Дорогами случайностей.

***

      Давящая тишина медленно исчезала, уступая место странному звону, который постепенно превращался в приглушённые звуки, словно пробивающиеся сквозь толщу воды. Где-то рядом определённо разговаривали люди, но разобрать хоть одно слово всё ещё было невозможно.       «Кто это? — нехотя выныривая из беспамятства, попыталась разобраться Чизуру, когда сквозь пелену невнятного бормотания до неё долетело собственное имя, произнесённое низким, явно мужским голосом. — Кто меня зовёт?»       Желая немедленно получить ответы на все эти вопросы, девушка слабо шевельнулась, но сомлевшее тело почему-то не пожелало слушаться её. Даже веки, казалось, налились свинцом, от чего открыть глаза получилось далеко не сразу.       «Что со мной?.. Что со мной происходит? — тяжело выдохнула Чизуру, видя перед собой лишь белый туман, который оказался ничуть не лучше смолисто-чёрной тьмы, где она до сих пор пребывала. — Рук-ног не чувствую».       Стараясь не паниковать, девушка снова зажмурилась, давая глазам небольшую передышку, перед тем, как повторить попытку осмотреться. Окружающие её звуки теперь звучали намного чётче, заставляя невнятные мысли в голове медленно, но верно выстраиваться в некое подобие логической цепочки. Постепенно вспоминалось вполне обычное утро: уютное кафе с постоянными посетителями, поход в аптеку, где её чуть не сбил с ног какой-то торопыга, влюблённая парочка, воркующая за дальним столиком и…       «О, боги, Тошидзо! — взвыл разум, наконец полностью вернувшись в начинающую отчаянно раскалываться голову. — Он… Он нашёл меня!»       Осознание этого факта лавиной накрыло девушку, заставляя её бедное сердечко сжаться в страхе, причиняя вполне реальную боль. Он был здесь, совсем рядом! Она слышала его голос! Она чувствовала его присутствие всей своей истосковавшейся душой! Моментально позабыв о слабости, карие глаза с расширенными, практически скрывшими радужку зрачками распахнулись на всю ширину. Сквозь пелену, что из молочно-белой теперь превратилась в мутновато-янтарную, проступил уже знакомый потолок комнаты, ставшей ей пристанищем на последние двадцать дней. Тело, вернувшее себе чувствительность, крупно вздрогнуло, а девичьи ручки, лишившись всякой тяжести, легко вспорхнули к лицу, останавливая удивлённый вскрик ещё на губах. Мысли со скоростью реактивного самолёта заметались в мозгу, вызывая очередной приступ головной боли.       — Пойду-ка гляну, как там наша Чизуру, — мягкий голос хозяйки кафе, обращающейся к кому-то находящемуся в близлежащей комнате, вывел из оцепенения, и зародившаяся паника отступила, так толком и не начавшись.       Дверь, тихонько скрипнув, плавно приоткрылась, пуская в комнату свет электрического светильника из коридора, который, резанув по глазам Чизуру, заставил бедняжку машинально прикрыть их рукой.       — Ох ты, Чи-чан! — воскликнула госпожа Миядзаки, не в силах сдержать улыбку. — Проснулась, — выдохнула она с явным облегчением и, сделав пару шагов, присела на краешек кровати. — Вот и хорошо. Как ты себя… — но не успела морщинистая ладонь коснуться лба полулежащей девушки, как та, громко всхлипнув, буквально кинулась к ней, словно ища защиты от неведомого зла.       — Что с тобой, милая? — поглаживая слегка растрёпанные чёрные волосы, мягко спросила пожилая женщина, но в ответ Чизуру лишь затряслась в её объятиях. — Тише-тише, девочка, — зашептала госпожа Миядзаки, тихонько покачиваясь, будто убаюкивая ребёнка. — Всё хорошо. Тебе нечего бояться.       