Да здравствует стриптиз!

Зал возбуждённо гудел. Ёшимицу обречённо взглянул на веселящуюся компанию и шагнул на сцену, покосился на торчащий шест и снова горестно помянул судьбу-злодейку недобрым словом. Он знал, что карточный долг священен, да и повышенной стыдливостью не страдал, так что станцевать стриптиз мог бы без проблем. Вот только… как? Как танцевать стриптиз, если из всей одежды на тебе доспехи, являющиеся, между прочим, частью твоего тела? Нет, все, что надо мужчине, у него было… только добраться бы ещё до этого. Как-нибудь. Его ещё бы попросили головой пожонглировать. Впрочем, жонглирование собственным котелком — это вон к той милой девушке за дальним столиком, с прелестным именем Алиса. Правда, милая она лишь до тех пор, пока не врежет кому-нибудь своей симпатичной головой и не покромсает на лоскутки встроенными пилами в руках. На бис. Они что, и правда, не понимают, что стриптиз будет несколько… нестандартным? Как бы не протрезвели от всего увиденного. — Стриптиз с отвёрткой, — пробормотал Ёшимицу обескуражено. — Уж лучше бы цыганочку с выходом попросили. Сильно не хватало доктора Босконовича: что поделаешь, не привык Ёшимицу разбирать себя сам. Хотя отвёртка всегда была с собой. На всякий случай. И случай настал! Первая деталь «одежды» с громким стуком бухнулась на пол. В зале притихли, и Ёшимицу оказался под перекрёстным огнём десятков пар глаз. «О! Некоторые уже протрезвели», — злорадно усмехнулся он, сделал танцевальное па, и следом за деталью на пол отправилась с тихим шелестом шимэнава. Контраст звуков ему понравился. Было в этом что-то заводящее. Жаль, таких вот невесомых предметов на нём — раз-два и обчёлся. Да и музыку, спохватившись, включили. «Ю-у соу-у сэээкси!» — томно проорали в динамиках. — Сэкси, так сэкси! — пожал плечами Ёшимицу. И пошло-поехало. Наручи, поножи, маска… Удалось даже разок крутануться вокруг столба и эффектно сползти по нему вниз. На этом программа со столбом вынужденно завершилась, так как тот не выдержал всей тяжести «прелестей» Ёшимицу и треснул. Бах! — это пришлось снять сашимоно, и вот тут он действительно почувствовал себя голым. Не когда расставался с так называемой одеждой, а сейчас — сбрасывая на пол оружие. Нда… Кому и трусы — доспех, а кто и без меча — голый король. Вспомнив про меч, Ёшимицу немного успокоился: уж с ним-то он точно не расстанется, так что совсем голым… тьфу!.. безоружным он не будет. "Или стриптиз всё же должен быть полным?" — мелькнула тревожная мысль. — Я тебе устрою полный стриптиз! Я тебе расстанусь! — прошептал в душе угрожающий голос клинка. — Я тебе так расстанусь, эксгибиционист чёртов! — А я что? Я — ничего… И в мыслях не было. — И ножны оставь. — Чего? — Ёшимицу чуть не споткнулся. Если бы мечи могли краснеть, ну, чисто теоретически, то… — Чего слышал! Снимешь — убью. — Меня? — Дурень! — холодно резюмировал клинок. — Тебя-то зачем? Их. — Призрачный кивок в сторону зрителей. — Меч вытаскивают из ножен, чтоб кого-то убить, забыл? — Просто я подумал… — А ты меньше глупостей думай, и перестань, наконец, вторую ногу отвинчивать. Вот-вот рухнешь… — Чёрт! — А! Уже! *** — Что происходит? — тихо спросила одна из теней, возникших рядом с Алисой. — Ваш командир на сцене. Стриптиз танцует. За спиной Алисы повисло изумлённое молчание, через пару секунд сменившееся яростным перешёптыванием. Манджи растворились в глубине зала так же неожиданно, как и появились. Лишь чувствительные датчики давали Алисе возможность слышать тихий спор удалявшихся от неё ниндзя. — Не знал, что командир умеет так… танцевать. — Какой-то он странный. Стриптиз, в смысле. Я сначала подумал, что доктор Босконович плохо его подлатал. — Кстати, а где доктор? — В лаборатории был. — Может позвать? А то командир что-то… увлёкся. — Не уверен, что его стоит сейчас беспокоить. Потом сами соберём как-нибудь. Главное, голову на правильное место поставить. — Что-то я не уверен насчёт «соберём»… *** Доктору Джепетто Босконовичу для счастья нужно было совсем немного: современная лаборатория, хорошее финансирование, а так же возможность уединиться и полностью погрузиться в очередную загадку. Но в жизни счастье полным не бывает, и учёного от работы отвлёк тихий, почти неуловимый, звук: в дверь лаборатории постучались, или, точнее сказать, поскреблись. Понимая, что по пустякам его беспокоить не будут, Босконович отложил в сторону расчёты и, вздохнув, крикнул: — Войдите. Дверь приоткрылась, в лабораторию тенью проскользнули бойцы клана Манджи, тащившие за собой какой-то внушительный свёрток. Ограбили они, что ль, кого? — Надеюсь, у вас что-то важное — я очень занят и не собираюсь тратить своё время на ерунду. — Доктор, — Джепетто показалось или ниндзя клана были смущены, — тут такое дело… — Требуется починка, — отрапортовала выскользнувшая из-за широких спин бойцов Алиса. — Их командир сломался. Босконович заглянул в мешок и понял, что доделать сравнительный анализ ему сегодня не суждено, впереди была другая — не менее увлекательная — работа. *** — И что это