Мой дом там, где ты.

Адалинда сидела в своей комнате и ждала. Ждала хоть каких-нибудь новостей о том, что же с Ником. Ей пришлось рассказать Бонапарту о месте, которое раньше было ей домом. Их с Ником домом. Ей удалось через Диану предупредить Ника, но не факт, что она успела. Всё было так тяжело и запутано. А это кольцо, данное ей Бонапартом, неприятно давило на палец лишний раз напоминая ей, в какой ситуации она оказалась. Но она верила в то, что поступает правильно. Конечно правильно, если смотреть на ситуацию её глазами. Она лишь пыталась защитить своих детей. Она однажды потеряла Диану и сейчас она не допустит больше такой ошибки. Она будет именно там, где её детям будет безопаснее, даже не смотря на то, что сердце разрывается. Конечно же она сейчас хочет быть рядом с Ником, а не Шоном. Её чувства к Нику очень сильны и искренни. Каждый день она просыпается с мыслями о нём и каждую ночь засыпает, представляя его образ. Когда она смотрит на Келли, она видит Ника. Его маленькую копию. Тогда она берет малыша на руки, прижимает к себе и тихо плачет. Но сейчас хочется плакать от собственной беспомощности. Она чувствовала себя предательницей. Она предала Ника, выдав его местонахождение. Но выбора не было, ведь так? Его ведь не было? Бонапарт бы убил её, она знала это, он был в ярости. Она бы умерла, но не предала бы Ника, если бы не дети. Кто о них позаботится, если она умрет? Им нужна мать. Но Адалинда сделала всё возможное, чтобы предупредить Ника и оставалось лишь надеяться, что он смог уйти до того, как люди Бонапарта туда пришли. На месте не сиделось и Адалинда ходила из угла в угол, не находя себе место. Дети спали, на часах было уже за полночь. Наконец внизу хлопнула входная дверь и Адалинда запахнув халат, выбежала из комнаты и остановилась посреди лестницы. — Шон? — сердце пропустило удар. Ренард лишь посмотрел на Адалинду, ничего не сказав. Он смотрел и смотрел и смотрел. Его тяжёлый взгляд давил, сжимал грудную клетку Адалинды, не давая ей дышать. Сердце колотилось как бешеное, отдавая в ребра. Ноги становились ватными, поэтому Адалинда покрепче схватилась за перила. — Шон, он… Ник, он… — мысли путались, язык заплетался, в горле пересохло. По прежнему молчание. Адалинда сорвалась с места и подойдя к Шону, с надеждой в глазах заглянула в его, всем своим видом умоляя ответить ей. — Да. — Короткое слово, две буквы и облегчение. Его ответ заставил Адалинду выдохнуть и только сейчас она поняла, что почти не дышала. А Шон все продолжал смотреть и был очень напряжён. — Ты на самом деле его любишь? — Да. — Такой же короткий ответ, последовавший без малейшей запинки. Она не задумалась ни на секунду. — Ты хочешь быть с ним? Ты испытываешь хоть что-нибудь ко мне? Что для тебя значит жизнь со мной здесь и сейчас и какое будущее ты хочешь? — на Адалинду посыпались вопросы один за другим. — И я хочу услышать правду и только правду. — Шон, я… — Адалинда не знала, что сказать. Правду? А что с ней могут сделать за эту самую правду? — Это только между тобой и мной. Я это спрашиваю не в целях Бонапарта. Это для меня. Я хочу знать. — Его тон не сулил ничего хорошего и не оставлял выбора. — Я люблю Ника. За то время, что мы жили вместе, я смогла узнать его, его настоящего. Я поняла что влюбилась в него без оглядки. Он и Келли стали моим миром. Ты хочешь правды? Хорошо. Я думаю о нём постоянно. С ним я была по-настоящему счастлива. Только рядом с ним я жалела о том, что я ведьма. Только рядом с ним я готова отказаться от своей сущности и быть обычным человеком и иметь обычную жизнь. Когда-то давно я любила тебя, правда любила и была бы счастлива оказаться твоей женой, но как я уже и сказала, это было давно. Я не люблю тебя, Шон. Сейчас я здесь только ради безопасности своих детей. Если я и вижу себя с кем-нибудь, то только с Ником. Если мне придётся прожить с тобой всю жизнь, хорошо, так уж и быть. Но ты навсегда останешься для меня только отцом моей дочери и хорошим