Эти простые слова в сочетании с поистине материнской теплотой не могли не подействовать. Чизуру постепенно успокаивалась. Она больше не дрожала, как осиновый лист, и даже нашла в себе силы слегка отстраниться, чтобы иметь возможность взглянуть своей утешительнице в глаза, взирающие на неё с лаской и самой настоящей любовью.       — Тётушка… — еле слышно выдохнула Чизуру, всё ещё плохо владея голосом. — Тётушка, я…       Договорить она так и не смогла из-за подступившего к горлу кома.       — Это всё тот парень? — решив немного помочь ей, произнесла госпожа Миадзаки, слегка склонив голову набок. — Это ты из-за него так разволновалась?       Лёгкий румянец лёг на щёки девушки, когда та, смущённо потупившись, несколько раз утвердительно кивнула.       — Хиджиката-сан… Он… он ещё здесь? — пробормотала она, с опаской покосившись на слегка приоткрытую дверь, только теперь заметив, что голоса за ней давно стихли.       — Конечно, — снова заулыбалась хозяйка дома. — Ждёт, когда ты очнёшься, — добавила она таким тоном, словно делала подарок.       — Нет! — вопреки её ожиданию, совсем не радостно выкрикнула Чизуру, с нотками лёгкой паники в голосе. — Ему нельзя быть здесь! — мёртвой хваткой вцепившись в руки собеседницы, затараторила она, при этом отчаянно мотая головой.       — Почему? — вскинула брови госпожа Миядзаки.       — Я… Нам нельзя… Ему нельзя, —принялась невнятно бормотать девушка, но затем, взяв себя в руки, уже более уверенно произнесла: — Если он останется со мной, то я принесу ему беду!.. Я не хочу этого, — громко всхлипнула она, пряча лицо в ладонях.       — Вот оно как, — тяжело вздохнула хозяйка дома, просто поражаясь способности этого ребёнка, защищая всех вокруг, делать саму себя по-настоящему несчастной. — Значит, не хочешь, чтобы с ним что-либо случилось? А как же тогда мы? — хмыкнула она, уперев руки в бока.       — Что? — тут же вскинула голову Чизуру, с недоумением уставившись на свою собеседницу, снисходительно взирающую на неё.       — А как же мы с мужем? — продолжала та с наигранной укоризной. — Мы-то с Иошайо постоянно с тобой. За нас ты совсем не переживаешь?       — Ой! — прикрыв рукою рот, испуганно пискнула девушка. — Простите!.. Простите меня!.. Я такая эгоистка!.. Я немедленно уйду! — сказав это, Чизуру и правда попыталась подняться с кровати, но крепкие женские руки, снова обнявшие её, уверенно воспрепятствовали её побегу.       — Глупый ты воробушек, — поглаживая её макушку, ласково проговорила госпожа Миядзаки. — Куда же ты от нас уйдёшь? Да мы и сами не позволим! Не позволим, чтобы с тобой случилось плохое. И между прочим, тот парень тоже. Видела бы ты, как он перепугался, когда ты упала в обморок, — снова вызывая румянец на девичьих щеках, не без лукавства добавила она. — Поговори с ним…

***

      Оставшись одна в комнате, Чизуру тут же поняла, что притихшая, благодаря госпоже Миядзаки, паника вновь охватывает душу, заставляя сердце в груди биться с каждой секундой всё чаще и чаще. Предстоящий разговор с Тошидзо немного пугал, ибо она даже понятия не имела, какими глазами будет смотреть на него после того, что натворила. Где-то в глубине души Чизуру чувствовала радость от того, что Хиджиката не забыл о ней. Не сдался — искал и, в конечном итоге, всё же нашёл её!       