает ее знакомый до боли голос.
Она оборачивается, и крик застревает в ее горле.
Уже падая вниз и судорожно прижимая к себе младенца, Джессика Джонс понимает, что поторопилась умереть.
Килгрейв жив.
Что, если он последует за ней даже в ад?..