другом. Прошу, если я хоть что-то для тебя значу, не проси меня о большем. — Адалинда уже не могла остановиться. Ей надо было выговориться, надо было кому-то рассказать, что у неё на душе и на данный момент Шон больше всех подходил на роль слушателя. Всё то время, что Адалинда говорила, на лице Шона не дрогнул ни один мускул. Как всегда, снова надел маску, дабы не выдать свои подлинные чувства. — Бонапарт мёртв. Я убил его прежде, чем он смог навредить Нику. Не скажу конечно, что сделал это ради Ника и его безопасности. — Сказал Шон и на его губах заиграла его привычная ухмылка. Шон Ренард всегда был сам себе на уме. Никогда нельзя было предугадать, что он выкинет в той или иной ситуации и уж точно нельзя было сказать, чью сторону он примет. Но что точно можно сказать про него, так это то, что Шон Ренард работает сам на себя. Никто не смеет приказывать ему и диктовать свои условия. Он предводитель. Но конечно же, ему не чужды человеческие эмоции. Адалинда является для него одним из самых близких и родных людей, о которых он заботится. Он конечно же мог заставить её и дальше жить с ним и играть его счастливую и любящую жену, но он не хотел. За свою жизнь она уже и так много для него сделала и несправедливо было бы насильно держать её тут. — Так как Бонапарт мёртв, ты можешь уйти. Тебя никто не остановит и не задержит. — Тяжело было говорить это. Совсем не хотелось облегчать Гримму работёнку. — Ты же знаешь, не могу. Я не уйду без Дианы, я её не оставлю больше. Ей нужна мать и надо правильное воспитание. Я должна научить её жить правильно. — Ты… ты можешь забрать её с собой, Адалинда. Но с условием, что ты её не спрячешь и если попытаешься это сделать, я найду вас и заберу её навсегда. Ты никогда больше не увидишь её. Адалинда замерла. Весь её вид выказывал недоумение, неверие, шок, надежду. — Что? Ты серьёзно? Я могу забрать Диану и я… свободна? — Адалинда не верила. Она боялась поверить в то, что сейчас услышала. Шон лишь взял её за руку и посмотрел на кольцо, данное ей Бонапартом. Он погладил его кончиком пальцев и затем снял его с руки Адалинды и отпустил её. — Да, ты свободна. Но повторюсь, чтобы ты не смела лишать меня дочери. — Шон бросил кольцо на пол, поцеловал Адалинду в лоб и поднявшись по лестнице, скрылся за дверью комнаты Дианы. А Адалинда, до сих пор не верящая в то, что сейчас происходит, сорвалась с места и побежала в свою комнату переодеваться и собирать вещи. Она собиралась так быстро, потому что боялась что Шон может передумать в любой момент и чем быстрее она отсюда уйдёт, тем быстрее сможет по-настоящему принять свою свободу. Собрав маленькую сумку своих вещей, Адалинда собрала Келли и положила его в переноску, где он снова благополучно заснул. Когда она зашла в комнату Дианы, та уже была одета и сидела на своей кровати. Шона там уже не было. — Мамочка? — Вопросительно позвала девочка, вставая с кровати и подходя к матери. — Милая, ты собрала какие-нибудь вещи? — девчушка отрицательно покачала головой и поставив переноску на кровать, Адалинда стала собирать вещи дочери. — Мамочка, куда мы? — Диана сидела возле брата и следила за снующей по комнате матерью. — Мы едем… честно говоря не знаю, куда мы, милая. Помнишь, я просила тебя передать сообщение Нику? Ну сейчас мы собираемся найти его. — Адалинда собрала всё, что посчитала нужным и подошла к детям. — А как же папочка? — Диана, я и папа… мы не любим друг друга, понимаешь? Нам будет лучше по раздельности. Но не волнуйся, ты будешь видеть папу, когда захочешь. Вы будете иметь возможность свободно общаться. А Ник тебе понравится, он хороший, он присмотрит за нами, хорошо? — Адалинда поглаживала дочь по волосам, пытаясь успокоить, прекрасно зная, на что та способна, когда ей что-то не нравится. Дождавшись кивка от девочки, Адалинда повесила на плечо две не большие сумки, в одну руку взяла переноску, второй взяла за руку Диану и вышла из дома, вдыхая свежий ночной воздух всей грудью.

