Долгая дорога к счастью

Выйдя из клиники, Марисса отправилась по адресу, который ей дала Бетти. По дороге к бару она думала о своей семье, о Соне. Девушка не могла понять, что же произошло. Когда она успела так отдалиться от своих близких. В больнице у нее было достаточно времени, чтобы подумать над сложившейся ситуацией. И Мари пришла к выводу, что не могла Соня ее так просто бросить. Как бы они не ссорились, мать все прощала ей и любила ее, и Мари это знала. И Пабло тоже не мог ее бросить без объяснений. Она в это верила. Там, в Буэнос-Айресе что-то случилось и пока не представляется возможности все выяснить. «Но я обязательно узнаю. Я найду их, хотя бы для того, чтобы потребовать объяснения», — твердила Марисса. А пока факт остается фактом. Девушка была одна-одинешенька. Отрезана от мира, своего мира. «Пабло, как же я хочу увидеть тебя, услышать твой голос, дотронуться до твоей кожи, ощутить вкус твоих поцелуев. Увидеть, как сияют твои глаза, когда я скажу о своей беременности», — думала Мари. Марисса была на грани отчаянья, только мысль о ребенке не давала ей совершить необдуманный поступок, а искать выход из положения, пути к спасению. С такими мыслями девушка подошла к нужному адресу. Бар носил название «Одинокий койот». — Звучит пугающе, — пробормотала Мари и вошла внутрь. Несмотря на необычное название, внутри было очень уютно. Само по себе заведение было не большое. В нем был всего один зал, в котором находилось несколько столов и небольшая сцена, где играли музыканты. Дизайн интерьера бара был хоть и простой, но изысканный. В зале на данный момент находилось всего 3-4 человека, но оно и неудивительно, в начале-то дня. Еще какое-то время Мариса рассматривала помещение, а затем подошла к барной стойке, за которой симпатичный брюнет протирал бокалы. — Привет, — сказала Мари, — мне нужен хозяин- Гонсало Роблес. — Привет, а кто его спрашивает? — спросил бармен. — Послушай, мое имя тебе все-равно ни о чем не скажет, — ответила нервно Мари. — Возможно. Однако, по какому дело ты пришла, можешь сказать? — По личному, — съязвила Мариса. Парень окинул девушку удивленным взглядом, но сказать ничего не успел. К нему подошла симпатичная блондинка и посмотрела на Мари ревнивым взглядом. — Луиза, скажи, пожалуйста, сеньору Роблесу, что к нему пришли по личному вопросу, — попросил девушку бармен, сделав акцент на словах «по личному вопросу». — Хорошо, Мигель, — ответила Луиза и удалилась. — Так значит, тебя зовут Мигель? Можешь не отвечать. Твоя подружка? — спросила Мари. — Как ты догадалась, — удивился Мигель. — А что тут догадываться, — усмехнулась Мари, — она на меня смотрела так ревниво, что, если бы взглядом можно было испепелять, от меня уже ничего не осталось бы, кроме кучки пепла. — Да, она у меня слегка ревнивая. Но в остальном она очень милая девушка. — Не сомневаюсь, — сказала Мари: — Слушай, у тебя такой акцент необычный. Ты не местный, да? Мексиканец? — Верно. А ты догадливая. — Просто у меня друг…был… из Мексики, — сказала грустно Мари. К ним снова подошла Луиза: — Сеньор Роблес ждет вас в своем кабинете. Следуйте за мной. Девушки подошли к кабинету и Луиза, указав на дверь, хотела уйти, но Мари задержала ее и прошептала: — Спасибо, Блонди. Девушка поморщилась от такого прозвища, но ничего не сказала и ушла. А Мариса вошла в кабинет. В помещении за столом сидел мужчина лет под 40. Когда вошла девушка, мужчина встал поприветствовать ее и указал на стул напротив. — Чем могу быть вам полезен, — сказал Гонсало, когда Мари уселась. — Меня зовут Мариса Андраде. Сеньор Роблес, мне нужна работа, — выпалила Мари на одном дыхании и уже спокойнее продолжила: — Я недавно лежала в больнице и одна из медсестер, Бетти, дала мне ваш адрес. Мужчина кивнул, давая понять, что понял о ком речь. А затем Мариса уже более подробнее описала свое положение. — Понимаете, я осталась в чужом городе без средств к существованию. Мне очень нужна работа. Я ни в коем случае не жалуюсь на жизнь и не привыкла что-либо выпрашивать, но, может, у вас найдется какая-нибудь работенка. Или, может, вы знаете кого-то, кому нужны сотрудники. Гонсало внимательно осмотрел странную молодую девушку и сказал: — Я понимаю ваше состояние и сожалею, поверьте. Единственная работа, которую я мог бы предложить — это работа официантки, но весь штат уже набран. Вы, наверное, заметили, что ресторан небольшой и дополнительные люди мне не нужны. Поэтому, к сожалению, вынужден… — Я могу петь, — перебила мужчину Мари. — Петь? — удивился сеньор Роблес. — Да, я видела сцену и музыкантов. У вас играет живая музыка. Я думаю, посетители были бы не против пения. К тому же я думаю, что наличие певицы повысило бы посещаемость и придало бы вашему кафе новый уровень. Гонсало на мгновение задумался, а потом сказал: — Интересная идея. Давай сделаем так. Ты сейчас выйдешь на сцену и что-то споешь, а я послушаю и, если мне и клиентам понравиться, то я тебя возьму. — Хорошо, — сказала Мари. Мариса вышла на сцену и исполнила одну из песен группы, в которую когда-то входила, Erreway. Как только девушка начала петь, все немногочисленные клиенты повернулись к сцене. Им нравилась песня и нравился голос исполнительницы. Мари наслаждалась каждым мгновением, она будто растворилась в песне. Гонсало восхищенно смотрел на сцену, как и Мигель. К последнему подошла Луиза и ревниво спросила: — Она тебе нравится? — Лу, детка, она прекрасно поет. Это единственное, что мне в ней нравится. Я люблю только тебя и ты это прекрасно знаешь, — сказал Мигель, — не понимаю к чему ты устраиваешь эти сцены ревности. — Кто бы говорил, — не осталась в долгу Луиза, — ты и сам ревнуешь меня к каждому столбу. — А ты повода не давай, — сказал Мигель. Пока молодые люди спорили, Мариса закончила петь и, наслаждаясь овациями, направилась к Гонсало. — Ну как? — спросила девушка, — Я оправдала ваши надежды? — Да, — сказал, улыбаясь Гонсало, — ты настоящий бриллиант. Предлагаю вернуться в кабинет и обсудить условия работы. Пока они шли к кабинету Мари думала о том, что нужно рассказать о беременности. Сейчас живот еще не заметен, но скоро станет, ведь уже три месяца. Мари уже начала замечать, что набирает вес. Скрыть все-равно не получится, а она так боится, что упустит работу. Войдя в кабинет, Гонсало сразу перешел к условиям договора, но Мари его остановила: — Подождите, прежде чем мы продолжим, я должна вам кое-что объяснить. Понимаете, у меня есть две проблемки… — Я слушаю, — насторожено сказал Гонсало. Мариса глубоко вздохнула и сказала: — Во-первых, у меня нет документов. Во время аварии они где-то затерялись. А во-вторых, я беременна и мне негде жить. Гонсало какое-то время молча смотрел на девушку. А потом сказал: — Проблемки? Ты серьезно? И что ты предлагаешь делать? Девушка была в таком отчаянии, что Гонсало не выдержал: — Ну, ладно, решим мы твои проблемы. У меня один знакомый, который сможет заняться твоими документами. Жить будешь здесь, у нас при кафе есть одна комнатушка. Она очень маленькая, но жить можно. Там есть кровать и плита, чтобы приготовить покушать. А на счет беременности… будешь пока петь, а потом будем маскировать живот одеждой, сколько сможем. А дальше видно будет. Работать начнешь завтра, и завтра я тебе выдам аванс, чтобы хватило на первое время. От переполнявших чувств девушка готова