Долгая дорога к счастью

Когда Малу так бесцеремонно заявила всем, что Мари жива, это повергло в шок и Мию с Ману, и Соню с Франко. Агире смотрели на свою дочь, изумленно распахнув глаза, а Соня переводила беспомощный взгляд с внучки на Мию с Мануэлем. Сеньора Рей побледнела и опустилась на диван. Франко, поддержав жену, сел рядом с ней. — Мия, Ману! Что происходит? О чем говорит Малу? — спрашивал Франко. — Мария Лусия! Ты что, подслушивала разговоры взрослых?! — строго спросила Мия. Но Малу редко признавала свою вину, поэтому сказала: — И ничего я не подслушивала! Просто мимо проходила, а вы слишком громко говорили! И вообще я хотела вам помочь. — Разве мы тебя не учили, что встревать в чужие беседы неприлично?! — продолжала отчитывать дочь Мия. — Учили, — сказала Малу: — Я пойду?.. — Иди, но разговор не закончен. Мия и Мануэль подошли к Соне и Франко. Ману остановился возле тестя, Мия села рядом возле мачехи и взяла ее за руки. — Соня, то, о чем говорила Малу, правда, — начала Мия, смотря женщине прямо в глаза: — Мариса, действительно, жива. Далее Мия поведала Соне то немногое, что знала сама о Мари. Также они с Мануэлем рассказали сеньоре Рей о том, что у Марисы есть дочь и, что она встретилась с Пабло. Соня выслушала свою приемную дочь и ее мужа, не проронив ни слова. Франко тоже молчал. Мия и Ману не знали, как реагировать. Такой реакции они не ожидали. Молодые люди думали, что родители им не поверят, что Соня будет биться в истерике. Но такое безмолвие пугало. В доме воцарилась пугающая тишина. Мия начала серьезно беспокоится о здоровье своей мачехи. — Где она? Где моя дочь? — тихо спросила, наконец, женщина. — Они остановились здесь неподалеку, в гостинице, — сказал Ману. — Хочешь, я позвоню ей, чтобы они приехали? — спросила Мия. — Да, — коротко ответила Соня. Мия и Ману вышли позвонить Мари, оставив Соню и Франко одних. — Соня, ты как? — спросил Франко. — Нормально. Франко, все хорошо, — Соня взяла мужа за руку и крепко сжала. — Соня, дорогая, что ты думаешь о том, что сказали нам дети? — спросил мужчина. — Не знаю, Франко. Я боюсь думать… Вскоре вернулись молодые супруги и сказали, что Мари с Пабло и дочерью приедут в течение часа. Пока ждали приезда Марисы, Мия решила поговорить с дочерью. — Мия, они как-то странно новость восприняли, — сказал Ману, поднимаясь вместе с женой в комнату дочери: — Я не ожидал такой реакции. — Я тоже, — сказала девушка. — Я думал, что будет истерика или что-то в этом роде, но никак не безмолвие, — сказал Ману: — Не ожидал такого безразличия от Сони. — Это не безразличие, — сказала Мия: — Это шок. И она, и папа в шоке. Я заглянула им в глаза. У них в душе сейчас бушует буря чувств. — Ладно, иди к Малу, а мне позвонить надо, — сказал Ману, когда они подошли к комнате дочери. Мия вошла в комнату, но дочери не увидела. — Малу, ты здесь? Голова девочки показалась из-за кровати. — Что ты там делаешь? — спросила Мия. — У меня игрушка закатилась. Я ее доставала. — Дочка, нам нужно поговорить о том, что ты сделала. — А что я сделала? — не поняла Малу. — Ты сказала бабушке Соне то, чего нельзя было говорить вот так сразу. — Но я же не знала, что этого нельзя говорить, — веско заметила девочка. — Ты бы не сделала такую ошибку, если бы слушала родителей и не влезала в разговоры взрослых, — сказала Мия. Пока сеньора Агире занималась воспитательным процессом с дочерью, Соня сидела в гостиной и раздумывала. Она попросила Франко оставить ее одну на время. Сеньора Рей вспоминала прошлое, связанное с дочерью: рождение