***

Когда такси подъехало к месту, где раньше Адалинда жила с Ником, её сердце вновь пустилось в бешеный пляс. Она совсем не подумала о том, что возможно ей и Диане он совсем не будет рад. Адалинда предала его. Дважды. Мало того, что она сейчас собиралась вернуться как ни в чём не бывало, так она еще привезла своего первенца, навязывая ему заботу еще и о ней. Но Диана её дочь, по-другому она не может. Адалинда поклялась себе, что больше не расстанется с Дианой ни на миг. Но Ник… Адалинда так хотела его увидеть, обнять, поцеловать, прижаться к нему, почувствовать его тепло и заботу. Медлить было больше нельзя. Попросив Диану посидеть в такси вместе с братом, она вышла из машины и быстро направилась в здание, внутри которого должен был находиться Ник. Адалинда не хотела брать с собой детей, зная, что сюда совсем не давно наведывались люди Бонапарта. Неизвестно, что сейчас там творится. Диане не надо этого видеть. Когда же Адалинда наконец добралась до места, она мысленно отметила, что всё же правильно поступила, оставив детей снаружи. В лофте был разгром, всюду была кровь и лежали тела. Адалинда прикрыла рот рукой, глаза сами собой расширились и дыхание сбилось. Ник отбивался от них и победил. Снова обведя глазами место, которое стало ей по-настоящему дорого, Адалинда достала из кармана пальто телефон и вызвала номер Ника. Ну конечно же, аппарат был выключен и голос в телефоне, лишенный всяких эмоций, просил попробовать позвонить позже. Кинув последний взгляд на царивший вокруг неё хаос, Адалинда вышла на улицу и закрыв глаза, глубоко вдохнула, решая что же делать дальше. Стояла глубокая ночь, она с двумя детьми и ей совсем некуда идти. В дом Шона она категорически отказывалась вернуться. Нет, она только выбралась на свободу, туда, где она может вновь увидеть Ника. Прикусив губу и сдерживая не прошенные слёзы, Адалинда думала, где бы мог сейчас быть Ник. Если его нет в лофте, то он либо у Розали и Монро, либо у Хэнка, ведь больше ему пойти было некуда. Вернувшись в такси, Адалинда назвала адрес Монро и Розали, надеясь, что он именно там. Ну если даже она его там не найдёт, во всяком случае она сможет узнать у них, где он. Одной рукой прижимая к себе Диану, а второй придерживая переноску, Адалинда даже не заметила, как они подъехали к нужному дому, погружённая в свои размышления. В доме горел свет, а значит они не спали. Расплатившись с таксистом, Адалинда подошла к двери и занеся руку для того, чтобы постучать, замерла. Она боялась. Ей было очень страшно, ведь они могли прогнать её и даже не дав ей шанса объясниться. Они имеют все основания на то, чтобы прямо сейчас послать её. Адалинда почувствовала, как Диана покрепче сжала её руку, поддерживая, заставляя всё же опустить руку на дверь и пару раз постучать. Тишина. Адалинда вцепилась в руку дочери, в отчаянии смотря на дверь. Она молилась, чтобы она сейчас открылась. Ведь за этой дверью её единственный шанс прямо сейчас найти Ника. И будто бы свыше кто-то услышал её молитвы и сжалился. Адалинда услышала как открывается замок двери, а затем и сама дверь открылась. На пороге стоял Монро. Увидев Адалинду с детьми, его рот медленно раскрылся и закрылся. Так прошла минута. Они просто стояли и смотрели друг на друга. Затем, будто бы осознав, что она держит на пороге женщину с двумя детьми, он открыл дверь пошире и отошёл в сторону, давая им пройти внутрь. — Привет, Монро. — Адалинда неуверенно улыбнулась мужчине. — Розали, Хэнк, Ву… Беда. — Все были в сборе. Все стояли и смотрели на неё. Было сложно понять, о чём они думают. — Я знаю, сейчас очень поздно и вообще, после всего произошедшего, возможно, вы не захотите мне