Безусловная любовь

      В конце мая по земному летоисчислению Академия Гриссома опустела — наступили летние каникулы. Еще один своеобразный атавизм человечества, подобный иллюминаторам на космических кораблях. Год на Элизиуме равен полутора земным годам, но так как большая часть учащихся Академии Гриссома прибыла с Земли, Альянс посчитал более эффективным придерживаться земной модели образования, нежели отойти от нее путем создания индивидуальной.       Все-таки система образования на Земле складывалась десятилетиями, прежде чем в 2157 году произошел первый контакт человечества с представителями других разумных рас, и людям пришлось в срочном порядке семимильными шагами осваиваться в новом мире, где они были не более чем незваными гостями. Менее чем за тридцать лет человечество в своем развитии сделало огромный рывок вперед, переписало историю, перекроило галактическую карту и получило место в Совете. Под натиском новой информации часть накопленных землянами знаний безвозвратно обратилась в пыль, привычный мир рухнул, как карточный домик, и человечество впервые столкнулись с врагом, который был ему не по зубам.       Кали Сандерс не хотела в это верить, но она ученый, а с фактами не поспоришь. Вместе с тем, все, что им удалось узнать о Жнецах, всего лишь кусочки мозаики. Чтобы найти способ выжить, человечеству необходимо собрать этот замысловатый пазл. Кали была в этом уверена, хотя и не могла объяснить, где таятся истоки этой непоколебимой убежденности. Она просто знала. Или верила? Но вера, как и надежда, слишком призрачна и уязвима — ученый не может полагаться на домыслы, но Кали хотела верить…       Стук в дверь прозвучал, как раскат грома, и Кали едва не подпрыгнула в кресле от неожиданности.       — Входите, — отозвалась она.       В кабинет сначала просунулась хорошо знакомая Кали бритая голова, затем, убедившись, что кроме Сандерс в помещении никого нет, появилась и сама Джек.       — Наконец-то я осилила это, — отчиталась она, деловой походкой прошествовав от двери до письменного стола, за которым сидела Кали, и протянула ей датапад с протоколом патологоанатомического вскрытия тела Пола Грейсона.       — И что скажешь?       — Такие вещи не стоит читать перед сном, — нравоучительным тоном заметила Джек, присаживаясь на край стола и полностью игнорируя возмущенный взгляд Кали. — И перед приемом пищи тоже.       — А теперь давай по делу.       — Кали, для меня вся эта хрень сродни китайской грамоте. Понятия не имею, кем стал твой приятель, но, если принять за аксиому тот факт, что «Цербер» продолжил эксперименты коллекционеров, то последние баловались выведением новых видов хасков, вроде отродья, но ты сама настаиваешь, что в случае с Грейсоном это исключено.       — Именно, — горячо заверила ее Кали. — Сознание Грейсона было подавлено, но не сломлено. Ты сама это видела.       Джек вспомнила предсмертную улыбку Пола Грейсона и неохотно кивнула в знак согласия.       — Я пыталась достучаться до Грейсона и уверена, что он слышал и понимал каждое мое слово.       — Знаешь, кого он мне напомнил? — вдруг оживилась Джек. — Сарена. Он мог бы убить Шепарда, но предпочел пустить себе пулю в голову.       — Только Сарен добровольно пошел на вживление кибернетических имплантатов, — Кали задумалась.       — И все же я не понимаю, кем стали Сарен и Грейсон, — скривилась Джек. — Гибридами, мутантами, зомби?       — С биологической точки зрения неверно употребление таких понятий, как гибрид и мутант. Гибрид — это организм, полученный вследствие скрещивания генетически различающихся форм, а мутант — организм, отличающийся от исходного типа каким-либо наследственным отклонением, возникшим в результате мутации. А от варианта с зомби мы отказались ранее, — отчеканила Кали. — Но чисто теоретически, с точки зрения научной фантастики, они, действительно, машинно-человеческие гибриды — киборги. В медицине широко распространено протезирование, но люди с искусственной конечностью или имплантатами не попадают под определение кибернетического организма.       — Почему?       — Хотя бы потому, что жизнедеятельность организма не зависит от функционирования протеза или имплантата, и отказ в их работе не приведет к гибели пациента. Это предусмотрено конвенцией Цитадели, как и клонирование разумных существ. В некоторых вопросах Совет Цитадели не преклонен, — она устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.       — На то это и «Цербер», чтобы их нарушать, — пробубнила себе под нос Джек, размышляя, попадает ли Шепард под определение «киборг».       Проект «Лазарь» занял два года, в ходе которых Шепарду вживили кибернетические имплантаты, а те в свою очередь запустили в его организме процесс восстановления. Проект увенчался успехом — Шепард был полностью восстановлен, причем его индивидуальная личность не претерпела каких-либо заметных изменений. По словам Гарруса, Лиары и Тали, конечно.       «Могли ли они ошибиться?», — задумалась Джек.       Инопланетяне и люди имеют не только физиологические различия, и забывать об этом не стоит. Лучше всех Шепарда знает мать, и еще, пожалуй, Андерсон. Ханна Шепард сына не видела два года, даже не общалась с ним, не считая переписки. Андерсон тоже с Шепардом задушевных бесед после смерти капитана не вел…       Тут Джек вспомнила еще о двух друзьях Шепарда — майоре Аленко и пилоте Моро. Будучи людьми, они как никто другой знали и понимали капитана. Майор, конечно, отпадает, а жаль — такая подозрительная и упертая личность как он, в момент «раскусила» бы Шепарда. Остается Джокер, но и он ничего подозрительного в поведении капитана не усмотрел. Или усмотрел, но промолчал?       И даже если личность капитана не претерпела существенных изменений в ходе восстановления, вопрос, сможет ли Шепард жить без имплантатов, оставался открытым. Джек решила, что при первой же возможности устроит допрос с пристрастием Джокеру и «Мисс Совершенству». Последней — на предмет кибернетических имплантатов. Шансы, что Шепарда «воскресили» с помощью технологий Жнецов, минимальны, можно сказать равны нулю, но Джек не желала рисковать.       — Хорошо, ты можешь объяснить, что произошло с Грейсоном и Сареном с научной точки зрения? — Джек слезла со стола и пересела на стул.       Кали приоткрыла сначала один глаз, оценивая по лицу Джек, насколько та решительно настроена довести начатую беседу до конца, а потом широко распахнула оба глаза и выпрямилась в кресле.       — У меня не было возможности изучить тело Сарена, но я присутствовала при вскрытии Грейсона, — бодро начала она. — Помимо кибернетических имплантатов в его теле нам удалось отследить присутствие неизвестных наночастиц в органах и тканях Грейсона, включая мозг.       — Я читала об этом, — Джек поудобнее устроилась на стуле, предвкушая услышать что-то действительно стоящее ее внимания.       — Изучив их, мы пришли к выводу, что кибернетические имплантаты не просто вживлены в его тело — они стали результатом синтеза человека и машины. Вероятно, технология Жнецов в данном случае представляет собой наночастицы, способные синтезироваться с человеческими клетками.       — Вирус?       — Нет, — успокоила ее Кали. — Это искусственно созданные в лаборатории самовоспроизводящиеся наночастицы.       — Выходит, достаточно ввести их в свой организм, и ты уже больше не человек? — уточнила Джек.       — Думаю, все намного сложнее, — возразила Кали. — Сами по себе эти наночастицы призваны сделать человеческий организм более совершенным: обострение органов чувств, возрастание силы и выносливости, нечувствительность к боли, укрепление костной ткани и так далее.       — Прибавь к этому биотические способности, — подсказала Джек. — Грейсон не был биотиком, а в протоколе вскрытия нет даже упоминания о биотическом импланте.       — Потому что его не было в теле Грейсона.       — И часто тебе приходилось видеть биотиков такого уровня без импланта?       