Марисы, ее первые шаги, первые слова, учеба в колледже. Соня тихо заплакала. Какой же счастливой она тогда была. А потом Соня вспомнила ссору, уход Мари и ее похороны. С уходом Мари ее жизнь разделилась на до и после. Когда женщине сообщили, что ее дочь мертва, ее жизнь померкла. Она больше не радовалась так же сильно, как раньше и не была так счастлива, как когда-то. Конечно, она продолжала жить и радовалась вместе с Франко успехам Ману и Мии, их детям Малу и Крису, но все же радость эта была не полной, не такой всепоглощающей. Соня и сама не знала, почему она так спокойно отреагировала на известие о Мари. Возможно, потому что на подсознательном уровне женщина так и не смирилась со смертью своего ребенка и все это время, как будто ждала, что ее девочка рано или поздно вернется к ней. Она и верила Мии с Мануэлем, и боялась одновременно, что все, что они ей рассказали, окажется миражем. Оставив Соню, Франко направился в кабинет. Там он тоже предался воспоминаниям. Он вспомнил знакомство с Соней и ее дочерью. В то время они обе казались ему сумасшедшими, бесшабашными. Мужчина вспомнил, как хотел оградить свою дочь от их влияния. И как впоследствии безумно полюбил и Соню, и Марису. За то время, что они прожили с Соней до смерти Мари, он привык считать, что у него две дочери. И когда Мари пропала, его семья уже никогда не была полной. Когда Мия сказала, что Мариса жива, Франко поверил практически сразу. Обладая прагматичным умом, он прекрасно понимал, что при опознании тела могла произойти ошибка. Он переживал только за Соню, но, кажется, она хорошо восприняла известие. Возможно, потому что так и не смирилась с потерей дочери. Франко знал об этом, поскольку до сих пор во сне Соня иногда зовет Марису. И столько боли в этом зове, что у мужчины болит и сжимается сердце. За раздумьями время пролетело быстро. Когда приехали Мари с Пабло и Марисоль, остальные их уже ожидали в гостиной. Когда Мариса неуверенно прошла в комнату, первой, кого она увидела, была мама. Соня смотрела на Марису широко открытыми глазами. В них Мари видела гамму чувств: боль, неверие, надежда и, наконец, радость. — Мама, — сказала Мариса и сделала пару шагов по направлению к ней, но остановилась в нерешительности. Посмотрев еще несколько секунд друг другу в глаза, мать и дочь бросились навстречу друг другу. — Марисита, девочка моя, это ты… Ты жива! Ты… — сказала Соня дрожащим голосом, заключив дочь в объятья, а затем принялась ее тискать и ощупывать, как будто все еще боялась поверить, что это она: — Девочка моя, как же я скучала! Ты не представляешь, как я страдала! Ты мне снилась каждую ночь! Я не забывала о тебе не на секундочку. Где же ты была все это время?! Все чувства, до сих пор сдерживаемые, вырвались наружу и Соня надрывно заплакала. Так как не плакала со дня похорон. Со слезами из нее выходили вся боль и горечь от разлуки с дочерью. Это были слезы облегчения и счастья. — Вот, теперь я узнаю свою мамочку! — говорила Мари, не выпуская Соню из объятий: — Мамочка, все хорошо, я вернулась! — Марисита, мне так не хватало тебя! Я так нуждалась в тебе! Ты мой свет, мое все! Моя жизнь! От переизбытка чувств у Сони закружилась голова и она начала проваливаться во тьму. Мариса почувствовала, что мама падает. — Мама! — закричала Мари. В этот момент к девушке подскочил Франко, взял жену на руки и положил на диван. — Может, нужно вызвать врача? — предположила Мари. — Не нужно, — сказал Франко: — Она просто переволновалась. Это нормально в нынешней ситуации. Нужно подождать, чтобы