Гореть.

Тем вечером моя жизнь, вернее, ее остатки, неожиданно начала наполняться новыми красками, словно кто-то случайно расплескал их по холсту, казалось бы, завершенной картины. До приезда Айкки у меня имелся продуманный план на остаток отведенных мне дней: тихая, размеренная жизнь, а затем, такая же тихая смерть... Но принц, то есть, уже король, решил, что такой вариант мне не подойдет. И маленькая, скорчившаяся в далеких, самых темных уголках моей души, Молли, неуверенно протянула ладонь к пролившемуся на нее с небес лучу света. Дон Вэй, прибывший на следующий день, принял Айкку несколько удивленно, но действительно тепло. На том моменте, когда за обедом отец начал расспрашивать Айкку о причинах неожиданного приезда, я с космической скоростью запихнула в себя еду и чуть ли не бегом скрылась в кухне под предлогом приготовления чая. Я просто не могла и не хотела слушать ту ложь, которую нуразиец собирался... - Ева Вэй!- прогремело нечто, отдаленно напоминающее о тех временах, когда меня еще все называли Молли и Дон Вэй был мной постоянно недоволен,- выйди-ка на минутку! Мысленно выругавшись на всех известных мне языках, я вернулась в столовую. Какого черта Айкка сказал ему? В столовой картина несколько изменилась: еще минут десять назад мужчины мило ворковали о всяких делах, а теперь один сидит с наполовину виноватым, наполовину испуганным лицом, а второй... Почему Дон Вэй в ярости? - Милая, пойдем-ка, выйдем,- приторно-сладким голосом изрек отец. Меня затрясло. Дон Вэй решительно отправился к выходу, я же окинула испепеляющим взглядом нуразийца, но в его глазах внезапно отразилась абсолютно непонятная мне эмоция. Ничего не понимаю... Глубоко вдохнув, я мрачно последовала за отцом. В любом случае, разговор неизбежен. - Дорогая, расскажи-ка мне, что на самом деле забыл у нас в доме после стольких лет своего отсутствия в твоей жизни без пяти минут король Нуразии?- уже не притворяясь 'сладким папочкой', серьезно спросил Дон Вэй, впившись в меня одним из самых проницательных своих взглядов. Я опешила. - Ну, понимаешь... - Если ты продолжаешь ждать своего Джордана, то ничерта из этого не выйдет, поверь мне!- как-то слишком импульсивно даже для самого себя прервал мое невнятное бормотание Дон Вэй. Я предпочла разумно молчать и позволить ему высказаться, тем более, что у него это копилось годами и он имел право наконец освободиться от гнетущей его тяжести.- Милая, принцы с других планет к девушкам просто так не приезжают, уж я то знаю. И, поверь мне, смотреть, как ты с каждым годом становишься все прекраснее и все несчастнее одновременно... просто невыносимо. Ты же понимаешь, о чем я? - Он не вернется,- бесцветно отозвалась я, понимая, что мой план с треском провалился. Айкка совершенно не умеет врать, да и Дон Вэй не идиот. Пора что-то со всем этим решать.- Пап, я... - Я не желаю даже слышать что-то о Джордане!- взвился Дон, не на шутку рассердив меня этим резким всплеском эмоций. Да что ж это такое, сколько мне уже лет, а он орет на меня и не дает вставить и слова так, словно я снова его подчиненная и ни разу не дочь, которая собирается сказать что-то очень важное и опять не может! - А я не желаю больше говорить с тобой!- рявкнула я и одним скачком оказалась у дома. Отец даже не успел ничего мне возразить и так и остался стоять в саду, оторопело глядя на оглушительно хлопнувшую входную дверь. *** - Молли...- первым, кто попался мне под горячую руку, был непутевый принц. Уж лучше бы я промолчала и просто поднялась к себе с гордо поднятой головой... - Не смей больше называть меня этим именем!- заорала я не своим голосом, здорово озадачив и без того потерянного Айкку. Позже мне обязательно будет стыдно, а пока...- Молли умерла, ясно тебе? Она осталась на Обане, осталась там, где ей было самое место, где она будет вечно свободной и вечно молодой девчонкой, рассекающей просторы Матери-планеты на своем незаменимом корабле! А перед тобой сейчас стоит Ева Вэй, которая чертовски устала и только и мечтает о том, чтобы поскорее вознестись к звездам, к своей матери, к Рашу, в конце концов! Ты хоть представляешь, что происходит? Моя жизнь разрушена! Я больше никогда не буду свободна, никогда, понимаешь? Потому что я умру! Буду гнить где-то в земле, вероятно, рядом со своей мамой и ничто этого не изменит! Я так сильно увлеклась своей гневной речью, что не заметила, как по щекам покатились горячие слезы, обжигающие кожу не меньше, чем моя внутренняя обида на весь мир вокруг. Я просто боялась признаться себе в том, что эта вопиющая несправедливость пожирает меня изнутри и будто с цепи сорвалась. Однако, я не заметила еще кое-чего. Я не заметила, как в ужасе расширились глаза принца, глядящего куда-то мне за спину, как он весь напрягся перед надвигающейся бедой. Я не заметила, что мой отец все-таки последовал за мной.