была броситься Гонсало на шею. — Спасибо вам огромное! Я вам обещаю, вы не пожалеете. — Надеюсь, — сказал Гонсало, — только у меня будет одно условие. Ты должна взять псевдоним. У тебя красивое имя, но оно не сценическое. Нужно что-то необычное, понимаешь? — Хорошо, я согласна, но какое? — Может, Росалинда? — предложил Гонсало. Мариса скептически посмотрела на мужчину: — Вы серьезно? Какая из меня Росалинда! — А что? Будешь прекрасной розой нашего заведения (исп. rosa linda — «прекрасная роза»), — сказал Гонсало, — ну ладно, а что на счет Розалии? Но увидев убийственный взгляд Мари, он понял, что девушка не разделяет его мнение. Еще немного подумав, Гонсало сказал: — О, придумал! Роуз. Ты будешь Роуз. А что. Просто и со вкусом. — На это имя я, пожалуй, соглашусь, — сказала Мари. — Только внешность все-равно нужно будет изменить немного. И не спорь, — сказал Гонсало, видя, что Мари собирается возразить, — ты должна быть похожа на богему, а не на хулиганку с большой дороги. Не волнуйся, мы просто изменим немного твой стиль одежды и цвет волос. — Хорошо, но у меня тоже будет одно условие. Я буду только петь. Никаких пошлых предложений или услуг интимного характера. — Ты в своем уме, — возмутился мужчина, — да как тебе такое в голову пришло! Я что похож на сутенера? Как ты вообще додумалась до такого в твоем-то положении. — Ну, ладно-ладно, — примирительно сказала Мари, — я никого не хотела обидеть, просто внесла ясность. — Ладно, идем я тебе покажу твою комнату. Осмотришь и отдохнешь с дороги. И ты наверное ничего не ела. Я попрошу Луизу, чтобы принесла тебе что-то. — Спасибо! — поблагодарила Мари. Гонсало привел Марису в ее комнату и оставил одну. Мари осмотрелась: в комнате находилась небольшая кровать, стул, стол и плитка для приготовления еды. Сама комнатушка была очень маленькая и больше походила на подсобное помещение. Мари печально присела на достаточно жесткую кровать, облокотилась о стену и прикрыла глаза. Ей вспомнился родной дом, где ванная комната была в разы больше этой, где она вынуждена жить сейчас и возможно воспитывать ребенка. Мариса заплакала. В последнее время она часто плакала. «Наверное, беременность сделала меня слишком чувствительной» — думала Мари: «Пора с этим завязывать. Слезами горю не поможешь». На следующий день Гонсало выдал Мари аванс. Она приобрела новый гардероб и подкорректировала внешность. Так и стала одна жить и работать в баре «Одинокий койот». Каждый день по вечерам девушка пела, а в остальное время она была предоставлена самой себе. Свободное время девушка проводила гуляя по городу или общаясь с Мигелем и Луизой. Кроме них в баре работали еще три официантки и два бармена, но сдружилась Мари именно с этой парой. Когда Лу поняла, что Мариса не претендует на ее парня, они стали чуть ли не лучшими подругами. Часть вечера Мари проводила в компании Луизы. Лу рассказывала Мари о своих отношениях с Мигелем и иногда спрашивала совета, а Мариса делилась с ней своими воспоминаниями и страхами. Впервые в жизни Мари по настоящему боялась. Боялась рожать, боялась, что с ребенком что-то случится, боялась не увидеть больше маму и Пабло. Луиза и Мигель поддерживали ее как могли. Также Мари очень привязалась к Гонсало. Она видела в нем того, кого сейчас не было рядом — отца. А ему безумно нравилась эта неунывающая, веселая, полная оптимизма девушка. Мариса сидела за барной стойкой и пила сок. До выступления оставалось где-то полчаса. Девушка была одета в красное элегантное платье свободного покроя чуть ниже колен и красные туфли на маленьком каблуке. Сейчас она вспоминала, как впервые пришла в этот бар. С тех прошло несколько месяцев. За это время Мари стала настоящей примадонной. 