От осознания этого факта щёки у смущённой до невозможности девушки загорелись ещё ярче. Не в силах усидеть на месте, она резко вскочила на ноги и, не найдя себе иного занятия, принялась застилать кровать. Справившись с этой задачей достаточно быстро, Чизуру посмотрелась в большое зеркало, стоящее в углу комнаты, чтобы придать себе сносный вид. Кое-как пригладив слегка растрепавшуюся причёску, которая показалась ей ни много ни мало гнездом, она наспех расправила руками складки на форме, после чего, не придумав ничего лучшего, просто присела на татами за невысокий квадратный стол.       Вскоре тишину за дверью, к которой она всё это время прислушивалась, нарушили неторопливые шаги. Будучи и без того весьма взволнованной Чизуру напряглась ещё больше. Тонкие пальцы непроизвольно сжались в кулаки, словно девушка готовилась к тяжёлой битве. Сердце, теперь казалось, забухало у самого горла, отсчитывая секунды до неизбежного.       «Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь…»       Стук в дверь, хоть и ожидаемый, всё равно заставил вздрогнуть всем телом.       — Чизуру, могу я войти? — спокойный, но в то же время уверенный голос любимого человека внезапно подействовал как-то успокаивающе. Закрыв глаза, девушка на мгновение забыла, где сейчас находится. На какие-то доли секунды ей почудилось, будто не было никакой разлуки, и Хиджиката просто возвращается с работы, а она, как обычно, с радостью ждёт его в уютной квартирке, благодаря её стараниям, переставшей быть холостяцкой берлогой.       — Да, — едва слышно, почти выдохнула она, с трудом сдерживая упрямо навёртывающиеся на глаза слезинки.       Дверь тихонько скрипнула, заставив Чизуру вынырнуть из тёплых воспоминаний. Резко вскинув голову, она немного испуганно уставилась в серьёзные фиалкового цвета глаза Хиджикаты, как-то непривычно устало взирающие на неё сверху вниз.       — Привет, — после небольшой паузы, усмехнулся он, чем непроизвольно заставил девушку в очередной раз вздрогнуть.       Сердце в груди болезненно сжалось, когда Чизуру наконец смогла внимательней разглядеть детектива. Под его глазами залегли хорошо заметные тёмные круги, красноречиво говорящие о множестве бессонных ночей и, по-видимому, ставшей хуже хронической усталости. От всего этого все старательно подобранные слова и доводы комом застряли в горле, и единственное, что она могла выдавить из себя, это робкое, еле слышное:       — Здравствуйте, Хиджиката-сан.       Эта, до зубного скрежета неуместная вежливость, словно послужила спусковым крючком для детектива, который считал, что имеет право на более эмоциональное приветствие, особенно после того, что между ними произошло при последней их встрече.       — Думаю, нам нужно объясниться, — серьёзно произнёс он, уверенно усаживаясь напротив девушки, тем самым давая ясно понять, что не позволит легко от себя отделаться. — Не хочешь рассказать, почему ты убежала?       «Я не должна подвергать его опасности!» — зажмурившись, вновь напомнила себе Чизуру, постепенно теряя эту уверенность, которую хотелось забыть к чертям и поскорей кинуться в крепкие объятия сидящего напротив неё парня.       — Так было нужно, поверьте, — из последних сил стараясь не поддаваться этой слабости, произнесла она дрожащим от волнения голосом.       — Нужно? — прищурился Тошидзо, едва сдерживая бурлящие внутри эмоции. Легендарная сдержанность детектива таяла буквально на глазах. — Кому нужно?! — всё же не стерпев, повысил голос он.       — В первую очередь вам, — потупившись, пробормотала Чизуру.       — Вот как? — хмыкнул Хиджиката, скривив ехидную улыбку. — А может, я сам должен был решить, что мне нужно — тебе не кажется? — На этот вопрос явно никто не собирался отвечать, в чём детектив ни капли не сомневался, поэтому выждав от силы пару секунд, заговорил вновь: — Или мне и правда лучше уйти?       — Да, — громко всхлипнула Чизуру, от чего утвердительный ответ вышел до смешного неправдоподобным.       — Ты уверена? — прекрасно видя, что девушка буквально заставляет себя говорить подобное, поинтересовался Тошидзо, давая той возможность одуматься.       — Да, — ещё ниже склоняя голову, ответила Чизуру так, словно выносила самой себе приговор. Сердце в груди разрывалось на части от одной только мысли, что он сейчас правда встанет и уйдёт, ни разу не оглянувшись, и от этой мысли ей становилось невыносимо больно.       Понимая, что скорей всего видит сейчас Хиджикату в последний раз в жизни, Чизуру вскинула голову, желая хорошенько запомнить пусть и суровое, но такое любимое лицо, однако…       — Вот же обманщица, — мягкая улыбка тронула губы детектива, когда тот потянулся вперёд, чтобы с особой нежностью коснуться мокрой девичьей щеки немного шершавыми пальцами.       — Тогда почему же ты плачешь? — почти прошептал он, перехватывая прозрачную слезинку.       — Потому что не хочу этого! — громко всхлипнула девушка, вцепившись мёртвой хваткой в руку Тошидзо, будто боясь, что тот и правда сейчас уйдёт. — Не хочу! Не хочу снова терять тебя!       Не отнимая руки, Хиджиката поднялся с места, и не успела Чизуру даже испуганно ахнуть, как уже была в его крепких объятиях, лучше любых слов говорящих ей, что теперь никто на свете не сможет их разлучить.       — Ты никогда меня не потеряешь, потому что я этого не позволю! — со всей возможной уверенностью заявил он, всё крепче прижимая её к себе. — А для этого я должен знать всё, что с тобой случилось. Почему ты сбежала из дома?..       — В тот день из-за сорвавшегося урока экибаны я раньше положенного вернулась домой, — нервно теребя в руках уже изрядно измятую салфетку, продолжала свой рассказ Чизуру, иногда смущённо поглядывая в серьёзное лицо Хиджикаты, сосредоточенно внимающего каждому её слову. — Хотелось сразу же найти Яно-сан и рассказать ей об этом, но… Но лучше бы я этого не делала…       Дойдя до этого момента, девушка вдруг умолкла, как наяву видя ту безобразную картину, от одного воспоминания о которой ей даже сейчас становилось дурно.       — Его дверь была открыта, — всё же собравшись с духом, продолжила она, чувствуя лёгкое облегчение, словно со словами её покидали и переживания по этому поводу. — Они веселились и говорили обо мне…       — Они? — по привычке нуждаясь в малейших деталях, поинтересовался детектив, тем самым невольно располагая Чизуру к дальнейшему рассказу.       — Яно сенсей и Киситаро-сан, — скороговоркой выпалила она, не в силах сдержать брезгливости и толики страха, из-за того, что пришлось произнести эти имена вслух.       Тошидзо нахмурился, прекрасно видя эту реакцию и едва сдерживал личное негодование.       — А что именно они говорили?       — Ито… Он… он просил её узнать номер моей страховки. А потом… Потом… — говорить становилось всё тяжелее. Возвращаться, хоть и мысленно, в то место было невыносимо трудно.       — Что было потом? — поторопил её Хиджиката, которому просто-таки не терпелось узнать последние детали этого дела.       — Потом, — порывисто вздохнула Чизуру. — Потом он признался, что наша помолвка была нужна ему только для того, чтобы стать приемником отца, а я сама — это простая помеха, от которой следует избавиться, как только всё выгорит.       — Сволочь! — не сдержавшись, рыкнул Тошидзо, машинально сжимая кулаки, которые так и чесались расквасить одну смазливую рожу. — И ты сбежала, потому что поняла, что твой жених тебя не любит, а жениться хочет исключительно по расчёту? — немного справившись с эмоциями, всё же задал он тот вопрос, ответ на который хотел услышать больше всего.       — Да нет. Не особо, — немного покопавшись в своих ощущениях, ответила Чизуру, легонько пожав плечами. — По сути это ведь не я выбрала Ито в свои женихи — так решил отец. Он сказал, что так будет лучше для меня, а я тогда не нашла слов, чтобы возразить ему. Поэтому предательство Ито поразило меня куда меньше, чем то, что его любовницей оказалась моя наставница. Я ведь считала её своим другом. Вот от этого было больнее всего. А ещё я испугалась… — Сказав это, девушка снова потупилась, словно в произошедшем была виновата исключительно она.       — Ну ты даёшь, — покачал головой Хиджиката, чем тут же вызвал у неё удивлённый взгляд. — Отец сказал. Отец приказал. Отец выбрал жениха. Отец выбрал лучшего друга. Неудивительно, что всё обернулось именно так.       — Что? — растерянно заморгала Чизуру, искренне не понимая, куда он клонит.       — Да то, — хмыкнул детектив, почувствовав что-то сродни облегчению, узнав, что Чизуру никогда не питала к жениху положенных подобным отношениям чувств. — Уж прости, но Кодо-сан совсем не разбирается в людях, раз окружил тебя такими подлецами.       — Ты думаешь? — удивлённо протянула та, впервые в жизни осмеливаясь допустить сомнения в адрес, казалось бы, непогрешимого отца.       — Конечно, — утвердительно кивнул Тошидзо. — Я бы таких сволочей и близко к своему ребенку не подпустил! — процедил он сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как в душе оживает притихнувшая было злость. — Хорошо, что ты не осталась в том доме, но вот сбегать от меня было очень глупо с твоей стороны, — произнесена последняя фраза была вроде бы спокойно, но Чизуру совершенно чётко услышала в ней плохо скрытую обиду.       — Я не могла иначе, — вскинула она голову, впервые за разговор открыто посмотрев парню прямо в глаза. — Они узнали, где я. Вычислили тот банкомат, где я в последний раз снимала деньги. Они бы весь район обшарили, но обязательно нашли меня, и тогда…       — Что тогда?       — Тогда бы и вы пострадали!       — Что за глупость! — нахмурился Хиджиката, словно услышал оскорбление. — Думаешь, я испугался-бы таких мелочей?! — постепенно повышая голос, произнёс он, и лишь нежелание пугать любимую смогло сдержать в узде буквально распирающие его эмоции. — Довольно! Ты сейчас же возвращаешься в нашу квартиру — и точка!       — В нашу квартиру? — эхом отозвалась Чизуру, не веря собственным ушам.       — Именно, в нашу, — вдруг неожиданно мягко улыбнулся Тошидзо.       — Но как же я могу бросить госпожу и господина Миядзаки? — неожиданная мысль о пожилой чете, значительно остудила родившийся в глубине девичьего сердца порыв тут же броситься собирать вещи. — Я им стольким обязана. Да и вновь становиться вашей нахлебницей мне бы не хотелось.       — Не вижу в этом особой проблемы, — ещё шире улыбнулся парень этим мизерным, по его мнению, сомнениям. — Если хочешь, то продолжай и дальше работать здесь. Я буду привозить тебя сюда и забирать каждый день. Только будь рядом со мной, как и прежде… — В ожидании ответа Хиджиката слегка наклонился вперёд, чтобы иметь возможность заглянуть в карие глаза Чизуру, как та, поддавшись сиюминутному порыву, моментально кинулась к нему не шею, крепко прижавшись к мускулистой груди.       — Я соберусь очень быстро! Честно! Ты только подожди меня чуть-чуть!

