Знак "бесконечность"

POV Дима У вас бывало такое: дикая моральная усталость от всего? Раздражаешься по любому поводу, готов задвинуть каждого подальше, лишь бы не совал свой нос не в свое дело, нервничаешь по причине и без, готов отыграться на первом, кто попадается на твоем пути..? Знакомо? Если нет, я вам искренне завидую. Порой так хочется, чтобы о твоем существовании никто не знал, никто не доставал тебя глупыми вопросами, никто не ждал от тебя чего-то особенного и в последствии не разочаровывался, если этого не получал. Так хочется сбежать от посторонних глаз, почувствовать свободу. Но одновременно с этим так хочется быть кому-то нужным. Может, это достаточно противоречиво, но по-другому, пожалуй, объяснить это состояние я не могу. У меня нет сил терпеть все, что сейчас происходит вокруг меня, но тем не менее, я делаю это. Снова и снова. Внимание вопрос! Когда-нибудь наступит конец? Я собственноручно подписался на эту каторгу: глупый цирк вокруг одной всем известной персоны, которая обычно предпочитала держаться в тени. Время течет, все меняется, а вместе с тем, меняются и люди. Как бы кто не утверждал, что человек не в силах измениться, это все чушь. Подумайте и оглянитесь назад. Неужели каждый из вас сейчас ровно такой же, как и прежде? Вы до сих пор боитесь того, чего боялись в детстве? Или, например, до сих пор придерживаетесь одного и того же мнения в различных вопросах, что и, скажем, пять лет назад? Мне жаль, если так. Ибо каждый человек должен эволюционировать. Только вот в какую сторону — решать ему самому. Съемки передачи прошли достаточно быстро, если не считать те вечные минуты, в которые огромное количество людей пялились на нее, взглядом очерчивая руки и отмечая зловещее кольцо, непонятно откуда появившееся на ее безымянном пальце. С одной стороны мне жутко не терпелось скорее осведомиться по этому поводу, да и просто обсудить с ней весь этот спектакль, а с другой не было никаких сил снова выяснять отношения. Иногда кажется, что готов на все плюнуть и спокойно погибать в одиночестве, чем постоянно переживать и страдать, находясь в отношениях. Но, в который раз преодолевая себя, я сразу же по окончании съемок последовал в гримерку, где успел застать несколько участников. Сфотографировавшись «на память», мы, наконец, остались наедине. -И что это было? -Ты о чем? -Поль, тебе не идет быть дурой! -А тебе не идет быть грубым, — в тон ответила она. -Знаешь чего мне хочется сейчас больше всего? — прошипел я, подходя ближе к ней. -Чего? -Развернуться и уйти отсюда нахрен! Мне это надоело, — от досады я чувствовал, как меняется мой голос, а к горлу подступает комок, который мешает говорить, душит. Внутри дикая горечь и все это накрывает с огромной скоростью, что чудится, будто ты взвалил на свои плечи несколько тонн. -Почему? — сглотнула она, непонимающе глядя на меня. -Это все по горло уже, слышишь?! — прошептал я, глядя на ее кольцо. Пелагея опустила свой взгляд на руки, пристально рассматривая их, будто видит впервые. -Откуда это? -Оно… — начала она говорить, поднимая глаза, и я сразу все понял. Я уже изучил тебя, знаю что значат твои взгляды, жесты, поступки. Знаю и понимаю все. Не находя в себе сил оставаться там еще больше, я развернулся, и почти бегом удалился из комнаты. -Дима! — прокричала она, похоже, забывая обо всех своих махинациях, которые в данный момент могут попасть под удар. -Ты не можешь просто уйти! -Почему не могу? Уже ушел, — бросил я, скрываясь в проходе. Видимо, конец наступил именно сейчас. Неужели это случилось? А то у меня уже закрадывались мысли о том, что имею железные нервы. Я ничего не чувствую, абсолютно. Мне не больно, не радостно, не легко, не тяжело. Мне пусто. И все, пожалуй. Я знаю, что будет потом: несколько загульных вечеров, ненависть к себе, тоска, и, наконец, принятие боли. Но все это очень формально описано, а для посторонних глаз и вовсе недоступно. Мне ведь нельзя быть человеком. Человеком с чувствами. Нельзя быть. Я должен… Да к черту. Я шел по узкому коридору, мечтая скорее выбраться из этого здания. Я старался выкинуть все из головы, но перед глазами четко вырисовывались ее руки и это кольцо, которое... Я быстро нащупал в своем кармане маленькую коробочку, достал и открыл ее — кольцо сразу же сверкнуло на солнце. Маленькое, красивое, точно для нее. Только не в этой жизни.