она пришла в себя. Мия, дочка, принеси воды. — Конечно, — сказала Миита и вышла. За время пребывания Мари в доме Агире, она впервые встретилась взглядом с Франко. До этого она избегала смотреть на него. Когда-то у нее с сеньором Колучи были просто отвратительные отношения. Затем они нормализовались, когда Соня вышла за него замуж, и Мари даже стала считать его своим вторым отцом. Однако девушка не знала, как Франко сейчас отреагирует на ее возвращение. Мариса знала, что Колучи очень любит ее маму. Девушка раньше часто доставляла им неприятности, поэтому она полагала, что Франко может не обрадоваться ее возвращению. Но она зря волновалась. В глазах мужчины она не увидела осуждения или упреков. Он смотрел на нее по-отечески. — С возвращением в семью, дочка, — сказал Франко и приобнял Мари, а девушка схватила его за рубашку, уткнулась ему в грудь и зарыдала навзрыд. Франко еще крепче обнял Марису. Он, конечно, держал себя в руках, но его глаза подозрительно блестели. К нему пришло понимание того, что все вернулось на круги своя, что теперь все они обретут счастье, которого так долго ждали. Мариса не плакала так горько ни когда встретилась с Пабло, ни с Мартином, потому что, казалось, только сейчас Мари, действительно, почувствовала себя дома. Вскоре очнулась Соня и принялась утешать дочь: — Марисита, маленькая моя девочка! Не плач, мы теперь вместе и ничто нас не разлучит. Мать и дочь сидели обнявшись. К ним подошла Марисоль. Она ни разу в жизни не видела, чтобы ее мама так рыдала, поэтому сейчас очень испугалась и подошла утешить ее: — Мам, не плач. Ты же должна радоваться. — Я плачу от счастья, солнышко, — сказала Мари. — А ты, значит, Марисоль? — спросила Соня, усаживая девочку между собой и Марисой: — Ты знаешь, кто я? — Да, ты моя бабушка Соня, — ответила Марисоль. — Фи, какая бабушка! Не вздумай меня так называть, — сказала сеньора Рей: — Просто Соня. — Хорошо, Соня. Я так рада, что мы встретились. Мама много о тебе рассказывала. — Надеюсь, только хорошее, — сказала Соня. — Она говорила, что ты самая лучшая! А теперь мы все будем жить одной большой дружной семьей. — Подожди, Марисоль… Нам нужно будет вернуться в гостиницу, — сказала Мари. — Не нужно ее останавливать. Ребенок все правильно говорит. Какая гостиница! Мы будем жить все вместе. Я вас никуда не отпущу. — Конечно, Мари, оставайтесь у нас, — сказала Мия. — Но нам нужно хотя бы вещи забрать, — сказала Мариса. Соня осмотрела присутствующих и только сейчас заметила среди них Пабло. — Пабло, рада тебя видеть, — сказала женщина: — Прости, я тебя не заметила. — Ничего, — сказал парень, подходя к Соне: — Я понимаю тебя, как никто. Когда я впервые за столько лет увидел Мари, у меня была такая же реакция. Я никого не замечал. — Я рада, что вы вместе, — сказала Соня, а затем добавила, обращаясь ко всем: — Вот пускай Пабло съездит и привезет ваши вещи. — Конечно, я так и сделаю, а вы пока поговорите. Пабло уехал, а Мари рассказал всем присутствующим о том, как она жила, начиная с момента ссоры с мамой и заканчивая встречей с Мартином. — Значит, ты была беременна, когда ушла? — спросила Соня, когда Мари закончила рассказ. — Да, но я не сказала, потому что обиделась на тебя, — сказала Мари: — Мама, прости меня. Я так виновата перед тобой. Перед всеми. — Это ты меня прости, — сказала женщина: — Это из-за меня ты… тебе столько пришлось пережить… Мари поняла, что все эти годы Соня не только страдала из-за потери дочери, но и винила себя в случившемся. — Мамочка, ты что! Ты не виновата! Я уже