помогать, но… — Адалинда тараторила, как маленькая девочка, потому что страх никуда не ушёл, а только усилился. Мысли всё никак не могли собраться в кучу. — Ник у вас? — с неприкрытой надеждой в голосе, всё же спросила Адалинда, внутренне сжимаясь. Все молчали, но как ей показалось, враждебно никто настроен не был. — Да, Ник тут. Я сейчас его позову. — Это была Беда. Она понравилась Адалинде сразу же. Она была доброй и преданной. И очень проницательной. Это Адалинда поняла, когда Беда спросила про её чувства к Нику. Кажется уже тогда она знала, что Адалинда чувствует. Беда поднялась вверх по лестнице и скрылась на втором этаже. Шейд же вновь посмотрела на собравшуюся компанию. — Адалинда, проходи в гостиную. — Первой из оцепенения вышла Розали, забирая у девушки сумки. Адалинда благодарно улыбнулась и подталкивая Диану вперед, прошла в гостиную. В этом доме ничего не изменилось со времен последнего её визита сюда. Поставив переноску с малышом на столик, Адалинда сняла пальто с себя и Дианы, потому что внутри было довольно жарко. Диана осталась сидеть на диване и стала осматриваться по сторонам, оценивая обстановку и людей, набившихся в не очень уж и большую гостиную. — Адалинда, как ты… — Было начала Розали задавать вопрос, как резко замолчала. Адалинда же повернулась и замерла. На пороге стоял Ник. На его майке были следы крови и дырки от пуль, на лице ссадины, а в глазах неверие. Он перевёл взгляд на переноску, в которой лежал уже проснувшийся Келли. Ник медленно подошёл к сыну, опустился на колено перед столом и достал Келли из переноски. — Привет, приятель. Хэй, сынок, папочка скучал. — Ник прижал сына к себе и начал покрывать лицо сына поцелуями. Адалинда стояла тихо в стороне и наблюдала за воссоединением отца и сына. А разлучила их именно она. Она виновата в том, что Ник страдал последние дни. На глаза навернулись слёзы и теперь их было уже не сдержать. Она так виновата перед Ником. Хоть она это и сделала ради своих детей, всё равно чувство вины никак её не отпускало. Всё ещё обнимая Келли, Ник посмотрел прямо Адалинде в глаза. Но она не могла выдержать его взгляд, поэтому потупила взор в пол, смаргивая слёзы. Когда она вновь взглянула на него, Ник аккуратно передал Келли в руки Розали, а затем уверенным шагом направился к ней. Когда Ник подошёл, он заключил её в самые крепкие и желанные объятия в мире. Первые секунды Адалинда просто стояла, не предпринимая никаких попыток обнять Ника в ответ, а затем отпустив себя и заплакав в голос, прижалась к Нику. — Ник, прос… ти меня, прошу, Ник, мне так жаль… — сквозь слёзы стала умолять Адалинда, на что Ник лишь в успокаивающем жесте погладил её по спине, зарывшись лицом в её волосы и вдыхая такой знакомый и родной аромат. Неизвестно, сколько они так простояли, но пока Адалинда полностью не успокоилась, Ник не разомкнул своих объятий. Только сейчас она спохватилась и посмотрев на дочь, протянула к ней руку, подзывая. — Диана, милая, это Ник. — Диана прямо посмотрела на Ника, но в её глазах сквозило явное недоверие. Адалинда присела на корточки перед дочкой и взяв её руки в свои, предприняла ещё одну попытку: — Диана, возможно ты не помнишь, но когда ты была еще совсем кроха, мама Ника забрала тебя, чтобы плохие люди не добрались тебя и достаточно долгое время воспитывала и любила тебя. В честь её мы назвали твоего братика. — Я помню. — Диана снова посмотрела на Ника и слегка улыбнулась. — Она была хорошая. Часто покупала мне сладости и всякие вкусности. Ник улыбнулся и тоже присел на корточки рядом с Адалиндой. — Да? Ну тогда возможно ты захочешь сейчас? Потому что я уверен, что видел в холодильнике Монро и Розали большой и вкусный торт.