***

Никуда не заезжая, я быстро добрался до дома, желая только одного — остаться наедине с собой. Мое шестое чувство подсказывало, что на сегодня нервная машина не закончила свою работу, но как же я хотел ошибиться… Спустя минут двадцать в дверь настойчиво постучали. Потом требовательно звонили раз 5, испытывая мое терпение, а после и вовсе начали обивать дверь ногами. Даже не догадываюсь, кто бы это мог быть… -Ты оглох? — вымученно осведомилась незваная блондинка, стоявшая на пороге моего дома. -Ну, как вариант. -Может, пустишь? -Может, нет? -Ведешь себя, как ребенок, — она злилась с каждой моей фразой больше, отчего мое желание продолжить этот разговор возрастало. -А ты у нас мудрая и могучая женщина, — съязвил я, пытаясь еще больше ее раззадорить. -Ты мне сказать дашь, нет? -Ты уже здесь полчаса стоишь, говоришь, пререкаешься со мной. Ты еще что-то добавить хочешь? Я слушаю. -Ты сам дал добро и поддержал мою идею, когда я предложила тебе. -А по-моему я сразу сказал тебе, что против, — спокойно ответил я на ее яростный всплеск эмоций. -Дим, мы же договаривались…- понижая тон, она слегка облокотилась о стенку, поднимая голову наверх. -Мы не договаривались об этом, — я схватил ее руку, указывая на кольцо, и помаячил ею у ее лица. -Это часть плана, — я уже предчувствовал ее слезы. -Какого нахрен плана, Поля? Ты в своем уме? Да мне плевать кто и что о нас знает, пусть что хотят пишут про меня, пусть выдумывают страсти про нас, мне плевать, ты слышишь?! Мне дороже то, что происходит на самом деле, здесь и сейчас, в нашей жизни, черт возьми, а не на страницах прессы! -А мне важна моя репутация, — силясь, со слезами проговорила она. -Я люблю тебя, но мне не все равно, что они кидают в массу, понимаешь? Я всегда начеку. Я не позволю им узнать, что происходит на самом деле. -И ты готова тратить уйму времени, нервов и сил на то, чтобы всех запутать, скрыть ото всех действительность, вместо того, чтобы быть счастливой и жить нормальной жизнью? Простой обычной жизнью, не скрывая каждый свой шаг. Да всем надоест следить за тобой, когда ты отпустишь все и примешь себя, и все обстоятельства, которые происходят с тобой, — я взял ее за руки, стараясь максимально донести до нее свои мысли, пытаясь заглянуть в ее глаза, из которых лились слезы. Я видел, что она понимает меня, но чувствовал, что не готова принять все это. -О какой обычной жизни ты говоришь? Я не имею «обычной, нормальной» жизни. У меня уже нет такой возможности. Я должна постоянно защищать себя и свою репутацию… -Ты можешь это делать, ничего не скрывая. Что изменится? Ну, узнают люди правду о твоей личной жизни. И что? Что изменится? -Я не знаю, — она устало покачала головой, не в силах больше ничего говорить. -Я устал от этого всего, слышишь? Я не могу, пойми меня! -Я тоже устала, я постоянно на нервах, постоянно приходится выкручиваться из каких-то нелепых ситуаций, я чувствую себя ужасно. -Ты сама ставишь себя в такое положение, Поль, сама! — она молчала, горестно глядя мне в глаза, а я не знал что и сказать. Было очень неловко, но в то же время легко от того, что я сумел многое донести до нее, ну, а если не сумел, то хотя бы просто высказался. -Когда ты сейчас приехала сюда, я поймал себя на мысли, что тебя слишком много в моей жизни. Ты постоянно появляешься и создаешь какие-то нелепые проблемы, от которых очень больно. Но в то же время, тебя очень мало. Мне мало тебя. Мало твоего истинного присутствия рядом со мной. Я тебя не чувствую вовсе. Ты изменилась, Поль, — она смотрела на меня, и мне казалось, бледнела от каждого моего слова, сглатывая слезы, стараясь не плакать, силясь, но все же эмоции брали верх. -Я помню кого я полюбил, и, знаешь… Я уже потерял из виду этого человека. Ты другая, и я… Я не знаю что еще сказать, чтобы ты поняла меня, — мне было очень тяжело говорить ей все это, я чувствовал, что не хочу этого, но слова сами лились из меня, словно давая мне шанс опустошиться окончательно. -Я услышала тебя, — коротко ответила она, глядя куда-то вниз и замолчала. И, наверное, это самое жуткое молчание в моей жизни. Я все еще