говорила Мии и тебе скажу. Никто ни в чем не виноват, так сложились обстоятельства. Не вини себя, мама. — Моя девочка, — Соня обняла и поцеловала дочь. — Мама, я хочу, чтобы ты знала. Я очень тебя люблю. Я не говорила тебе таких слов и не ценила все, что ты для меня делала. Но я всегда тебя любила. — Моя Марисита. Ты так изменилась. Стала такой взрослой. Совсем не похожа на себя. Я очень тебя люблю! — сказала Соня. — Мне кажется, эта разлука была необходима нам всем, чтобы каждый сделал для себя определенные выводы. Мне, например, было над чем подумать и я, действительно, изменилась. Весь вечер Соня не выпускала свою дочь из объятий ни на минуту. Она не могла наговориться с ней, налюбоваться ею. Марисоль понравилось ощущать себя частью такой большой семьи. Пока Соня общалась с дочерью, а Ману что-то решал с Франко, Марисоль сидела, обнявшись, с Мией, которая рассказывала ей веселые истории о ее маме. Девочки сошлись характерами. Они уже решали, в какой магазин пойдут и что купят. — Мия, ты такая классная! Я рада, что ты моя тетя! — сказала Марисоль, крепко обняв девушку. Именно эту картину застала Малу, когда пришла в гостиную. Девочка, насупившись, наблюдала, как какая-то блондинка обнимает ее маму. Недолго думая, Малу быстрым шагом направилась к ним и потянула незнакомку за волосы, пока та не завопила: — А-а-я-й, ты что спятила? — Ты кто такая? — спросила Малу. — Ты что творишь?! Разве так можно вести себя! — сказала Мия: — Это Марисоль — дочь Марисы и твоя кузина. — Насколько я знаю, вы с Марисой не родные сестры, так что она мне никто, — сказала Малу, задрав подбородок и ткнув пальцем в Марисоль: — И пусть к нам не приближается. При этих словах Малу угрожающе двинулась на Марисоль, а та, отскочив от Мии, побежала к своей матери. — Ой, заберите от меня эту ненормальную! — Малу, прекрати себя так вести! — сказала Мия: — Марисоль с родителями будет у нас жить, так что тебе придется смириться. — Что?! — завопила Малу, и недобро посмотрела на свою сверстницу: — Надеюсь, не в одной комнате со мной? Я не собираюсь жить с этой куклой Барби! Мари улыбнулась, услышав слова Малу, и подошла к ней. — Привет. Я — Мариса. Не против, если мы познакомимся? — Привет. Не против. Мария Лусия Агире Колучи, — представилась девочка. — Рада познакомиться. Я слышала, что ты любишь насекомых, — сказала Мари. — Ага, обожаю. Особенно пугать ими других, — хихикнула девочка. — Скажу тебе по секрету, — Мари присела перед Малу: — Я тоже любила в детстве всяких жучков-паучков. — Правда? — пришла в восторг Малу, а потом добавила: — А ты классная! — Значит друзья? — спросила Мари. — Друзья, — ответила Малу: — Но с Марисоль я дружить не собираюсь! — А я и не заставляю вас дружить, но и обижать друг друга не надо, хорошо? — Договорились. Когда конфликт между детьми вроде бы был исчерпан, вернулся как раз Пабло, и все сели ужинать. За ужином была веселая непринужденная обстановка. Все присутствующие были впервые по-настоящему счастливы, но счастливее всех, конечно, выглядели Соня и Мари. За трапезой все делились последними событиями в жизни, строили платы на будущее и, иногда, вспоминали прошлое. После ужина Мари в первую очередь связалась с Гонсало и Луизой с Мигелем, чтобы сообщить им последние новости из своей жизни. Она считала их своей второй семьей. Друзья были рады тому, что Мари нашла своих близких. Гонсало также пообщался с Марисоль, которая была счастлива слышать своего приемного дедушку. Она взяла с него обещание, что он их обязательно навестит. Предстоящую ночь