было? — Босконович неторопливо раскладывал на столе необходимые для «операции» инструменты. — Стриптиз. Я в карты проиграл, ну и ребятам захотелось чего-нибудь… — Экстравагантного? — хмыкнул учёный. — Глава клана Манджи станцевал стриптиз, подумаешь, новость. Слышали бы они, как Драгунов поёт, — пробурчал Босконович себе под нос. — Драгунов поёт?! — до этого момента Ёшимицу честно думал, что уже давно разучился удивляться. — Ну, не всем же… танцевать. Ты мне лучше скажи, ноги-то зачем было откручивать? — Немного увлёкся. — Немного? Да если бы не твои люди, интересно, как бы ты до меня добирался? Небось, одна голова и доползла бы. На бровях. Гипотетических. Когда я предлагал усовершенствовать твоё тело, как-то не предполагалось, что ты попытаешься разобрать новый экзоскелет. — Прошу прощения за беспокойство, — Ёшимицу изо всех сил старался, чтобы его извинение было полно раскаяния, но доктор его не слушал. Лишь махнул рукой и принялся рыться в каком-то ящике с инструментами. Что конкретно Босконович там искал, Ёшимицу не видел — лёжа на боку, да ещё облепленный с ног до головы датчиками, как-то не повертишься. А спустя миг ему вообще стало не до Босконовича, потому что чьи-то пальцы бесцеремонно прошлись по внутренней стороне наполовину прикрученного бедра и слегка отогнули в сторону паховую пластину, которую Ёшимицу обозвал когда-то просто «трусами». — Ёшимицу-сан, а для чего вам нужен этот прибор? — Алиса, убери оттуда руки! Немедленно! — Будь они одни, он непременно высказался бы более содержательно и конкретно, однако неизвестно, как Босконович мог отреагировать на такое просвещение дочери. Поэтому не стоило привлекать к себе внимание, даже несмотря на то, что в самое интимное ткнули, в прямом смысле слова, пальцем. Пробы она там, что ли, берёт? Алиса послушно убрала пальцы из его «трусов». Если б она ещё не таращилась на него так странно. — Я умею обращаться с приборами. — Не думаю, что в твою программу вложена информация о таких «приборах». — Свободной рукой он кое-как приладил пластину на место. И плевать на слетевшие датчики! — В меня вмонтирована функция самообразования, что-то я прочитала в книгах, что-то посмотрела по телевизору. Ваш и мой приборы различаются, так как мы принадлежим к разным полам. Свой я изучила, и мне надо… — Нет! — Всего лишь посмотреть. Разбирать я ничего не буду. Внутреннее строение у всех одно, так что я хочу… — А я не хочу! — Да что вообще творится в этом мире?! То Драгунов, оказывается, умеет не только говорить, но и петь, то роботы какие-то озабоченные пристают. — Но разве суть вашего танца не заключалась в том, чтобы в конце показать данный прибор? — И мне тоже интересно, — неожиданно влез ехидный голос Меча. — На сцене ты ведь собирался всем «прибор» показать, так в чём же дело? — Там другое, — ответил Ёшимицу сразу обоим. — Там я танцевал. А здесь… здесь не то. — Танец важен? — Судя по задумчивому виду Алисы, её процессоры работали на полную катушку и сильно грелись, пытаясь понять логику нелогичного. Ёшимицу и сам был готов к тому, чтобы сгореть, правда, по другой причине. — Понимаешь, всё дело в том… — Ёшимицу! Не учи ребёнка плохому! — Босконович наконец вылез из ящика с инструментами и решил-таки спасти любимую дочку от страшного дяди-извращенца. — Ещё кто кого тут плохому учит?! — не выдержал Ёшимицу. Меч внутри откровенно ржал. — Алиса не может научить ничему плохому, это не заложено в её программу, — на стол, рядом с носом Ёшимицу брякнулся страшного вида неведомый агрегат, — она лишь изучает явления и пополняет свою базу данных. Ты зачем датчики снял? — Ну, это… — Алиса, закрепи датчики и можешь быть свободна. — Я останусь понаблюдать? — Как видишь, наш пациент очень стеснителен. Так что, в другой раз. Когда за Алисой закрылась дверь, Ёшимицу перевёл дух и мысленно пожелал, чтобы она не столкнулась в коридоре с его людьми. Её вопросы — ещё полбеды, а вот если Манджи начнут на них отвечать… *** — Ноги ему, видите ли, чем-то не угодили, — продолжал ворчать Босконович, собирая воедино части экзоскелета с помощью того самого неведомого агрегата. — Говорил же, экспериментальная модель, ничего толком ещё не закреплено, проверить надо, а он… отвёрткой… Дожили, каждый суслик мнит себя агрономом! Ёшимицу, всё ещё пребывающий в смешанных чувствах после разговора с Алисой, счёл за благо промолчать. Объяснять, что он увлёкся внутренним диалогом и перепутал крепления, не стал. Не говорить же, в самом деле, что хотел только «трусы» снять. Дабы эффектно завершить стриптиз. А публике его выступление понравилось. Правда, Ёшимицу не был уверен, что сможет когда-нибудь повторить его на бис, тем более Меч наверняка будет против. Воспоминания о Мече повернули его мысли в другое русло. — Хмм… Доктор, как вы думаете, когда клинок достают из ножен, он жаждет крови, потому что такова его суть, или потому, что стесняется своей наготы? Босконович перестал ковыряться в левой ноге и посмотрел на него долгим изучающим взглядом. — Ёшимицу, ты точно голову не отвинчивал и на пол не ронял?