держал ее за руки, а ее кольцо впивалось в мою ладонь. -Ты прав, я во всем виновата, во всем виновата, — едва сдерживая слезы, она натянуто улыбнулась. -Мне нужно ехать, — она резко выдернула свои ладони из моих, и побежала к машине. Я проводил ее взглядом, глядя, как она садится внутрь салона, и был уверен, что в эту же минуту девушка скроется с моего участка, но машина оставалась неподвижной. Решив, что нет смысла стоять, как идиот на крыльце собственного дома, я вошел внутрь, запирая дверь, а заодно и закрывая все прошлое, все колющее и режущее, что было, и моя пустота скончалась за считанные секунды, наполняясь скручивающей болью. Я погасил свет в прихожей, усаживаясь прямо в ней на пол, и почувствовал, что потерял себя. Словно больше нет прежнего меня. Вообще меня нет. Какая-то чужая плоть, душа, если она имелась, конечно, в этом теле. Я смог ее отпустить, полностью принять этот факт, принять как должное и неизбежное. То есть, погодите... Больше она никогда не ворвется нахально в мою гримерку, заражая меня своим прекрасным смехом? Больше не обнимет меня за поясницу, в миг обволакивая своим теплом, не одарит нежностью и заботой, не заглянет в глаза, понимающе качая головой? Больше не… То есть никогда? И что, не будет названивать по сотне раз по вечерам, когда я не беру трубку, при этом заваливая таким же количеством смс? Больше не будет подкалывать меня, заводить нелепые, но смешные беседы, не будет, не будет. Больше не будет. Больше никогда. Н е б у д е т. Я думал, что, когда смогу, наконец, покончить с этим, почувствую себя, действительно сильным. Ведь я смог прекратить все, что делало мне больно, становясь тем самым на тропу исцеления. Но так ли это? Что я имею в итоге? Мне еще больнее, и полное ощущение того, что я стал еще слабее. Сильный человек, скорее всего, не сдался бы, он бы боролся, правда? Или вы тоже не знаете? Думаю, никто не знает наверняка. У каждого лишь существует свое субъективное мнение, которое он пропагандирует. Жаль, не существует официального морального кодекса, где написано как правильно, а как нет. Я устал решать, что для меня верно. Все меняется слишком быстро. И вы еще скажете, что люди не в состоянии измениться? Я все еще не верю, что своими руками не просто оттолкнул ее, я ее буквально погнал, подталкивая при этом по направлению. Обвинил во всем, и отправил. Куда-то отправил. Где нет меня. Что это? конец? Я поднялся на ноги и на моих глазах навернулись слезы. А точнее просто вырвались, крупными каплями теряясь на моем лице, в горле все скручивало, все рвало, и эмоции были лишь одними — жгучая досада и боль. Я со всей мощи стукнул кулаком по двери, причиняя себе физическую боль. В этот момент хотелось сделать себе как можно больнее, как можно хуже. Еще хуже, еще больнее! Добить себя. Внутри на секунду всплыла мысль, волнение резко подступило к горлу, но в следующий миг реальность накрыла меня и вновь наступило разочарование. Все же, я открыл дверь, устремляя взгляд вперед, и не мог поверить: она до сих пор здесь. Машина не сдвинулась ни с места. Все это время она была здесь? Так близко? Я не отдавал себе отчета в те минуты, я не мыслил, не думал, не осознавал, только чувствовал. Быстро подбежав к автомобилю, я резко открыл дверцу и мне снова захотелось сделать себе больнее, хуже, сильнее! Она задыхалась от слез, но все же при виде меня, на мгновение замерла от неожиданности, глядя на мое лицо. -Дим, - шепотом произнесла она, явно не зная что сказать. -Нет, все закончится не так, — в истерики улыбнулся я, чувствуя, как мои силы возвращаются при одном касании этого человека. -Я идиот, полный идиот, Поль, — истерично прокричал я, сжимая ее ладонь. -Ты слышишь? Я помог ей выйти из машины и обнял так сильно, как только мог позволить себе. Дышал ею, снова заполняя себя самим собой, возвращая себя. Я чувствовал, как девушка дрожит всем телом, разрываясь от слез, и пытаясь найти во мне поддержку и спасение. Я каждой клеткой это чувствовал. И было полное ощущение, что мне еще придется доказать ей, что она может найти это все во мне. Всегда, в любое время дня и ночи.