женщины решили провести вместе в одной из гостевых комнат, дабы не мешать своим мужчинам. Однако последние, узнав о планах своих возлюбленных, решили не отставать от дам, и провести время в сугубо мужской компании в кабинете Колучи. Уединившись, Франко достал бутылку виски. — Ну что, думаю, нам это не помешает, — сказал мужчина, обращаясь к Ману и Пабло. — Поддерживаю, — согласился Бустаманте. — Кто бы сомневался, — сказал Мануэль. — А что? Имею право! Нам нужно стресс снять. — Я не против, — сдался Ману: — Давно мы уже вот так не сидели. Франко разлил напиток по бокалам. — Ага, — сказал Пабло, отпивая из бокала: — Не хватает Гидо и Томаса. — Кстати, ты ничего не слышал о них? Или о других наших одноклассниках? — спросил Ману. — Нет, я же последнее время жил отшельником. Надо будет связаться с ними. Думаю, их будет не сложно найти, если они проживают по старым адресам. Так они и сидели, беседуя о разных мелочах, и вспоминая веселые истории из прошлого, и разошлись только под утро. Не менее весело проводили время Соня, Мари и Мия с Малу и Марисоль. Девушки разговаривали, делились секретами, играли с детьми и даже устроили бой подушками. Соня не могла нарадоваться на Мари и новоиспеченную внучку. Малу и Марисоль дулись друг на друга, но портить мамам настроение не хотели, поэтому смирились с таким положением вещей. Вскоре дети захотели спать и девушки уложили их. Соня с Мией и Марисой проговорили почти до утра и уснули вместе на рассвете. С тех пор как Мари и Пабло поселились в доме Агире, прошло несколько недель. Жизнь обитателей засверкала новыми красками. Франко стал чаще улыбаться. Ману стал меньше времени проводить на работе, перепоручив дела помощникам, дабы больше бывать с семьей и друзьями. Мия, казалось, вновь стала той веселой капризной легкомысленной девчонкой, какой была в колледже. Она много времени проводила с Марисоль за шоппингом. Иногда к ним присоединялась Соня. Мари тоже обрела себя, она все больше стала походить на себя прежнюю, но без того безрассудства и безответственности, которыми обладала раньше. Она снова стала веселой и озорной девчонкой. Много времени Мари проводила с Малу, которая искренне полюбила свою тетю. А Соня вновь обрела смысл жизни и тоже становилась прежней, чему не могли нарадоваться все домочадцы. Сеньора Рей даже раздумывала над тем, чтобы вернуться на сцену. Но Мия слезно ее уговаривала не бросать одну с детьми. Впрочем, Соня не собиралась возвращаться к карьере, ее время уже прошло. Она хотела посвятить свою жизнь дочерям и их детям. К тому же она не желала ни на миг покидать Мари и Марисоль. Им нужно было наверстать упущенное время. Единственные, кто так и не поладили, это Марисоль и Малу. Слишком разные по характеру, девочки терпеть не могли друг друга, не смотря на то, что очень любили своих теть. Родителям так и не удалось их примирить. В лучшем случае дети просто не разговаривали, а в худшем Малу подсовывала разных мерзких насекомых или животных Марисоль и та начинала вопить на всю округу. В доме происходил настоящий хаос. Только Соня могла уговорить девочек находится хотя бы в одной комнате и не превратить ее в щепки, но спокойствие наступало ненадолго. Вся семья собралась в гостиной. Мия и Ману сидели, обнявшись, в кресле. Пабло с Марисой и дочерью расположились рядом с Соней и Франко на диване. Они часто собирались такой компанией тихими вечерами. Марисоль очень нравилось проводить так время. Она ощущала себя очень взрослой. Только Малу не любила подобных посиделок. Она предпочитала играть