***

Уложив детей в комнате для гостей, Адалинда спустилась на первый этаж в гостиную, в которой народу всё так же не поубавилось. Судя по всему, Ник и Диана всё же найдут общий язык и Адалинда уверена, Диана полюбит его так же, как и она сама. А сам Ник стоял и разговаривал с Хэнком, Ву и Монро, а на диване Сидели Розали, Беда и… Ева. Кстати последняя выглядела очень плохо. Заметив Адалинду, мужчины стали прощаться и уже буквально через пару минут все покинули дом Монро и Розали и если она всё правильно поняла, то Хэнк и Ву должны приютить Еву и Беду, потому что на эту ночь и видимо на несколько последующих, они приютили Адалинду с детьми и Ника. Когда же сами хозяева дома наконец ушли наверх спать, Ник и Адалинда впервые за всё время с момента воссоединения, остались наедине. Адалинда не знала, что еще можно сказать, кроме как снова извиниться. — Ник, я… — Но она не успела договорить, потому что Ник подошёл и обняв девушку, поцеловал. Он целовал страстно, нежно, отчаянно. Когда он наконец оторвался от её губ, не открывая глаз, он сказал: — Я знаю, знаю. Я знаю, слышишь? Ты сделала это ради Дианы и Келли и я понимаю. Главное, что ты вернулась и теперь тут, рядом со мной. — Ник наконец открыл глаза и нежно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по щеке ведьмы, задевая припухшие губы. — Ник, я больше никогда не покину тебя, слышишь? Никогда. Всё то время, что я была там, я постоянно думала о тебе и мечтала о том миге, когда окажусь в твоих объятиях. — Адалинда прижалась лбом ко лбу Ника и прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. — Ник, что будет дальше? Я имею в виду, где мы будем жить и Диана… — Ник отстранился от Адалинды и взял её лицо в плен своих рук. — В ближайшие дни я найду место, где мы все будем в безопасности. Все мы, вчетвером. Диана будет жить с нами и я буду её защищать ото всех, кто захочет её отнять у тебя. — Ник говорил серьёзно, без капли сомнений. Он действительно принял Диану и он действительно не даст её в обиду. Их всех. Адалинда верила и была невероятно счастлива и благодарна Шону. Он отпустил их и теперь она тут, обнимает человека которого любит, а наверху спят её дети. Что может быть лучше? — Я люблю тебя. — Адалинда вновь поцеловала мужчину всей своей жизни, но Ник быстро вновь отстранился. — Адалинда, я хочу чтобы ты знала, что я люблю тебя. Я правда люблю тебя и благодаря этой разлуке я наконец понял это. Я бы вернул тебя не смотря ни на что. Я бы не успокоился, пока не вернул тебя домой. Адалинда вновь не смогла сдержать слёзы. Она уже и не надеялась услышать эти заветные слова. От его признания подкосились ноги и закружилась голова. Он любит, любит её. — Мой дом там, где ты. Только рядом с тобой я дома, где бы мы не находились. Вот теперь на самом деле лучше некуда. Раньше её жизнь крутилась вокруг Шона и желании ему угодить во всём. Она любила, но ответной любви не чувствовала. До Ника она и не знала, что такое быть любимой, а он показал ей. Она нашла того единственного, с кем готова и хочет провести всю жизнь. Всё у них будет хорошо, они разберутся со всеми проблемами и Адалинда знает, что наступит тот день, когда проблемы перестанут сыпаться на их головы и они просто будут жить обычной жизнью обычных людей и буду наслаждаться своей жизнью и друг другом. Но об этом Адалинда подумает еще потом, потому что сейчас, когда Ник так нежно и чувственно её целует, думать совсем не хочется.