Остров.

Кровь пульсирует в висках. Скоро рассвет, и все снова поднимутся с одной единственной кровати, такой старой, что кажется, гниешь и ты вместе с ней с каждым часом. Кровь пульсирует в висках. Всего три окна в этой убогой лачуге. Ты поднимаешься с постели, переползаешь через детей-соратников, встаёшь босыми, сбитыми в кровь ступнями на деревянный пол. Под твоим весом скрепят доски. Дети-соратники и старшие, как ты, открывают глаза и следуют твоему примеру. Ведь уже рассвет. Кровь пульсирует в висках. Идешь к берегу полноводной реки. Около небольшого мостика стоят двое часовых. Странные старики, единственные на этом острове. К этому мосту, в один из дней причалила и твоя лодка. Вот только, она уже никогда не увезёт тебя отсюда. Ты входишь в холодную воду, умываешь лицо – ты же всё-таки девушка. Окунув голову в воду, ты смогла услышать стук речного сердца, его гул. Ты разворачиваешься, уходишь к семье, к семьям, чтобы позавтракать. У каждой семьи свой долг. На завтрак – лесные ягоды, одно яблоко. Больше ничего не надо, ничего – кроме времени, а его очень мало. На небе быстро плывут тучи – как в тех голливудских фильмах, что ты больше никогда не увидишь. Они стремительно меняют свою форму и свое место на небе. У них не хватает времени, как и у тебя. Нужно больше времени. Идешь с братом на восток, к не высоким горам. Вокруг только песок, холодный и мёртвый – солнце не греет его, да железная дорога, ведущая к шахтам. Брат молчит и ты тоже. Вам не о чем говорить, всё уже было сказано. А если и не сказано, то ты всё равно знаешь о нём всё. Они знают о тебе всё. Вот ты и брат уже катите по рельсам вагонетку, полную до краёв угля. Как вы её нагрузили, где взяли, как зашли и вышли из шахт – вы не помните. Просто Они сказали это сделать быстро, прошептали это громко, заглушив шумы памяти. Они видят всё. Толкать вагонетку придётся до конца, на запад. Через мёртвый песок, через сожжённый лес, прямо к бездне. Руки давно стёрлись в кровь, лопнули все мозоли. Пот стекает ручейками по лицу и телу, все мускулы сводит от боли. Но ты, как и все, должна пройти до конца. До бездны. Они хотят всё. Вот вы прошли почти половину сожжённого леса. Перед глазами всё плывёт, дышать тяжело вам обоим, но вы идёте всё дальше и дальше. Горелые деревья, всё ещё тянут свои руки-палки к живому небу, пытаясь поймать его за тучу и выжить из неё дождь. Понемногу, они сбрасывают свою кору, как змея вторую кожу, в надежде, вновь научиться дышать. Они дышат тебе в спину. Вот и край. Вы делаете последнее усилие, и вагонетка летит во мрак, к самому сердцу земли. Брат и ты садитесь на холодную твердыню, чтобы перевести дух. Севернее от вас, слышаться шум работы. Это дети капают своими лопатами грубую землю, в поисках праха человека. В поисках костей. Нужен прах, нужны кости. Ты не видишь, но ты знаешь, что они делают. Складывая кости человечьи, в небольшие тележки, запряжённые овцами, они везут их к тем шахтам, откуда вы с братом брали уголь. Всё движется по кругу. Твой брат поднимается, помогает подняться тебе. Вы идёте, нет, вы пытаетесь идти обратно, обратно к пещерам, обратно к искуплению. Ещё одно усилие, и наступит ночь и наступит сон, который не вылечит твои раны. Они ненавидят сон. Дует холодный ветер, но ты дрожишь не из-за него. Тело устало, оно требует вознаграждение, требует пищи, тепла и покоя. Ты входишь в лачугу, снова скрипят доски под твоими ступнями, снова чуешь запах плесени. Ты ложишься на край кровати, на грязные простыни, рядом с младшей сестрой, которой посчастливилось уснуть. За сон плати кровью. В оконном проёме ты видишь луну. Она всегда есть на небе – днём её скрывают тучи, вечно бегущие на запад, а ночью, она смотрит на мир сияющем оком, храня молчание, утишая своим светом. Ты смотришь на нее, не мигая, следишь за ней и ждёшь. Ждёшь Их возвращения, ждёшь и дрожишь от страха. Вместе с тобой задрожал целый мир: поднялся гул и дикий вой, волчий, вечный. Вой с ними. Ты находишься внутри, а не снаружи, но знаешь, что твориться меж ваших домов. Овцы блеяли и падали замертво. Тебе было бы жаль их, если бы ты не знала, что это не овцы. Хруст костей, судороги - волки сбрасывают свои овечьи шкуры, дымящиеся от их крови. Мы горим. Они будут рыскать по округе до самого рассвета, пока один из вас не откроет глаза. Они будут сниться вам, они будут преследовать вас, они будут защищать вас. Они знают Их, они знают Вечных, спящих тысячелетним сном в глубоком подземелье, тех самых гор, куда ты держишь путь каждый день. Пройди путём луны. Тебе осталось чуть-чуть. Ты понимаешь это, ты чувствуешь это. Скоро кровь в жилах будет кипеть, глаза будут видеть то, чего не видят, уши будут слышать то, чего не слышат. Ты больше не будешь гнуть спину – ты будешь защищать. Ты исчезнешь с этого острова. Ты покинешь его, пока не придёт время возвращения, что бы присоединиться к Ним. Что бы присоединиться к Вечным. Кровь пульсирует в висках.