в своей комнате одной или с братом. — А где Малу? — спросила Мари. — Не спрашивай, — ответила Мия: — Малу — это моя головная боль. Ты уже успела понять ее характер? В кого она такая? — Ты имеешь в виду меня? — спросила Мари, а затем добавила: — Понятия не имею, от кого она унаследовала такой характер. Вот моя дочь, Марисоль, в свою бабушку Соню. Услышав слово «бабушка» в свой адрес, Соню чуть удар не хватил: — Мариса! Не смей произносить это слово вслух! Я еще слишком молода, чтобы быть бабушкой! На этих словах все рассмеялись. С возвращением Марисы Соня Рей постепенно становилась самой собой. И смех теперь чаще раздавался в этом доме, чем раньше. — А вот в кого ваша Малу, я даже не знаю, — продолжила Мари: — Ведь и ты, Мия, и Ману, да и Франко всегда были спокойными. — Да, это загадка природы, — сказал Ману: — А представляете, что будет, когда она пойдет в школу или колледж! — Ай, нет, — Мия прижала руки к вискам: — Я даже представлять не хочу, а то у меня голова заболит. — Не переживай, сестренка, — сказала Мари, улыбаясь: — Я тебе помогу, чем смогу. Если ты заметила, у нас с Малу сложились прекрасные отношения. — Это потому, что вы похожи, — буркнула Мия. — Ману, как дела на фирме? — спросил Франко зятя: — А то ты в последнее время совсем забросил работу. — В компании все хорошо, — ответил Агире: — Наши помощники отлично справляются и без меня. Но ты не переживай. Я все контролирую. — Мия, а что ты планируешь делать? — спросила Мари: — Посвятить свою жизнь детям или собираешься работать? — Я буду учиться, — сказала Мия. Остальные удивленно на нее посмотрели, так как она ни с кем не делилась своими планами, кроме мужа. — Мы с Ману уже обсуждали эту тему, — продолжила Мия: — Я всегда хотела стать дизайнером. Но из-за того, что так рано стала мамой, я не имела возможности ходить на занятия. А теперь дети подросли, и я хочу выучиться. Соня, вы же с папой мне поможете с Малу и Крисом? — Конечно, милая, ты можешь спокойно оставлять нам своих детей, — сказала Соня: — Тем более, с Малу у меня прекрасные отношения. Она меня слушается. А Крис просто душка. — Спасибо, Соня, — обрадовалась Ми. — Я видела эскизы в твоей комнате. Это ты их делала? — спросила Мари у Мии. — Да, я этим занимаюсь почти два года. Я даже показала их знакомому дизайнеру. Он сказал, что у меня, определённо, есть талант. — Конечно, — согласилась Мари: — Эскизы великолепны. Думаю, ты станешь знаменитым дизайнером. — Ух ты, класс, — сказала Марисоль: — Мия, а я смогу тебе помогать? — Конечно, Марисоль, я с удовольствием приму твою помощь, — сказала Мия, а затем обратилась к Марисе: — А ты, что планируешь делать? — Я еще ни с кем не делилась планами. Но кое-какие мысли у меня имеются. Возвращаться к карьере певицы или идти в шоу-бизнес я не хочу. Как вы понимаете у меня тоже не было возможности учиться, поэтому я хочу восполнить этот пробел в своей жизни. А поступать я буду… на факультет журналистики! — Журналистика?! — переспросили одновременно Пабло и Соня. — Да, а что? Я считаю, что из меня выйдет прекрасная журналистка. — Конечно, любимая, я и не сомневался, — сказал Пабло: — Просто это неожиданная новость. — А параллельно я могу работать с Алисией Варгас, — сказала Мари, — писать для нее песни. — Пабло, а ты чем собираешься заниматься? — спросил Франко: — Не хочешь с Мануэлем работать? — Да, давай к нам на фирму, — оживился Агире. — Нет, бизнес это не для меня, — сказал Бустаманте: — Я бы мог, конечно, стать бизнесменом, но не хочу бросать музыку. Так что я продолжу работать