Кали догадалась, к чему клонит Джек, да и сама она об этом думала за прошедшее время не раз — Пол Грейсон приобрел биотические способности и достиг как минимум VIII уровня биотики за какие-то считанные недели вследствие вживления в его организм наночастиц. Страшно представить, какой потенциал они сулят биотику от рождения. Особенно такому, как Джек. Кали привыкла систематизировать свои знания, раскладывать все по полочкам, особенно, когда дело касалось биотиков. С мыслью, что биотики (не важно, люди или инопланетяне) не всемогущи, что и у них есть предел возможностей, так называемый потолок, выше которого они не прыгнут, работать было легче. Это успокаивало и рождало уверенность, что все под контролем, но, глядя на протокол вскрытия и на задумчивое лицо Джек, Кали с ужасом осознала, что больше ни в чем не уверенна.       — Но у всего есть обратная сторона медали, — сказала Кали с излишней поспешностью, уводя разговор в сторону от опасной темы. — Кибернетические имплантаты с одной стороны усовершенствовали тело Грейсона, а с другой стороны привели к отмиранию в его организме тех органов и тканей, которые, по мнению Жнецов, более не представляли для них ценности.       — Например, внутренние половые органы или селезенка, — подхватила Джек, вспомнив результаты вскрытия.       — А теперь скажи мне, как наночастицы распознают, что можно, а что нельзя удалять из организма без вреда для его хозяина?       — Ты же у нас ученый, — возмутилась Джек.       — Но я не знаю, Джек, — Кали пожала плечами и продолжила, — Возможно, что синтез начинается с мозга, нервной системы и сопровождается тщательным, углубленным анализом всего организма под непрерывным контролем Жнецов.       — Для этого Жнецы должны в совершенстве знать биологию человека.       — За тридцать лет они могли узнать не только нашу биологию.       — Пожалуй, — согласилась с ней Джек.       — Никак не могу отвлечься от мысли, что человечество само спровоцировало к себе пристальное внимание со стороны Жнецов, — вдруг призналась она.       — Кали, да ты одержима этой мыслью, — Джек поставила локти на стол и уронила подбородок на переплетенные пальцы рук.       — Лишь потому, что считаю это крайне важным.       — Ты действительно веришь, что человечество будет спасено, как только мы найдем ответ на твой вопрос? — Джек с мольбой в глазах всем своим видом призывала Кали к здравому смыслу.       — Да, я верю в это, — не отступала она. — Я хочу верить!       В эту минуту Кали меньше всего походила на ученого, но ее последние слова захватили Джек, и она с удивлением осознала, что тоже хочет верить! Желание столь же инстинктивное, как и жажда жизни, что в данном случае было одним и тем же. У них не было оружия, способного уничтожить Жнецов, как не было и плана по спасению человечества, а в такие моменты людям свойственно обращаться за помощью к Богу — высшему существу и создателю всего живого. И неважно, верил ли ты в Бога до этого момента, или нет — на пороге смерти, когда перед тобой проносится вся твоя жизнь, ты понимаешь, что хочешь верить…       — Такая уверенность не могла возникнуть на пустом месте, — осторожно заметила Джек. — Я чего-то не знаю, Кали?       — У меня есть еще одна дикая теория, — улыбнулась она, уловив в Джек перемену настроения. — Думаю, что именно человечество стало причиной вторжения Жнецов в этом цикле.       — Да ты никак шутишь, — растерялась Джек. — Жнецы уничтожают всю развитую органическую жизнь каждые 50 тысяч лет.       — Что такое 50 тысяч лет для Жнецов? Все равно, что предупредить о своем приходе в 18 часов 0 минут 0 секунд, а на деле появиться в 18 часов 0 минут 40 секунд. И даже если ты опоздаешь на одну минуту или наоборот, придешь на одну минуту раньше, то этого никто не заметит. А если взять не конкретный час, а день, в котором 24 часа, 1440 минут и 86400 секунд, или даже год, — разошлась Кали. — Время в масштабах галактики и вовсе понятие условное — 50 тысяч лет на Земле не будут равны 50 тысячам лет на Цитадели. И что брать за начало отсчета? Первый или последний день предыдущего вторжения?       — Хочешь сказать, что вторжение Жнецов каждые 50 тысяч лет — совпадение?       — Хочу сказать, что период вторжение Жнецов обусловлен не временным интервалом в 50 тысяч лет по земному летоисчислению, а определенными событиями, имеющими цикличность.       — Кажется, я начинаю догонять, — протянула Джек. — Жнецы уничтожают всю органическую жизнь не потому, что прозвенел будильник на прикроватной тумбочке и пора вставать на работу — их кто-то будит. Но мне даже представить страшно, что может заставить Жнецов вылезти из своей теплой кроватки.       — Вот это-то я и хочу выяснить.       — А почему ты думаешь, что на этот раз спящую собаку разбудили люди?       — Азари и саларианцы обнаружили Цитадель около 500 года до нашей эры, а к 1 году нашей эры на Цитадели были открыты посольства волусов, батарианцев, элкоров, ханаров и кварианцев. В 900 году турианцы после победы над кроганами, которые в свою очередь одержали победу над рахни, входят в состав Совета Цитадели. В 1885 году кварианцы создают гетов. В 2025 году дреллов от вымирания спасают ханары…       — Кали, я сейчас усну, — пожаловалась Джек.       — Не стоит, иначе ты пропустишь самое интересное, — погрозила ей пальцем Сандерс. — Таким образом, к 2025 году Жнецы располагали данными обо всех существующих на сегодняшний день разумных расах этого цикла, за исключением людей.       — Ты в этом уверена?       — Я отталкиваюсь от того, что для Жнецов основной источник информации — Цитадель и коллекционеры.       — Логично, — вынуждена была признать Джек.       — Но до 2165 года о Жнецах никто не слышал. Конечно, существовали многочисленные мифы о некой могущественной расе, уничтожившей протеан, но кто верит в сказки?       — А что произошло в 2165 году? — заинтересовалась Джек.       — В то время я работала в команде гениального ученого — доктора Шу Чиань, который был лучшим специалистом в галактике по исследованиям в области искусственного интеллекта. И он попал под воздействие одного из артефактов Жнецов.       — Как это произошло?       — Не знаю, да это и неважно теперь. Они одурманили доктора, проникли в его разум и приняли решение начать вторжение.       — Что же их так напугало? — задумалась Джек. — Кали, а над чем вы работали?!       — Над созданием искусственного интеллекта.       — Но создание искусственного интеллекта запрещено конвенцией Цитадели!       — А то я не знаю, — невесело усмехнулась Кали. — Мы работали на совершенно секретной базе Сидон и принимали все необходимые меры предосторожности.       — Если бы Совет Цитадели узнал…       — А он и узнал, — перебила ее Кали. — Похоже, у кого-то большие пробелы в знаниях по истории.       — Так вам удалось создать искусственный интеллект?! — спросила Джек, пропустив мимо ушей последнюю фразу Сандерс.       — На Сидоне? — уточнила она. — Нет.       — А где удалось?       — Где-то.       — Ты его создала?       — Я работала в команде.       — И где он сейчас?       — Все там же.       Она смерила Кали недовольным взглядом, но та даже бровью не повела — игру в вопрос-ответ на щекотливую тему Джек проиграла. Но Сандерс не из тех, у кого язык без костей, и маловероятно, что она случайно проговорилась о создании искусственного интеллекта. Джек прокрутила в голове последнюю часть их разговора, и ее осенило.       — Неважно, где, кем и когда создан искусственный интеллект — Жнецов «пробудил» сам факт его создания, — озвучила Джек свои мысли и по лицу Кали поняла, что попала в яблочко.       — Проникнув в разум доктора Чиань, Жнецы получили доступ к секретным данным Альянса и осознали, что создание искусственного интеллекта неизбежно — всего лишь вопрос времени.       — Звучит убедительно, Кали, если бы не одно «но» — кварианцы создали искусственный интеллект еще в далеком 1885 году.       — Изначально кварианцы создали виртуальный интеллект, — возразила Кали.       — И что это меняет? — не поняла она.       — Люди не кварианцы, и мы не похожи ни на одну из существующих на сегодняшний день разумных рас. Совет Цитадели наложил табу на создание искусственного интеллекта, но Альянс его проигнорировал. Человечество можно сравнить с ребенком, играющим со спичками, но все намного сложнее — человеческий ИИ принципиально отличается от гетов!       