***

      — Ну, кажись, сладилось, — хмыкнул Казама, усаживаясь за руль своего автомобиля. — Раз уж Тоши наконец нашёл свою ненаглядную, то теперь даже демоны не вырвут её из его рук. Хотя старик Миядзаки с этим почти справился, — хохотнул он вспоминая, каким взглядом сверлил пожилой повар Хиджикату, когда вся их компания, определив лишившуюся чувств Чизуру в её комнату, устроились в уютной гостиной за чашечкой чая с персиковым пирогом, который так любезно предоставила им хозяйка.       Отправившись закрывать кафе, она оставила троих мужчин, надеясь, что представители сильного пола обязательно найдут между собой общий язык. Но вернувшись, к своему удивлению, обнаружила всё ту же накалённую обстановку. Тошидзо старательно пытался изобразить на лице благодарность к приютившему Чизуру старику, что, видимо совершенно не впечатляло последнего. Даже не пытаясь скрыть своего раздражения, Иошайо сверлил молодого человека откровенно ненавидящим взглядом, чем безмолвно, но при этом весьма красноречиво намекал, что скорее умрёт, но обидеть свою подопечную уж точно не позволит.       Чикаге, конечно, мог бы парой фраз разрядить столь накалённую обстановку, но делать этого пока не торопился. Упускать такую замечательную возможность понаблюдать за немыми страданиями своего напарника ему совершенно не хотелось, поэтому, вместо того, чтобы выступить в роли миротворца, парень всецело сосредоточился на поедании пирога, послужившего неплохой компенсацией за оставленный в машине обед.       — Не мог бы ты представить нам своего друга, Чикаге-кун? — понимая, что без её вмешательства разговор между этими упрямцами так и не начнётся, уверенно выступила вперёд госпожа Миядзаки, мгновенно став центром всеобщего внимания. — А заодно и объяснить, зачем вам понадобилась Чи-чан?       — Конечно-конечно, — встрепенулся Казама, по непривычно строгому тону хозяйки дома поняв, что пора прекращать валять дурака. — Это мой напарник Хиджиката Тошидзо, и он…       — Что? — встрепенулась женщина, не дав тому закончить фразу. — Вы — Хиджиката-сан?!       — Ну… Ну да, — растерянно промямлил Тошидзо, не понимая, почему хозяйка дома так резко сменила гнев на милость и теперь взирает на него, как на родное чадо.       — Милый, ты слышал? — обернулась та к мужу, на лице которого теперь наблюдались почти те же изменения. — Хвала богам, что это он! Радость-то какая, что вы пришли! — молитвенно сложив руки на груди, снова обратилась на к слегка опешившему детективу. — Чизуру-чан о вас рассказывала и очень скучала! Хотя сама ни за что в этом не сознается. Ох, теперь всё должно быть в порядке.       — Счастливое разрешение всех недоразумений, — снова хмыкнул Чикаге, свернув в уже знакомый переулок. — Личные проблемы этого паршивца улажены, а вот получать нагоняй от начальства из-за него придётся мне. Между прочим, выволочка за самовольное оставление поста — удовольствие ниже среднего, — проворчал он, заглушая мотор. — Ладно. Бог с ним. Зато теперь хоть не придётся видеть каждый день его кислую мину. Так уж и быть подежурю сегодня один, а пирожки госпожи Миядзаки скрасят мне эту рутину.       Довольная улыбка уже расползалась по лицу Казамы, стоило приятно пахнущей выпечке покинуть бумажный пакет, когда в кармане пиджака внезапно ожил проклятущий мобильный телефон, вызвав на лице детектива бурю негодования.       — Блин, Кё, — мазнув по дисплею, рыкнул он. — Если ты звонишь из-за какой-нибудь ерунды, то можешь сразу начинать копать себе могилу!       — Ого, — присвистнули в динамике, искренне не понимая, почему впали в такую немилость у своего уважаемого коллеги. — Ты чего это такой злой? Не с той ноги встал?       — Не с теми людьми работаю, — проворчал Чикаге, немного устыдившись своего взрыва эмоций. — Ладно, чёрт с ним. Что у тебя там?       — Я возле дома подозреваемого. Кажись, намечается что-то интересненькое. Короче, жди меня тут — я сейчас! — скороговоркой выпалил Ширануи и, не дав возможности ответить, тут же отключился.       — Вот ведь паршивцы, — кинув на пассажирское сидение несущий сегодня только разочарование мобильный, прорычал Казама, после чего, взглянув почти с ненавистью на так и не надкушенный им пирожок, сунул многострадальную выпечку обратно в пакет. — Делают, что хотят.       Ждать долго не пришлось. Не прошло и пары мгновений, как в жилой комплекс въехало такси, из которого показался Норайо, направившийся к своему блоку, возле которого появился немного исхудавший парень, чьё лицо детективу было смутно знакомо. А ещё через пару секунд дверца с пассажирской стороны в его машине отворилась, и в салон буквально ввалился весьма довольный собой Ширануи.       — Видал?! — радостно пропел он, с размаху шлёпнувшись на пассажирское сидение, и тут же замер с вытянутым лицом, услышав где-то под собой чуть скрытый шуршанием бумажного пакета хруст. — Это чего такое? — растерянно пробормотал он, с недоумением уставившись в наливающееся краской лицо напарника.        — Это? — прошипел Чикаге, ведя напряжённую борьбу с нервным тиком. — Это счёт за новый мобильник и обед в ресторане, олух ты слепой!        — А чего я? — возмутился Кё, не привыкший быть в чём-либо виноватым.       — Ничего! — больше не сдерживаясь, заорал Казама. — Твою мать, Ширануи, смотреть надо, куда свою задницу приземляешь!!!       — Чего? — снова крякнул Кё, поспешно выползая из машины, чтобы дать коллеге возможность получить назад пострадавшую из-за его поспешности вещь. — Да подумаешь, мобильник, — особо не опечалившись, хмыкнул он, глядя на превратившийся в кусок хлама уже явно не новый мобильный телефон, мирно лежащий на бумажном пакете с блинами, ещё совсем недавно бывшими пирожками. — Новый себе купишь.       — Новый?! А как я потом объясню невесте, куда делся старый?! Это ведь её подарок, между прочим! — рявкнул Чикаге, как наяву видя лицо Осен, когда та узрит подделку. — Не знаешь — вот и не лезь со своими дурацкими советами!       — Ладно тебе уже заводиться на ровном месте, — не видя в этом никакой катастрофы, флегматично отмахнулся Кё, снова усаживаясь на пассажирское место, на всякий случай предварительно проведя по сидению рукой. — Сверни всё на меня и не парься.       — Да пошёл ты, — прорычал Казама, пряча во внутренний карман пиджака перегнутый пополам телефон, с замысловатой паутинкой через весь экран. — Много от этого будет толку… А хотя нет, — тут же оживился он, кинув на товарища хищный взгляд, явно не сулящий последнему ничего хорошего. — Пожалуй, всё же стоит показать ей это безобразие, а потом сдать тебя на растерзание. Как тебе идейка?       — Как-то не очень, — ответил Ширануи, не имея ни малейшего желания становиться буфером между этими двоими.       — Тогда заткнись и выкладывай, зачем ты сюда притащился, — резко сменил тему Чикаге, здраво рассудив, что дальнейшие пререкания в том же духе ни к чему хорошему не приведут. — Чего тебе в клинике не сиделось, шпион доморощенный?        — Хах! — мгновенно лишившись всякой конфузливости, воскликнул Кё, давно ожидая этого момента. — Между прочим, сидел я там совсем не зря. И кое-кому придётся выставиться за эту информацию! — торжественно провозгласил он, выдернув из кармана пиджака свой, пусть и более новой модели, но уже видавший виды мобильный телефон.       — Ну, и что это такое? — хмыкнул Казама, не видя причины, чтобы впадать в экстаз. — Хочешь отдать мне его вместо сломанного? Нет уж, спасибо. Мне этот хлам и даром не нужен.       — Казама, ну ты и тугодум, — хохотнул Ширануи, искренне забавляясь непонятливостью коллеги. — Ценен вовсе не телефон, а информация, что в нём скрыта! Тут такой занимательный дуэт поёт — заслушаешься.       — И кто же эти загадочные исполнители? — более заинтересованно произнёс Чикаге, уже мысленно готовый простить былую неуклюжесть своего друга.       — Никто иной, как Акияма Норайо, собственной персоной, и его подельник — доктор Ито Кисатаро, светило одного очень хорошо нам известного богоугодного заведения, — старательно официально произнёс Кё, при этом медленно расплываясь в ехидной усмешке, от округлившихся от удивления глаз собеседника. — Ну как, послушаем?