80% посетителей приходили только затем, чтобы послушать пение местной звезды по имени Роуз. Мало кто знал настоящее имя девушки. Несмотря на то, что Мариса была уже на седьмом месяце беременности, она продолжала петь. Вот и сейчас девушка ждала своего выхода, а пока решила освежиться. Из задумчивости ее вывели чьи-то голоса. В кафе вошли Мигель и Луиза. — Мигель, ты невыносим! Ты просто идиот! Как ты мог нагрубить бедняге?! Да он ели ноги унес, — орала Луиза: — Твоя ревность переходит всякие границы! — Да, вы там чуть ли не лизались уже! И ты будешь мне говорить о каких-то границах? — орал в свою очередь Мигель. — Господи, да человек просто подошел дорогу узнать! Я его впервые видела! Ты просто неандерталец какой-то! Пещерный человек! Что у тебя за понятия такие?! Ты что в племени воспитывался?! — А ты вертихвостка и кокетка! Лишь бы по заигрывать с кем-попало и потешить свое самолюбие! — Придурок! — Дура! Мариса наблюдала за влюбленной парочкой и чему-то улыбалась. Сзади подошел Гонсало и спросил: — Что, опять ругаются? — Да они в день по сто раз ругаются и столько же мирятся, — улыбнулась Мари. — Да, горячая парочка, — сказал Гонсало, — а ты чему улыбаешься? — Просто они мне напомнили одну пару, которую я когда-то знала… — В прошлой жизни? — спросил Гонсало. — Да, в прошлой жизни, — Мари не вдавалась в подробности своей жизни и ее друзья знали только, что по каким-то причинам она не может связаться с родными. Но всей правды Мариса не рассказала. — Ясно. Помни, скоро тебе на сцену, — сказал Гонсало и ушел. Тем временем к Марисе подошла разъяренная Луиза: — Не ну ты видела когда-нибудь такого придурка! — Поверь, и не таких видела, — сказала Мари: — Остынь, Блонди.  — Ты решила добавить масла в огонь? Я ненавижу, когда ты меня так называешь, — обиделась Лу. — Ну ладно, не обижайся, я же любя. — Мари, ты решила здесь обосноваться? — спросила вдруг Лу. — С чего ты взяла? — Ты сняла квартиру. Я не понимаю, почему ты не едешь искать семью? Ты уже накопила достаточно денег, чтобы добраться до Буэнос-Айроса. Да куда угодно! Но ничего не предпринимаешь. Из чего я сделала выводы, что ты решила на все забить и остаться здесь. — Не правильные выводы. Ну да чего взять с блондинки, — ответила Мари: — Подумай сама. Куда я могу ехать в таком положении? У меня живот до подбородка. Мне через два месяца рожать, а ты предлагаешь мне колесить по миру в поисках семьи? Я еще не спятила, чтобы рисковать ребенком. Ну, приеду я в Буэнос-Айрес, и что я там буду делать одна? Без денег? — Может, там есть кто-то, кто знает, куда подевались твои родные. — Лу, я узнавала. Никто из наших общих знакомых не в курсе где Соня или Пабло. А квартиру я сняла, потому что так будет удобнее для жизни с младенцем. Или ты хочешь, чтобы я принесла его в подсобку бара? — Нет, конечно, ты права. А что ты планируешь делать после родов? — Думаю, для начала нанять детектива. Может он прольет свет на странное исчезновение моих близких — ответила Мари и посмотрела на часы: — Так, мне пора на сцену. После выступления Мари поужинала в компании Гонсало, Мигеля и Луизы. После ужина все стали расходится по домам, но внезапно Мари ощутила болевые спазмы внизу живота и закричала. Боль была такой сильной, что казалась невыносимой. Гонсало, Мигель и Лу испуганно посмотрели на Мари и увидели, что под ее ногами растеклась лужа. — Кажется, у меня отошли воды, — проговорила Мариса, тяжело дыша, и снова скорчилась от боли. Гонсало и Мигель усадили девушку на стул, а Луиза вызвала скорую. Вскоре приехала неотложка и увезла Мари в роддом. Гонсало, Мигель и Луиза ее сопровождали.