Голос Кали звучал уверенно и торжественно, словно она выступала перед огромной аудиторией, а не беседовала один на один с Джек в своем кабинете. Будучи признанным экспертом в области виртуального и искусственного интеллекта, Кали стремилась не столько убедить Джек в своей правоте, сколько донести до нее всю уникальность разработок Альянса.       — Ты смотрела фильм «Бегущий по лезвию»? — вдруг спросила она.       — Это новинка? — Джек искренне попыталась вспомнить хоть что-нибудь об этой картине, но безрезультатно.       — Это фильм 1982 года.       — Ты издеваешься надо мной? — Джек чуть со стула не упала, зато стало очевидно, что с данной картиной она не знакомо абсолютно точно.       — Это классика, Джек, — рассмеялась Кали.       — Есть что-нибудь посвежее?       — «Терминатор», «Двухсотлетний человек», «Искусственный разум»? — перечислила Кали, с надеждой глядя на Джек.       — Еще варианты?       — «Я, робот»…       — Про робота, который видел сны и имел секреты?! — воскликнула Джек.       — Можно сказать и так, — с облегчением выдохнула Кали. — Человечество в своих книгах и фильмах неоднократно обращается к теме создания искусственного интеллекта, но мы смотрим на него совершенно через иную призму, нежели остальные расы. Геты не ассоциирует себя с органиками, они не испытывают потребности в общении, не стремятся быть похожими на своих создателей. А теперь вспомни робота Санни. Он подражал людям, искал свое предназначение, испытывал эмоции. Мальчик-андроид Дэвид больше всего на свете желал стать человеком и быть любимым своей матерью, киборг Эндрю ради права называться человеком отказался от вечной жизни и выбрал смерть, терминатор во имя человечества отправился на переплавку, а репликант Рой спас Декарда, хотя логичнее всего было бы его убить... — Кали сделала паузу, чтобы перевести дух и подвести Джек к самому главному. — Доктор Чиань желал создать не просто искусственный интеллект, он стремился создать синтетика с человеческой психологией.       Джек безмолвной статуей застыла на стуле, лихорадочно переваривая только что услышанное. Будь на месте Кали кто-то другой, она бы, не задумываясь, рассмеялась ему в лицо. Даже сейчас ее так и тянуло покрутить пальцем у виска, но… Джек сдержалась.       Потому что Кали — не фанатик и не безумна. Потому, что она сначала думает, а потом говорит. Потому, что в галактике лучше ее, эксперта по синтетикам, пожалуй, что и нет. Но главное потому, что, если Джек не видит смысла в словах Кали, это не значит, что его там нет вовсе. Сандерс вот считает сказанное чертовски важным, а Джек в свою очередь точно знает, что Кали — охрененная умница, недаром она создала искусственный интеллект, а из всего этого что следует?       «А впрочем, какое мне до этого дело?!» — вспыхнула Джек.       Но с языка внезапно сорвалось:       — Значит, причина вторжения Жнецов в этом цикле — создание человечеством принципиально нового ИИ?       — Это всего лишь моя теория, — вздохнула Кали. — И она не дает мне ответа на главный вопрос: почему это так напугало Жнецов?       В этот момент на ее терминал пришло сообщение.       — Минутку, — она дала знак Джек, чтобы та не уходила, и открыла сообщение, мгновенно изменившись в лице.       — Кали, что случилось? — почувствовала Джек неладное.       Но та не ответила, не в силах оторвать взгляд от машинописного текста, за четкими и ровными строчками которого притаились хаос и… смерть…

***

      Не прошло и двух часов, как Жнецы обрушились на Землю, а Ванкувер был уже почти полностью разрушен. Население в панике оглашало улицы нечеловеческими криками, ненасытный огонь перекидывался от здания к зданию в поисках новых жертв, вслед за ним смертоносным туманом тянулся черный густой дым. И над всем этим хаосом возвышались Жнецы — двухкилометровые громадные машины, истребляющие человечество, подобно тому, как люди травят крыс и тараканов. Средства разные, а результат один. Как не паршиво было на душе у Шепарда, а эта явная параллель упрямо лезла в голову и никак не оставляла капитана в покое.       — Вот тебе и венец эволюции, — процедил он сквозь зубы, наблюдая, как еще один небоскреб с истошным звоном выплюнул осколки стекла и со скрежетом обрушился на мостовую, похоронив под своей тяжестью десятки машин и сотни людей.       — Шепард! — окликнул его Андерсон, призывая выглянуть из укрытия.       Капитан в очередной раз прикинул, что для обороны им выпало не самое удачное место, на несколько секунд высунул голову из-за баррикады и насчитал пятерых противников — не хасков, но явно из той же серии. Правда, эти твари поумнее будут, на рожон не лезут, швыряются осколочными гранатами. В целом приемлемо, если бы не одно «но»: твари не брезговали человеческой плотью, а мертвецов кругом немало.       — Настоящие каннибалы, — крикнул адмиралу Шепард, с трудом сдерживая позывы рвоты — пока считал цели, заметил, как две твари потрошили мертвого солдата Альянса.       Андерсон ответил хмурым взглядом, в котором с одинаковой четкостью читалось как отвращение к тварям, так и сострадание к неизвестному бойцу, а сильнее всего — призыв взять себя в руки и начать думать головой.       Шепард подчинился немому приказу, прикинул оставшиеся термозаряды и показал адмиралу жестом, что справится с тварями сам.       Андерсон возражать не стал.       «Надо подпустить их поближе, ровно настолько, чтобы разброс энергии был минимальным, и сила удара, наоборот, максимальной», — принял решение капитан.       Закидать Шепарда и Андерсона гранатами с такого расстояния у тварей шансов не было, а значит рано или поздно они выйдут из укрытий.       В тягостном ожидании Шепард запрокинул голову и взглянул на небо — в эту самую минуту на орбите Земли умирал четвертый флот. Один на один с самым грозным противником за всю историю человечества, среди могильной тишины космоса, без права на отступление…       Было бы еще куда отступать…       Со свистом пронесся летун, полыхнул жаром и разлетелся на куски.       Раздался торжествующий утробный гудок ближайшего к Шепарду Жнеца.       Если бы только адская машина узнала, что он здесь, то давно бы испепелила и его. Но пока капитану везло, начиная с того момента, как погиб Совет Альянса и все, кто находился в здании, за исключением Шепарда и Андерсона. Трупы так и остались лежать под грузом искорёженного металла и разбитого стекла. Если огонь не сделает свое дело, то в ближайшие дни тела станут добычей насекомых и крыс — живым сейчас не до мертвых.       Еще один летун Альянса полоснул воздух.       Взрыв, и нет летуна.       Лишь круги на воде.       А «глазастая» стая, один в один, как та, с которой команда Шепарда столкнулась за ретранслятором Омега-4, полетела дальше. Капитану оставалось лишь надеяться, что их следующей целью не станет «Нормандия».       Активировав техническую броню, Шепард приготовился атаковать каннибалов, иначе очень скоро «Нормандии» будет некого спасать. К счастью, противники не имели щитов и не отличались отменным здоровьем, поэтому Шепарду хватило сингулярности и броска, чтобы разделаться с ними. Понимая, что через несколько минут на шум сбегутся новые каннибалы, Шепард поспешил отступить в укрытие.       И тут же пожалел об этом — после боя крики людей и звуки Жнецов с новой силой резанули по ушам. А он, Шепард, мало того, что ничем не мог помочь гражданским, так еще, словно трус и дезертир готовился покинуть Землю. И недвусмысленный приказ адмирала Андерсона немедленно отбыть на Цитадель и привести всю возможную помощь никак не мог служить для капитана оправданием.       Когда он и адмирал пробирались к космопорту, в потрепанном Жнецами здании Шепард заметил мальчишку. Того самого, который играл на крыше. Он прятался в системе вентиляции и ни в какую не соглашался выйти из своего убежища. Но больше всего Шепарда задели его слова: «Вы не сможете мне помочь».       В голосе ни страха, ни укора, лишь непоколебимая уверенность, констатация факта.       Шепард приготовился переубедить мальчика, он был просто обязан это сделать, и не только ради испуганного ребенка, но его отвлек Андерсон. Всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы мальчишка исчез. Капитан прислушался, но в системе вентиляции царила могильная тишина.       А теперь выходило, что мальчишка странным образом оказался прав — Шепард ничем не мог помочь ни ему, ни тысячам другим детей, попавших под удар Жнецов. Да и кто мог?!       