композитором. Пока не знаю где и как, но мы что-нибудь придумаем, правда, любимая? Пабло обнял Марису. — Конечно, дорогой, — ответила Мари. — Мамочка, можно мне пойти поиграть с Крисом? — спросила Марисоль. — Иди, солнышко, — Марисоль убежала, а Мари неожиданно спросила у Пабло: — Кстати, любимый, как на счет нашего дома? Ты нашел подходящий вариант? Эта новость заставила остальных присутствующих растеряно переглянуться, так как они не знали, что Мари и Пабло подыскивают себе новый дом. — Я не уверен, но… — однако договорить блондину не удалось. — Какой дом, Марисита?! Ты что? — спросила Соня, а затем добавила: — Я думала, вы будете жить здесь, с нами! — Мам, но мы же не можем вечно жить у вас с Мией и Ману. Нам нужен свой собственный дом. — Почему нет? — сказала Мия: — Вы можете этот дом считать своим. Или вы снова хотите нас бросить? — Мы не собираемся никого бросать, — сказала Мари: — Мы бы подыскали себе дом рядом с вами. — Это лишнее, Мариса, — сказал Франко: — Вы можете остаться с нами. — Конечно, дочка, — сказала Соня, схватив Мари за руку: — Я никуда тебя не отпущу. — Но мы не хотели вас стеснять, — пыталась протестовать девушка. — Стеснять? — рассмеялась Мия: — Да этот дом такой огромный, что в нем может жить три семьи и при этом никогда не встретиться. Дом на два крыла, мы же сейчас занимаем всего одно. А вы могли бы обустроиться в другом, если вам здесь тесно. Так что оставайтесь. В этот момент со стороны лестницы послышались крики. Судя по всему Малу и Марисоль что-то не поделили. Вскоре девочки показались возле гостиной. Обе были злы и сыпали друг на друга оскорбления. — Вы уверены, что это хорошая идея? — спросила Мари, наблюдая за девочками, которые в любой момент готовы были вцепиться друг другу в волосы. Дабы не усугублять конфликт, Соня направилась к внучкам и разняла их, отправив по разным комнатам. — Не переживай, Мариса, — сказала ее мать: — Мы справимся. Вспомните себя с Мией. Нам придется пройти через это еще раз, Франко. Женщина посмотрела на мужа. Франко молча обнял жену и улыбнулся, поддерживая жену. — Но мы с Мией были старше и враждовали мы недолго, — сказала Мари. — Вот именно, вы были уже почти сформировавшиеся личности. С вами было тяжелее. А девочки еще маленькие. Они будут расти вместе, и подружатся, научатся любить друг друга, — сказала Соня. — Марисоль никогда такой не была, — сказала Мари: — Она всегда была спокойной, сдержанной, миролюбивой девочкой. Со всеми находила общий язык. — С Малу не возможно быть такой. Так что ничего удивительного, — сказала Мия. — Так что вы остаетесь? — спросила Соня. — Что ты думаешь по этому поводу, Пабло? — спросила Мари любимого. — Как ты скажешь, так и будет, любимая, — сказал Пабло: — Я считаю, что это прекрасная идея. — Тогда решено, мы остаемся, — сказала Мари. — Здорово! — Мия и Соня кинулись обнимать Марису с обеих сторон. — Эй, я скоро начну жалеть о своем решении. Пабло и Мари с Марисоль решили остаться в одном крыле со всеми, так как места было достаточно. Да и Марисоль так веселее было. Мия с Мари стали усиленно готовиться к поступлению в университет. Ману продолжал работать на фирме, а Пабло решил открыть свою звукозаписывающую студию. Соня и Франко обычно занимались внуками, которые требовали усиленного внимания. Особенно это касалось девочек, устраивавших часто стычки, которые чуть ли не доходили до драк. Разные по характеру Малу и Марисоль были просто непримиримыми, но Соня и остальные члены семейства не отчаивались. Жизнь постепенно вошла в обычное русло.