***

       Пристроившись на краешек кровати, Чизуру с тоской оглядела окружающую её обстановку. Отправляясь вместе с Тошидзо в его или, как он выразился, «их» квартиру, она и представить себе не могла, во что сейчас превратилось это уютное гнёздышко. Хоть и было заметно, что парень пытался сохранить ту же обстановку, что была ещё при ней, но двадцать дней холостяцкой жизни всё же не прошли для жилища даром.       На полках в гостиной опять появилась пыль, шторы выглядели так, будто их давно не сдвигали с места. На кухне наверняка была чистота, как при первом её появлении, но проверять свою догадку девушка поостереглась. Но вот эта самая комната почему-то выглядела так, словно она покинула её только вчера. Никаких следов пыли, ни грамма мусора, тщательно застеленная кровать, но главное, что вызывало удивление — это слабый аромат её духов. Так долго аромат точно не смог бы остаться, а это означало лишь то, что Хиджиката нашёл и купил точно такой же парфюм.       — Неужели ему было так невыносимо находиться тут после того как я сбежала? — пробормотала Чизуру, пристроив подбородок на подтянутые к груди колени. — Но теперь-то я здесь, — вздохнула она, проведя рукой по мягкому покрывалу, уже давно лишившемуся человеческого тепла. — Почему же он тогда не остался сейчас со мной?        Последние слова наполнили сердце обидой до самых краёв. Зачем было привозить её сюда?! Чтобы потом оставить в полном одиночестве? Зачем снова отдаляться, когда они наконец воссоединились? Может он просто даёт ей время чтобы привыкнуть?        — Но мне не надо привыкать! Не хочу я снова оставаться одна! — резко поднялась на ноги Юкимура, преисполнившись ранее неведанной ею решимостью. — Не хочу и не буду! — поставила она жирную точку в своих же размышлениях, уверенно зашагав в сторону дверей.       Поспешно выйдя из своей комнаты, Чизуру замерла на месте. Запал мгновенно утих, стоило ей попасть в тёмное пространство гостиной, тишину которой нарушало лишь едва слышное дыхание, доносящееся со стороны дивана.       Закусив губу, девушка осторожно пошла в ту сторону. Подол лёгкой ночной рубашки холодил колени при каждом шаге, когда та, ступая на цыпочках, практически бесшумно приблизилась к месту, где, тихо посапывая, мирно спал Хиджиката.       Лёгкая улыбка скользнула по девичьим губам. Лицо любимого, слабо освещённое всё ещё работающим в беззвучном режиме телевизором, казалось таким родным, что вся её затея с побегом вдруг показалась Чизуру наиглупейшей затеей в жизни. Какой дурочкой надо было быть, чтобы добровольно оставить его. Тосковать в дали и мучиться от непреодолимого желания вновь оказаться рядом.       Не в силах отвести взгляд от спящего Тошидзо, Юкимура аккуратнейшим образом присела на край дивана. Тонкая бретелька пеньюара плавно сползла с плеча, когда она медленно протянула руку, чтобы коснуться тёмных прядей, разметавшихся по подушке. Затем тонкие пальцы скользнули вниз. Девичья ладонь осторожно легла на мускулистую грудь, плавно вздымающуюся от каждого его вздоха, а следом за ней туже опустилась и голова.       Ритмичное биение сердца любимого словно убаюкивало, и Чизуру даже не заметила, как закрыв глаза, провалилась в сон, который ни как не хотел приходить на удобной кровати.