От вопросов без ответов спасают каннибалы.       С ними сражаться легко — они уязвимы. И на них Шепард вымещает всю злость, все отчаяние, что накопились внутри. Мстит за мертвых. В бою липкий страх, что мальчик прав, отступает, но не уходит. Притаившись на периферии сознания, он безучастно наблюдает за происходящим, терпеливо выжидает, подобно хищнику. И Шепард невольно молит, сам не зная кого, чтобы бой не заканчивался.       Услышаны ли его молитвы или это простое совпадение, но каннибалы все прибывают. Шепард понимает, что надолго его и Андерсона не хватит, но надеется, что «Нормандия» доберется до них раньше каннибалов.       Шепард ведь везунчик, черт возьми!       И «Нормандия» прибывает точно по расписанию, в лучших традициях жанра, именно в тот момент, когда у Шепарда и Андерсона заканчиваются термозаряды. Точечным ударом она уничтожает оставшихся каннибалов, и голосом Джокера объявляет:       — Кавалерия прибыла, господа!       Бока фрегата в лучах солнца непривычно отливают цветами Альянса, но Шепард ничего не имеет против этого. Он ведь с самого начала знал, что Правительство приберет «Нормандию» к рукам, да и под флагом Альянса летать приятнее, как не крути.       Стометровку с препятствиями Шепард проходит на одном дыхании и с разбегу влетает в гостеприимно распахнутый грузовой трюм.       — Добро пожаловать на борт, Шепард, — первым его встречает майор Аленко.       — Спасибо, — отзывается он нейтральной стандартной фразой, еще не зная, как себя вести — сейчас Шепард на «Нормандии» не более чем пассажир, даже не член экипажа, не говоря уже о звании капитана.       — Шепард! — кричит Андерсон, привлекая к себе внимание. — Я остаюсь, чтобы возглавить сопротивление. Мы проиграли бой за Ванкувер, но не битву за Землю.       — Черта с два! — взрывается Шепард. — Это наша общая битва.       — И в одиночку нам ее не выиграть. Нам нужны союзники и флот Цитадели. Поговори с Советом, убеди их помочь нам.       — А если Совет не будет слушать? — последняя попытка переубедить адмирала.       — Тогда заставь его. А теперь иди! Это приказ.       — Я же Вам теперь не подчиняюсь, забыли? — недобро так ухмыляется Шепард, прищурив глаза.       — Считай, что тебя восстановили… — в руке Андерсона появляется армейский жетон, который он без раздумий бросает Шепарду. — Ты знаешь, что надо делать, капитан.       — Я вернусь за Вами и приведу с собой все флоты, какие смогу, — обещает Шепард, до боли сжимая в ладони жетон. — Удачи.       — И тебе, Шепард, — улыбается Андерсон и спешно уходит.       А Шепард завороженно окидывает взглядом разрушенный Ванкувер. От утренней панорамы города не осталась и следа. Но все можно восстановить, отстроить, а вот погибших уже не вернуть.       «Хоть бы тому мальчишке повезло», — думает Шепард и внезапно замечает его среди гражданских на набережной.       К ним опускается сначала один челнок UT-47A, затем второй.       — Шепард, — Кайден зовет его внутрь, и капитан знает, что майор прав — надо улетать, пока их не заметил Жнец или его дроны.       Но он молчит, буравя взглядом мальчишку.       Надежда сменяется предчувствием беды — Жнец совсем рядом, и от его утробного рыка кровь стынет в жилах.       Ребенок тоже видит Жнеца, прижимает ладошки к ушам.       «Только не он, только не он…» — шепчет про себя Шепард.       Мальчик бежит к челноку.       Жнец делает шаг в его сторону.       «…только не он, только не он…»       Вот он уже в челноке и… смотрит на Шепарда.       В детском взгляде страх и немой укор:       «Вы не сможете мне помочь…»       Жнец активирует оружие.       Теперь счет идет на секунды.       «…только не он, только не он…»       Солдат Альянса закрывает дверь, и поспешно отступает.       Оба челнока взлетают практически одновременно.       И в ту же секунду вспыхивает «луч».       «Только не он, только не он!»       Два взрыва, один за другим, заставляют Шепарда зажмуриться.       В детском голосе ни страха, ни укора, лишь непоколебимая уверенность, констатация факта:       «Вы не сможете мне помочь…»